Г Л А В А   1.

АНГЛИЙСКАЯ ДИПЛОМАТИЯ ТЕРПИТ ПОРАЖЕНИЕ.

КРАХ СЕВРСКОГО ДОГОВОРА.

ПОБЕДА КЕМАЛИСТСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ В ТУРЦИИ

Мир вступал в новый период своей истории. Его главными особенностями были:

1. США стали ведущей державой в мировой экономике и политике. Соединенные Штаты не имели себе равного соперника ни по достигнутой ими наибольшей высоте экономического развития, ни по масштабам применения последнего слова науки и техники, учитывающего замечательное разнообразие естественноисторических условий. Война способствовала становлению США как мировой державы. Военные потери составляли 40 тыс. убитыми и 200 тыс. ранеными. Массовые разрушения не коснулись ее территории. Напротив, выгоды американского большого бизнеса оказались огромными. Экспорт страны увеличился втрое. Почти в три раза выросла стоимость промышленной продукции. В 1920 г. США производили половину мировой промышленной продукции и 85 % мировых автомобилей.

Активный торговый баланс способствовал двукратному увеличению золотых резервов, составивших к концу войны половину всего золотого запаса капиталистических стран. Страна из должника превратилась в крупнейшего международного кредитора. В 1920 г. она предоставила займы иностранным государствам в размере 14,5 млрд. долларов.

Во время войны более всего обогатились крупнейшие американские компании и финансовая олигархия. Два финансовых дома Моргана и Рокфеллеров стали главными вершителями внутренней и внешней политики США. Большую роль во внешней политике страны стали играть американские концерны, превратившиеся в выразителей американских национальных интересов. "Что выгодно Форду, то выгодно Америке" стало лозунгом американских политиков. Внешняя политика страны перешла полностью под их контроль.

2. Экономические позиции двух ведущих европейских держав-победителей - Англии и Франции были основательно подорваны. На фронтах погибло 743 тыс. англичан, было потеряно около трети национального богатства, 70 % торгового флота было потоплено. В 1919 г. Англия была должна США 850 млн. ф.ст. По выпуску промышленной продукции довоенный уровень был достигнут в 1929 г., по экспорту капитала в 1930 г. В колониях начался кризис. Начались антиколониальные выступления в Индии, Египте.

Не меньшие убытки понесла и другая страна-победительница. Около 11 % самодеятельного населения было или убито, или потеряло трудоспособность. Страна-рантье превратилась в страну инвалидов, живущих на государственные пособия. Франция потеряла значительную часть заграничных инвестиций и утратила позиции мирового кредитора.

3. Война и мир привели к важному изменению в политической и общественной жизни в Европе. В ряде европейских стран наблюдался поворот к либерально-демократическим реформам. Был расширен круг граждан, имевших право избирательного голоса. Получили право голоса женщины и те граждане, которые прежде были лишены его. Впервые в европейской истории деятельность правительств стала зависеть от воли электората. В Германии утвердилась либерально-демократическая Веймарская республика, в которой президент избирался на семь лет прямым и тайным голосованием и рейхстаг, избиравшийся каждые четыре года всеобщим голосованием.

Быстрое развитие связи и коммуникаций, появление радиоприемников и мировых радиостанций, быстрый рост средств массовой информации, формировавших мировое общественное мнение, создали в мире новую ситуацию, с которой вынуждена была считаться дипломатия. Тайная дипломатия с ее секретными договорами, интригами, закулисными сделками должна была уступить новой, эффективностью которой была опора на мировое общественное мнение и умение воздействовать на него. Меняются во многом формы дипломатической борьбы, ее главным достоинством стало умение вести открытую дипломатию, находя убедительные аргументы для защиты национальных интересов. Неслучайно прессу стали называть четвертой властью.

4. Революция в России создала новое государство, с которым западным дипломатам пришлось считаться. Государство, которое занимало ¹/₆ земного шара, с гигантскими материальными, природными и людскими ресурсами, должно было занять достойное место в мировой политике, нравилось это западным политикам или нет. Оно обладало огромным моральным воздействием на колониальные страны, дало толчок началу китайской революции, грозившей опрокинуть интересы колониальных держав и США. Объединение в революционной борьбе Китая и СССР полностью и радикально изменило бы мировую ситуацию. Создание Третьего (Коммунистического) Интернационала, положившего начало формированию коммунистических партий во всех западных странах, привело к обострению внутренних социальных и политических противоречий. Революции стали важным мировым фактором, с которым должна была считаться западная дипломатия. Отношения с СССР приобрели большой удельный вес в мировой дипломатии и международных отношениях. Слабость внешней политики СССР заключалась в незрелости его дипломатии. Не было кадровых опытных дипломатов. Многие после революции эмигрировали, многие были арестованы, часть расстреляна. В министерство иностранных дел пришли бывшие матросы, рабочие, крестьяне, которые ощущали свою профессиональную неполноценность на встречах с иностранными дипломатами. Все вопросы внешней политики, как и полагается в тоталитарном государстве, решал один руководитель страны - Сталин.

Версальская система была порочна по своей сути. Но ее главной слабостью была полная оторванность от реальной жизни. В роскошных залах Версальского дворца западные джентльмены решали международные вопросы, не задумываясь о том, что кто-либо может оспорить их решения или же посмеет не выполнить их. Они и не представляли себе коренные изменения, произошедшие в мире после первой мировой войны, выразившиеся в мощном росте демократических движений, национально-освободительных сил, затаившемся национализме в Германии и влиянии российской революции на азиатскую. Им казалось, что достаточно было договориться их дипломатам и мир будет разделен в соответствии с их интересами.

Кемалистская революция в Турции

    30 октября 1918 г. на борту британского военного корабля"Агамемнон" в порту Мудрос   (остров   Лемнос)   представители Англии (как уполномоченные Антанты) и султанского правительства Турции подписали так называемое Мудросское перемирие, по которому османская империя признавала свое поражение и вынуждена была принять тяжелые условия перемирия. Турция должна была открыть черноморские проливы для военных флотов стран Антанты с предоставлением им права оккупировать форты Босфора и Дарданелл, а также Баку и Батума. Турецкие гарнизоны, находившиеся за пределами страны, подлежали сдаче. Армия должна была быть демобилизована, а все военные корабли турецкие власти обязались выдать союзникам. Телеграф и железные дороги переходили под контроль союзников. Анатолия была разделена между Италией, Францией и Англией, лишь небольшая часть ее была сохранена для турецкого государства.

Мудросский мир вызвал всеобщее возмущение в Турции и привел к началу революционного движения, названного "кемалистским". Его возглавил Мустафа Кемаль (1880-1938 гг.), один из руководителей младотурецкого движения. Он окончил среднюю военную школу в Салониках и военный лицей в г.Монастырь, офицерское училище и академию Генерального штаба в Стамбуле. Находясь на военной службе в Сирии (1905-1907 гг.) и Македонии (1907-1909 гг.) был активным участником младотурецкого движения и революции 1908 г., но затем, вследствие разногласий с Энвером-пашой и Талат-пашой, временно отошел от политики. Он был противником участия Турции на стороне Германии, т.к. верно считал, что она войну проиграет. Энвер-паша боялся конкуренции Мустафы Кемаля и настоял на отправке его военным атташе в Софию. Но вскоре он понадобился и был отправлен на фронт в район Галлиполи. М.Кемаль успешно завершил операцию против авантюры Элленби и после этого направлен в восточную Анатолию отражать русское наступление. Он и здесь проявил себя выдающимся военным стратегом, остановил русское наступление и стабилизировал фронт. Его популярность, как народного героя, стала неоспоримой. Его стали называть "Кемаль", что значит "совершенный". Мустафа Кемаль стало народным именем героя войны, безгранично преданного свободе Турции. После Мудросского перемирия были арестованы Энвер-паша, Талат-паша, Салах-паша и другие руководители младотурок, Мустафа Кемаль остался на свободе.

Османская империя разделилась на два лагеря политических деятелей. Наиболее мощный из них пошел на сговор и сделку со вчерашними врагами, рассчитывая тем самым сохранить свои экономические и политические позиции. Султан был их лидером. Но армия, расположенная в Анатолии, отказалась подчиниться Мудросскому миру. Мустафа Кемаль, получив приказ распустить и разоружить анатолийскую армию в мае 1919 г., отказался это делать. 15 мая 1919 г., когда началось греческое вторжение в Турцию, он подписал воззвание, в котором поклялся бороться вплоть до изгнания всех оккупантов с турецкой территории. В июле и сентябре, по его инициативе, в Эрзеруме и Сиваше собрался съезд патриотических сил, который избрал Представительный комитет, председателем которого стал Мустафа Кемаль. Его программным документом стало майское воззвание. Тем самым в противовес султанскому правительству в Стамбуле, ставшему марионеткой иностранных государств, возник зародыш революционно-демократического правительства, боровшегося за национальный суверенитет Турции в рамках Восточной Фракии, зоны проливов и всей территории Анатолийского полуострова.

В конце 1919 г. султанское правительство и Мустафа Кемаль договорились о проведении выборов в палату депутатов (меджлис). На выборах победу одержали националисты и блокировавшиеся с ними группы. Английские оккупационные власти, которые с ноября 1918 г. утвердились в Стамбуле, разогнали меджлис, сочтя его состав опасным для английских интересов в проливах, формально оккупировали Стамбул, арестовали сторонников Мустафы Кемаля и отправили их на Мальту. Французские войска помогали оккупировать Стамбул. Действия западных оккупантов способствовали усилению национально-освободительного движения в Турции и укрепили позиции националистов.

В ответ Мустафа Кемаль обратился к оставшимся депутатам меджлиса прибыть в Анкару, где было собрано Великое Национальное собрание меджлиса (ВНС). Мустафа Кемаль был избран меджлисом президентом Турции. В Турции образовалось двоевластие - правительство султана в Стамбуле и правительство Мустафы Кемаля в Анкаре. Правительство султана покорно принимало все требования союзников и вело Турцию к национальному уничтожению, правительство Кемаля готовилось к борьбе и добивалось сохранения Турции и турецкой нации.

Правительство султана 10 августа 1920 г. подписало Севрский договор, фактически расчленявший Турцию. Значительная часть империи разделялась между Англией, Францией, Италией и Грецией. Главная угроза территориальной целостности страны исходила от Греции. Ей по договору отводилась вся Фракия, восточная и западная, и вдобавок Греция получала Смирну (Измир). Уже к подписанию договора в Турции обосновали оккупационные войска. Английские прочно заняли зону проливов, острова в Эгейском море и Стамбул, греки заняли Смирну, итальянцы обосновались, как у себя дома, в Анталье, французы оккупировали Александретту на границе с Сирией. Над Турцией нависла угроза ликвидации как государства. Аппетиты союзников разыгрались, уступчивость султанского правительства подогревала их, и не было признаков, что они собирались покидать страну.

Ближневосточная дипломатия Ллойд-Джорджа

        После поражения Турции, а затем и Германии греческие националисты, которых   возглавлял  премьер-министр Э.Венизелос (1864-1936 гг.), выдвинули программу создания новой "великой эллинской империи", расположенной по обеим сторонам Эгейского моря. В соответствии с Севрским договором, греческая армия оккупировала Смирну (Измир), где проживало полмиллиона греков. Севрский договор в основном представлял грекам возможность осуществить их великодержавные планы. Ллойд-Джордж энергично поддерживал и поощрял идею Венизелоса. Англия хотела иметь прочную основу в важнейшем стратегическом районе восточного Средиземноморья. Великая Греция, зависящая от британской поддержки, была бы лучшей опорой британской политики на Балканах, в проливах и Ближнем Востоке.

Греки являются представителями христианства и в течение длительного времени угнетались турками. Между турками и греками господствовала вражда, ставшая исторической традицией на Балканах. Создав "великую эллинскую империю", Англия уравняла бы оба государства, а себе оставила роль судьи, который регулировал бы их отношения. Великая Греция стала бы неоценимым союзником Англии. Ллойд-Джордж рассчитывал помочь грекам создать сильный флот, приобрести острова в Эгейском море и восточной части Средиземного моря, которые в будущем могли бы стать базами для английских подводных лодок. Кроме того, союзная Греция могла бы стать надежной гарантией обеспечения морских путей в Индию.

Поддержка Англии увлекла греков на опасный и авантюрный путь. В январе 1920 г. греческая армия начала наступление на двух фронтах сразу - во Фракии и Анатолии от Смирны. В двух сражениях при Иненю греческая армия потерпела поражение. В сентябре 1921 г. между турками и греками произошло решающее сражение на реке Сакария. Греки потерпели поражение. Обращение их к англичанам за помощью осталось "гласом вопиющего в пустыне". Англичане даже не ответили на мольбу о помощи, дав им понять - раз проиграли, выпутывайтесь сами. Англичане остались верны себе, доказав лишний раз истину - как опасно доверяться им. Мустафа Кемаль готовился к решительной контратаке. Он сконцентрировал против греков все, что было возможно и все боеспособные части. В августе 1922 г. турецкая армия начала генеральное наступление против греков в Анатолии. Греки были разгромлены и изгнаны из Анатолии. 11 сентября 1922 г. турецкая армия вступила в Смирну.

По мере развертывания событий и успехов турецкой армии Англия становилась все более изолированной в своей ближневосточной политике. Франция отказалась от сотрудничества с ней в греческом вопросе. Греко-турецкая война рассматривалась французскими политиками не только как война Англии против новой Турции, но и как война между Англией и Францией за контроль на Ближнем Востоке. Между тем английской дипломатии стало известно, что итальянцы сняли свои войска из Антальи и перебазировали их на европейский берег Босфора, где дислоцировались английские войска, оккупировавшие в свое время Стамбул. Они узнали также о секретном договоре между Францией и Мустафой Кемалем в октябре 1921 г. о выводе французских войск из восточной Анатолии, где они были расположены в портовом городе Александретта, и перебазировании на европейский берег, где они встали рядом с итальянскими войсками. Сложилась конфликтная ситуация, в которой Франция поддерживала Грецию, т.к. на ней держалась ее ближневосточная политика. Италия и Франция возобновили торговлю с Турцией, экономически поддержав Мустафу Кемаля и укрепив его политические позиции.

Ободренный такой поддержкой, Кемаль начал готовиться к решительному сражению с греками и изгнанию их из Турции. Он мобилизовал все имевшиеся материальные и людские ресурсы и пошел ва-банк. 26 августа 1922 г. турецкие войска начали наступление против греческих войск. Хотя Греция к этому времени получила от Англии огромное число вооружения и прочих военных материалов, турецкие войска в нескольких сражениях нанесли поражение греческой армии, после которых она практически перестала существовать. К середине сентября 1922 г. Турция была полностью очищена от греческих войск. Это был конец греческого мифа о "великой эллинской империи" и ближневосточной политики Ллойд-Джорджа, означавший также о конце его политической карьеры.

11 октября 1922 г. в турецком портовом городе Мудания между военными представителями турецкой армии, с одной стороны, и Великобритании, Франции и Италии, с другой, было подписано перемирие, к которому 13 октября присоединилась и Греция. По соглашению, греческие войска выводились с турецкой территории; союзные войска также отводились за реку Марица, являвшуюся восточной границей Восточной Фракии; в течение 30 дней власть в Восточной Фракии передавалась турецким представителям. Окончательное решение проблемы проливов оставлялось до созыва специальной конференции.

Этого позора Ллойд-Джорджу не простили. Против него началась ожесточенная кампания. Она превратилась в общенациональную кампанию после того, как стало известно, что турки в Смирне сожгли половину города, где жило нетурецкое население и устроили кровавую резню греков и армян. Британские корабли стояли в заливе и пальцем не шевельнули, чтобы остановить кровопролитие. Так Ллойд-Джордж заботился о греках-христианах. Его обвинили в том, что он, "выиграв войну, проигрывает мир", в разрыве союзнических отношений с Францией, в волюнтаризме и непродуманных действиях. В нападках на Ллойд-Джорджа приняли участие и его прежние друзья по коалиции - Бонар Лоу, Стенли Болдуин, Уинстон Черчилль. Бонар Лоу в "Таймс" писал, что "Британия не может действовать в одиночестве как мировой полисмен", намекая на потерю Англией своих союзников из-за того, что хотела создать на Босфоре "ближневосточный Гибралтар". Коалиционное правительство Ллойд-Джорджа, состоявшее из консерваторов и либералов, начало распадаться. 19 октября 1922 г., спустя неделю после подписания перемирия в Мудании, состоялось собрание консервативной группы парламента, которое приняло решение об отказе поддерживать коалиционное правительство. В этот же день Ллойд-Джордж подал в отставку. Распалась и либеральная партия.

На состоявшихся 15 ноября 1922 г. выборах консервативная партия одержала сокрушительную победу, получив 344 места, лейбористы - 138, либералы - 117. Но либералы разделились, за Ллойд-Джорджем пошли лишь 53 депутата, а остальные поддержали Асквита. В консервативном правительстве Бонар-Лоу министром иностранных дел остался лорд Керзон, который должен был представлять Англию на предстоящей в Лозанне конференции по ближневосточным проблемам.

С периодом пребывания Ллойд-Джорджа на посту премьер-министра у Англии связан ряд крупных неудач в азиатской политике. Англия потерпела поражение в войне с Афганистаном и вынуждена была 21 ноября 1921 г. подписать в Кабуле англо-афганский договор, по которому Англия была вынуждена признать независимость этой страны. В Индии началось мощное антианглийское движение после массового расстрела в Амритсаре в 1919 г. В 1922 г. британские власти бросили в тюрьму лидера индийского национально-освободительного движения Махатму Ганди (1869-1948 гг.), похоронив навсегда тем самым надежду на сохранение британского владычества в Индии. В 1920 и 1921 гг. произошли восстания против английского господства в Ираке и Египте. Начинался закат британской империи. Ллойд-Джордж должен был стать "козлом отпущения" и на него решили свалить всю вину за эти поражения британского колониализма и британской дипломатии.

Он вышел в отставку в возрасте 59 лет, по английским меркам, самый плодотворный возраст политической деятельности и многие его друзья и коллеги, такие как лорд Биркенхед и Остин Чемберлен были убеждены, что он должен вновь вернуться к власти. Однако, этого не произошло. Ллойд-Джордж прожил после своей отставки еще 23  года, полный идей, энергии, проектов, но они никогда больше не вернулся во власть и не занимал видных должностей. В Англии неудач на внешнеполитическом поприще не прощают. Свергнутый кумир становится изгоем и остается невостребованным. Ллойд-Джордж в течение 15 лет был кумиром английской публики и политического руководства потому, что был наиболее полным воплощением ее политической испорченности, демагогии, фарисейства и лицемерия. Первая мировая войны и Версальский мир были пиком его фантастической политической карьеры. Теперь этот пик прошел. Английская дипломатия потерпела поражение и проиграла важнейшее политическое сражение на Ближнем Востоке. Старая Англия должна была адаптироваться к новым условиям в международных отношениях.

Кемалисты и Советская Россия

        Для Советской России подъем национально-освободительного движения в Турции явился одним   из   важных   средств   для  дипломатического признания мировым сообществом. По ленинским определениям категорий революций кемалистская революция относилась к буржуазно-демократическим с общедемократическим содержанием, с антиимпериалистической направленностью. Поэтому она могла быть эффективно использована как в общеполитическом масштабе, так и в конкретном вопросе борьбы за участие в решении проблемы проливов.

Вождь российской революции В.И.Ленин разработал принципы отношения российского государства к национально-освободительным и революционным движениям в колониальных странах. Китай, Персию и Турцию он относил к полуколониальным странам, где буржуазно-демократические движения только начинались. По его мнению, социалисты должны самым решительным образом поддерживать "наиболее революционные элементы" национально-освободительных движений в этих странах и "помогать их восстанию", а при случае их революции и их революционной войне против империалистических держав.¹ В.И.Ленин предупреждал, что буржуазия угнетенных наций может идти на сделки с империалистическими державами и во имя своих собственных интересов идти на компромиссы с одной из соперничающих империалистических держав. Кроме того, борьба за национальную свободу против одной империалистической державы при известных условиях могла быть использована другой "империалистической" державой. Это тоже учитывалось российскими коммунистами в их отношениях с национально-освободительными движениями. Но в любом случае Советское правительство намеревалось использовать конфликты угнетенных стран с империалистическими державами как воздействие "для массового действия и для революционных выступлений против буржуазии". В национально-освободительных антиимпериалистических движениях В.И.Ленин видел огромный резерв для будущей мировой революции.

Таковы были основы политики Советской России в отношении кемалистской революции. В своей внешней политике кемалисты, большинство из которых представляли турецких националистов и великодержавных шовинистов, пропитанных пантюркистскими и панисламистскими идеями, опирались на концепцию, в основе которой была тактика использования противоречий между империалистическими державами, а также поддержки Советской Россией в борьбе за восстановление суверенитета турецкого государства и ликвидации Севрского договора. Коротко эта концепция может быть представлена следующим образом: 1. Использовать противоречия между Францией и Англией для ослабления позиций Греции; 2. Разгромить греческие войска и тем самым ослабить позиции Англии на Ближнем Востоке; 3. Установить дружеские отношения с Советской Россией для того, чтобы сделать Англию более уступчивой и использовать ее материальную помощь для разгрома греков; 4. Под предлогом развития дружеских отношений с Советской Россией добиться от нее уступок на Кавказе и аннексировать с помощью Англии Закавказье. При всех пафосных заявлениях о дружбе и сотрудничестве "навек" Россия и Турция были непримиримыми врагами. Их разделяли Балканы, проливы и Закавказье. Обе стороны хорошо понимали это, но в данный исторический отрезок их интересы совпадали.

26 апреля 1920 г. Кемаль-паша обратился к Советской России с предложением установить дипломатические отношения и заключить военный союз между обеими странами. В его письме содержалась также просьба оказать помощь борющейся Турции. Советское правительство выразило согласие немедленно установить с Турцией дипломатические и консульские отношения и изъявило готовность оказать Турции материальную помощь. В июле 1920 г. в Москву прибыла турецкая делегация во главе с министром иностранных дел кемалистского правительства Бекиром Сами-беем. Она была принята В.И.Лениным. В ходе визита был разработан проект советско-турецкого соглашения. Бекир Сами-бей вернулся в Турцию осенью 1920 г., взяв с собой подготовленный проект.

Однако, подписание договора затягивалось. По всему было видно, что кемалистское правительство и не думало его подписывать и использовало московские переговоры и проект соглашения как средство давления на западные державы. Вместе с тем, правительство Анкары использовало временное потепление в советско-турецких отношениях для осуществления своих старых традиционных османских планов аннексии Закавказья. 29 сентября 1920 г. турецкие войска заняли Ардаган. Дашнакское правительство Армении, пришедшее к власти в июне 1920 г., оказалось несостоятельным и проиграло войну, даже не начав ее. 30 октября турецкие войска заняли Карс. Дашнаки попросили Англию, Францию, Италию и США помочь, но получили отказ. Западные державы сделали "подарок" Кемаль-паше в виде компенсации за признание Севрского договора. Грузинская республика также заявила об отказе помочь Армении и объявила 6 ноября о нейтралитете. Армения оказалась на грани национальной катастрофы. 7 ноября турки заняли Агин, 12 ноября Александретту и развернули наступление на Ереван. 2 декабря 1920 г. дашнакское правительство подписало с Турцией Александропольский договор, по которому Турция аннексировала значительную часть Армении. Он не был признан, т.к. уже 29 ноября в Армении была установлена Советская власть, дашнаки изгнаны, а их унизительный договор так и остался на бумаге.

Власти Анкары намеревались аннексировать и Батумскую область. 11 марта 1921 г. турецкие войска были введены в Батуми.

Одновременно с этими агрессивными действиями кемалистское правительство установило контакты с западными державами, надеясь на их сотрудничество в экспансии в Закавказье и ликвидации Севрского договора. В марте 1921 г. в Лондоне состоялась конференция Англии, Франции, Италии, Греции и Турции. Председательствовал на конференции Д.Ллойд-Джордж, а Ангглию представлял лорд Керзон, министр иностранных дел. Целью конференции было оставление в силе Севрского договора за счет некоторых изменений в тексте. Турцию представлял Бекир Сами-бей. На лондонской конференции Бекир Сами-бей взял обязательства склонить турецкое правительство к расширению экспансии на Кавказе с тем, чтобы "мобилизовать кавказские народы" под руководством турок и при поддержке англичан "на борьбу против большевизма".² В ответ Д.Ллойд-Джордж заявил в частной беседе Бекир Сами-бею о готовности Англии передать под протекторат Турции все Закавказье, включая и бакинские нефтепромыслы. Более того, глава турецкой делегации подписал с Францией и Италией соглашения, по которым Турция обязывалась предоставить обширные экономические концессии.³

Сведения об этих секретных переговорах просочились в печать и когда в Москву приехала новая турецкая делегация во главе с депутатом меджлиса Юсуфом Кемаль-беем для завершения переговоров, ей было заявлено о недопустимости такой двойной игры.⁴ Турецкая делегация ответила, что правительство Кемаля-паши понимает провокационный характер английских маневров и заверила в искренности стремлений турецкого руководства заключить договор. Глава турецкой делегации Юсуф Кемаль-бей подчеркивал в заключительной речи: "Воздержусь от приведения здесь исторических фактов, но смею уверить всех трудящихся России, крестьян, рабочих и солдат, что турецкий народ чистосердечно протягивает им свою руку". Продолжая эту мысль, Юсуф Кемаль-бей сказал: "Географические, исторические, экономические и политические условия указали нам путь в Россию. Перед представителями новой России говорю со всей присущей турецкой искренностью - верьте в нас"⁵. В Турции наступило тревожное время. В марте 1921 г. греки предприняли развернутое наступление и продвинулись почти до Анкары, турецкий фронт был смят, в войсках наблюдалась дезорганизация. На Запад надежды было мало, Англия открыто помогала грекам. Этим и объяснялись пламенные заверения турецких делегатов в "искренности" и "дружбе", хотя ни того, ни другого на самом деле не было.

На сей раз переговоры закончились быстро подписанием 16 марта 1921 г. советско-турецкого договора "о дружбе и братстве". Договор имел историческое значение в развитии правовых основ дипломатии. По статье 1 каждая сторона обязывалась в принципе "не признавать никаких мирных договоров или иных международных актов, к принятию которых понуждалась бы силою другая из договаривающихся сторон"⁶. Обе договаривающиеся стороны безоговорочно признали за народами право на свободу и независимость, а равно их право на избрание формы правления, согласно с их желанием.

Договор был основан на принципе суверенного равенства государств и впервые создавал прецедент в отношениях между великим и полуколониальным государствами. Правительство РСФСР признало режим капитуляций несовместимым с национальной свободой Турции и потерявшим всякую силу. Договор укрепил международное положение Турции и сыграл огромную роль в укреплении суверенной независимости нового турецкого государства. Он позволил ей в переговорах с другими державами добиваться решения ряда вопросов на равноправной основе. Но главное заключалось в том, что он практически ликвидировал Севрский договор.

Большевики оказались дилетантами в дипломатии, не имевшими ни профессиональной подготовки, ни опыта дипломатической работы. Практические соображения приносились в жертву идеологическим доктринам, дипломатический прагматизм был отодвинут расплывчатыми политическими лозунгами. Война в Турции была признана войной за национальное освобождение, хотя такую же войну кемалисты вели против Армении и Грузии. Отсюда вытекала и тактика большевиков ее поддержки, развития, расширения и обострения в соответствии с идеологическими программами мировой революции. Идеология возобладала над здравым смыслом. Никому непонятные лозунги "пролетарского интернационализма", "дружбы народов", "мировой революции", "мир хижинам, война дворцам" затмили принципы национальных интересов и баланса интересов.

Только этим можно объяснить тот грубый промах, который совершили кремлевские дипломаты относительно территориальных проблем. Речь идет о пункте 2 договора. В соответствии с ним Карский и Ардаганский округа, издревле населенные армянами, отходили к Турции, а Турция должна была освободить Батуми и передать Грузии.

Видимо, советским дипломатам и в голову не приходило о полной абсурдности такого обмена. Батуми, Карс и Ардаган были уступлены Турцией России по Сан-Стефанскому договору 3 марта 1878 г.⁷, а затем эта уступка была подтверждена Берлинским трактатом 13 июля 1878 г., получив таким образом международно-правовое признание. Все население этих округов становилось гражданами Российского государства. По насильственному Брест-Литовскому договору они отошли к Турции и теперь, по договору "о дружбе и братстве", она "уступала" Батуми и округ (ныне Аджария) Грузии, а Ардаганский и Карский округа отходили к ней. Этим пунктом грубо нарушались суверенные права Армянской Социалистической Советской республики, провозглашенной 29 ноября 1920 г., и наносился ущерб государственным интересам РСФСР.

Одновременно с подписанием договора 16 марта 1921 г. была достигнута договоренность о предоставлении Турции безвозмездной финансовой помощи в 10 млн. золотых рублей. Из этой суммы 5,4 млн. рублей были переданы по частям в течение апреля, мая и июня 1921 г. Время для Советской России было тяжелое, в стране еще царила хозяйственная разруха и тем не менее Советское правительство передало турецкому правительству в конце 1921 г. еще 1,1 млн. рублей золотом. Кроме того, для борьбы против интервентов в Турции отправили более 33 тыс. винтовок, 327 пулеметов, 54 артиллерийских орудия с боеприпасами. В октябре 1921 г. в Трапезунде турецкому командованию были переданы два военных корабля.⁸

В 1922 г., когда в результате неурожая, Советскую Россию охватил голод и в Поволжье от голода умирали сотни тысяч людей, миллионы страдали от болезней, Советская власть передала Турции еще 3,5 млн. рублей золотом - последний взнос в счет 10 млн., предоставленных турецкому правительству. Бакинские рабочие прислали в Турцию эшелон с керосином и бензином в момент, когда кемалистское правительство испытывало в них острую нужду. Советское правительство с пониманием относилось к нуждам Турции, забыв о нуждах собственного народа. Но вскоре наступило горькое разочарование.    

Лозаннская конференция

20 ноября 1922 г. - 24 июля 1923 г.

        Для замены Севрского договора другим международным соглашением 20 ноября 1922 г. в Лозанне (Швейцария) была созвана международная конференция, которая продолжалась с перерывом до 24 июля 1923 г. На конференции участвовали представители Англии, Франции, Италии, США, Японии, Греции, Румынии, Югославии, Болгарии и Турции. Представители Советской России были приглашены лишь к участию в обсуждении вопроса о режиме проливов. Турецкая делегация не настаивала на приглашении советских представителей, хотя договор от 16 марта 1921 г. накладывал на нее моральное обязательство потребовать этого. К тому же участие их лишь усилило бы позицию Турции. Предательство в отношении договора "о дружбе и братстве" было очевидным. Впрочем, турок это мало смущало. 20 октября 1922 г., за месяц до открытия конференции Турция заключила соглашение с Францией о совместной согласованной позиции. Между Турцией и США были начаты переговоры о коммуникациях и исследованиях нефтяных месторождений. Турция охладела к своему благодетелю, "брату" и союзнику, который жертвовал своими интересами ради интересов турецких.

На самой конференции доминировала Англия. Ее делегацию возглавлял министр иностранных дел лорд Керзон. Он выдвинул английскую программу решения проблем проливов. Он предусматривал демилитаризацию проливов, т.е. там не должно быть никаких военных укреплений и открытие их для военных кораблей всех стран. Согласно английскому предложению, каждая страна могла ввести в Черное море флот, не превосходящий сильнейшего флота черноморской державы, но при всяких обстоятельствах не более трех судов, из которых только одно может превышать 10 тыс. тонн.

Главным пунктом английского проекта было открытие проливов для военных судов любой державы. Демилитаризация проливов и проход через них военных кораблей могли обеспечить английское господство в проливах. Следует отметить, что даже после поражения России в Крымской войне в Парижском трактате статья XI навсегда воспрещала военным судам проходить в Черное море. Количество судов, проходящих в проливы, не имело значения, для такого государства как Англия даже три корабля могли обеспечить свободный доступ ко всем прибрежным государствам и оказывать влияние на них. Опыт интервенции Франции и Англии убедительно свидетельствовал об этом. Поэтому советская делегация во главе с наркомом иностранных дел Чичериным выступила категорически против английского проекта. В своем выступлении 19 февраля 1923 г. Чичерин сказал, что английский проект договора является вопиющим нарушением безопасности России и ее союзников, нарушением независимости и суверенитета Турции и нарушением интересов всеобщего мира⁹.

турецкая делегация, возглавляемая Исмет-пашой, заняла в вопросе о проливах проанглийскую позицию. По-видимому, Турция была связана со странами Антанты каким-то предварительным соглашением насчет открытия проливов. В середине декабря 1922 г. Исмет-паша выразил согласие Турции на демилитаризацию проливов и свободное прохождение военных кораблей иностранных держав. Турция, таким образом, уступила в основном вопросе, интересовавшим британскую дипломатию. На все выступления советской делегации лорд Керзон иронически заявлял, что "русские защищают турок больше, чем сами турки". Он играл с турецкой делегацией, как с детьми, дразня их радужными перспективами стать членом западного сообщества (как и в настоящее время). Он обещал им помочь вступить в Лигу наций, рисовал заманчивые картины вхождения Турции в "семью цивилизованных народов", допущения ее в круг великих держав - вершителей судеб мира. Взамен уступок Турции в вопросах о проливах он обещал подойти к соглашениям по вопросам об отмене капитуляций, урегулирования османского долга и даже по вопросу об урегулировании европейских границ Турции.

Проект советской делегации предусматривал восстановление прав турецкого народа на принадлежавшую ему территорию и водное пространство, закрытие проливов в мирное и военное время для военных и вооруженных судов, а также военной авиации всех стран, кроме Турции, полную свободу торгового мореплавания. Турция не использовала благоприятной для нее обстановки, чтобы восстановить свой суверенитет над проливами. Она пошла на сделку с Англией и Францией. 24 июля 1923 г. были подписаны Лозаннский договор с Турцией, конвенция о режиме проливов и ряд дополнительных соглашений.

Севрский мир был уничтожен. Константинополь и Восточная Фракия остались за Турцией. Режим капитуляций был отменен. Турция отказывалась от Египта и Судана, а также подтверждала британские права на Кипр. Проливы были демилитаризованы и открыты для торговых и военных судов и для авиации. Конвенцию о проливах подписали Англия, Франция, Италия, Япония, Болгария, Греция, Румыния, Югославия, Турция и СССР. Но СССР, в виду явного ущерба, наносимого советским интересам Лозаннской конвенцией о проливах, отказался ее ратифицировать. 

Англия и Турция стали вновь друзьями. Это помогло британской дипломатии спасти все, что еще можно было спасти. И в этом смысле Лозаннская конференция была несомненным успехом британской дипломатии. Она добилась того, что турецкая делегация не поддержала советских требований в отношении режима проливов.

*               *

*

Лозаннская конференция показала, что у Англии имеется еще достаточный политический, экономический ресурс для решения мировых проблем. Ее дипломаты совершенствовали свое дипломатическое искусство в борьбе за собственные интересы, которые имелись практически во всех уголках земного шара. И все же на Ближнем Востоке и западном Средиземноморье  она потерпела серьезное поражение, которое показало, что эпоха ее господства в мировых международных отношениях заканчивается. Севрский договор, который был наиболее ярким творением английской политики и дипломатии, был ликвидирован. Попытка создать в проливах новый Гибралтар провалилась. Англии не удалось установить единоличный контроль над Мосулом. Персия расторгла кабальный договор с Англией.

В самой Англии решения Лозаннской конференции были подвергнуты уничтожающей критике. Ллойд-Джордж, который уже был экс-премьером, говорил о "позоре Лозанны", газета "Дейли Мейл" писала об "унизительных ошибках" британской дипломатии в Лозанне, а газета "Обсервер" дала более развернутую оценку происшедшего: "Мы должны прямо посмотреть в глаза жестокой действительности. После четырех лет борьбы британское правительство безвозвратно и позорно проиграло великую войну на Востоке. Дипломатический Севрский фарфор разбит вдребезги, и в итоге правительство не сумело ни как Гладстон опереться на Россию, ни как Биконсфилд - на Турцию"¹⁰.

Британская дипломатия катилась в ХХ век по инерции своих великих дипломатических побед XIX века. В мировой политике появились новые факторы: вмешательство США в европейские дела, борьба азиатских народов за свободу и суверенитет и новая роль новой России в международных отношениях.

Г Л А В А   2.

ВАШИНГТОНСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ 1921-1922 ГГ.

НОВАЯ РАССТАНОВКА СИЛ НА ТИХОМ ОКЕАНЕ.

БОРЬБА КИТАЯ ПРОТИВ ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКИХ

ДЕРЖАВ

Стабилизация международных отношений была невозможна без урегулирования положения на Дальнем Востоке. Версальская система фактически охватывала лишь западноевропейский континент и Ближний Восток. Между тем в период первой мировой войны на Дальнем Востоке произошли важные изменения, которые требовали установления своей "версальской" системы.

Япония в результате войны на европейском континенте получила на Дальнем Востоке полную свободу рук, будучи избавлена от всякого серьезного противодействия со стороны своих соперников. Воспользовавшись этим, Япония начала осуществлять широкую захватническую программу установления своего полного контроля над Китаем. Она выдвинула в отношении Дальнего Востока своеобразную "доктрину Монро", согласно которой "Азия должна принадлежать азиатам" ("Азия для азиатов"), т.е. японцам, а другие иностранные державы не должны вмешиваться в японо-китайские дела. В 1915 г. Япония предъявила Китаю "21 требование", которые позволяли Японии бесконтрольно распоряжаться в стране. Англия отнеслась к этому спокойно, рассчитывая решить дело в свою пользу после окончания войны. США, также занятые в Европе, в декларации Лансинга признали за Японией "особые интересы". На Парижской мирной конференции Япония добилась решения вопроса о Шаньдунском полуострове в свою пользу.

Англия имела крупные экономические интересы на Дальнем Востоке. Больше половины импорта Китая (57 %) приходилось на долю Англии и 37% экспорта Китая также шло в Англию. Английские банки и торговые компании господствовали в экономике Китая, финансировали внешнюю торговлю, судоходство, железнодорожное строительство. Англия неизменно занимала первое место по капиталовложениям в Китае. Шанхайско-гонконгский банк, основанный в 1866 г., играл ведущую роль во всей экономической жизни страны. В 1914 г. английские инвестиции в китайскую экономику составляли 37 % всех капиталовложений (607 млн. долларов). Важное место занимали английские стратегические интересы. Гонконг, Сингапур, Австралия, Новая Зеландия и ряд других островных владений составляли узел британских стратегических интересов на Дальнем Востоке.

По окончании Парижской мирной конференции Тихий океан становился морской ареной мировой политики. Огромные богатства Юго-Восточной Азии, стратегические коммуникации, потенциальные рынки сбыта придавали тихоокеанской проблеме первостепенную важность.

Америка стала крупнейшей тихоокеанской державой. Американо-японские противоречия приобретали все большую остроту. Действительной целью вступления США в первую мировую войну была подготовка к будущей войне с Японией и Америка занялась усиленным строительством тихоокеанского флота, созданием благоприятных условий на Тихом океане. После окончания войны Америка стала брать назад те уступки, на которые она вынуждена была пойти во время войны из тактических соображений. Экономическая активность США в Китае также была направлена острием против Японии. Именно противоречия между Америкой и Японией приобретали наиболее острый характер. Все говорило о большой вероятности войны между ними.

Ситуация осложнялась наличием англо-японского договора 1902 г., который поощрял и поддерживал японскую экспансию на Дальнем Востоке и Тихом океане. На основе англо-японского союза Японии была обеспечена поддержка в агрессивных актах, которые она предпринимала. Для США это было важным обстоятельством для активизации тихоокеанской политики.

Американский флот после первой мировой войны занимал второе место в мире после английского по своим боевым показателям и представлял растущую угрозу Японии. Американский тихоокеанский флот постоянно усиливался, в Пирл-Харборе на Гавайских островах началось сооружение крупнейшей военно-морской базы, которая давала американцам контроль над всем бассейном Тихого океана. Япония стремилась не отстать от США. Ее флот стоял на третьем месте в мире, но в 1921 г. треть бюджета страны выделалась на строительство нового флота и новых типов самолетов морской авиации. Кроме того, Япония начала усиленно укреплять острова, бывшие германские колонии, полученные по мандату Версальской конференции. США начали усиленную борьбу по разрушению англо-японского договора.

Для Англии было ясно, что англо-японский договор, срок действия которого истекал в 1922 г., изжил себя и необходимо устанавливать соглашение на более широкой основе. Внутренняя обстановка в Китае вызывала в Лондоне гораздо большую тревогу, чем межимпериалистическое соперничество на Тихом океане. За время войны выросла национальная буржуазия. Активизировался рабочий класс. В стране началось массовое антиимпериалистическое общедемократическое движение. Важнейшим рубежом в новейшей истории Китая стало движение "4 мая" 1919 г., возникшее в знак протеста против передачи Парижской мирной конференцией концессий на Шаньдунском полуострове. По всему Китаю состоялись забастовки, организован бойкот японских товаров. Правительство вынуждено было отказаться от подписания Версальского мирного договора. Движение "4 мая" открыло новый период в истории Китая. В стране нарастала революция, во главе которой стояли радикальные политические лидеры, добивавшиеся свержения старой продажной проимпериалистической власти. 1 июля 1921 г. в Китае была создана Коммунистическая партия, которая встала во главе массового антиимпериалистического движения. Революция в Китае могла опрокинуть все империалистические завоевания и в Англии это хорошо осознавали. Необходимо было идти на уступки и даже утрату англо-японского договора ради единства империалистических держав перед угрозой китайской революции.

10 июля 1921 г. государственный секретарь США Юз сделал публичное заявление о желательности созыва конференции по Тихому океану и Дальнему Востоку. Конференция была назначена на 11 ноября 1921 года - день третьей годовщины перемирия в Компьенском лесу. 12 ноября Вашингтонская конференция начала работу. В ней принимали участие США, Англия, Япония, Франция, Италия, Бельгия, Голландия, Португалия и Китай.

Перед английскими дипломатами встал острый вопрос - кого предпочесть в тихоокеанской политике: Японию или Америку. Для Англии англо-японский договор во многом потерял значение. России, против которой был направлен договор, уже не играла прежней роли в мировой политике, ее даже не пригласили на конференцию. Надо было завершить англо-японский договор почетными похоронами. Они состоялись. 13 декабря 1921 г. между Англией, США, Японией и Францией был заключен "договор четырех". В нем указывалось, что "договаривающиеся стороны соглашаются уважать в своих взаимоотношениях право каждой из них на свои островные владения и островные территории в районе Тихого океана". Срок его действия был определен в 10 лет. Но после его ратификации и вступления в силу по ст.4 терял силу англо-японский союзный договор.

Англо-японский договор, 20 лет служивший оплотом британской политики на Дальнем Востоке, был ликвидирован. Английские государственные деятели пожертвовали союзом с Японией ради дружбы с США. В английской дипломатии появляется новая тенденция стремиться к союзу, дружбе, сердечным тесным отношениям с США. Закладывались основы будущего атлантизма, союза англо-саксонских народов, где общие традиции, общие интересы, культура, схожий образ мыслей и образ жизни побуждали обе нации действовать сообща. В то же время, поскольку расторжение союза и дружбы с Японией было неизбежным, британские представители решили придать разводу торжественный характер, чтобы не отталкивать навсегда Японию и сохранить открытыми двери для будущего возможного сотрудничества. Английский премьер-министр Бальфур произнес эмоциональную и прочувствованную речь. Он сказал: "Этот союз действовал не более и не менее двадцати лет. Он сослужил хорошую службу в двух войнах. Он выдержал испытание общих жертв, общих тревог, общих усилий и общей победы. Когда две нации выдержали плечом к плечу суровое испытание огня - они не могут в конце этого испытания вежливо раскланяться друг с другом и разойтись, как два случайных путешественника, встретившихся на несколько часов в вагоне поезда. Их объединяет нечто большее, нечто более интимное, чем буква и текст договора."¹¹ После этого блистательного, типичного для английской дипломатии заключения японский дипломат сказал своему английскому коллеге: "Во всяком случае вы устроили союзу блестящие похороны"¹².

Вопрос об англо-японском союзе был тесно связан с вопросом Китая. Экспансия Японии в Китае,  претензии  на  осуществление  полного экономического и политического контроля - все это шло вразрез с политикой "открытых дверей", предполагавших "равномерную" эксплуатацию Китая всеми капиталистическими державами. Более того, Япония вторгалась в регионы с традиционным преобладающим английским влиянием. Особое беспокойство англичан вызывало энергичное проникновение японцев в долину р.Янцзы.

Не желая порывать с политикой сотрудничества с Японией, Англия готова была пойти на размежевание сфер влияния в Китае. По некоторым данным, еще на Парижской мирной конференции между Англией, Францией и Японией был установлен единый фронт на основе предполагавшегося тогда разграничения сфер влияния в Азии. В сферу влияния Англии входили: Индия, Иран, Аравия, Тибет, Бирма, Сычуань, Гуандун, Западный Сиам. Французская сфера охватывала: Юньнань, Гуаньси, Вьетнам, Кампучию, Восточный Сиам. К японской сфере отходили: Манчжурия, Монголия, Северный Китай и Восточная Сибирь.    

Но такое разделение на сферы влияния не устраивало США, которые выступали за равные возможности государств на всей территории Китая. Американские правящие круги, а также влиятельные финансовые группы высказывались за создание единой китайской республики, рассчитывая, что объединение Китая расширит китайский рынок и создаст благоприятные перспективы для американской экспансии. Под давлением США и, не желая портить отношения с ними, английское правительство опубликовало декларацию об отказе от сфер влияния. 31 ноября 1921 г. английское правительство сделало следующее заявление: "Политика сфер влияния в Китае уступила место политике международного сотрудничества". Бальфур на Вашингтонской конференции официально объявил, что Англия отказалась от сфер влияния и перешла к политике "открытых дверей и равных возможностей". Англия вынуждена была приспосабливаться к новым дипломатическим реалиям.

Япония попыталась сохранить свое право на собственную сферу влияния. В ноте японского правительства от 27 июля 1921 г. - ответе на приглашение США принять участие в Вашингтонской конференции - указывалось, что японско-китайские отношения строго касаются лишь Японии, а другие державы не имеют право вмешиваться в эти взаимоотношения. Но принятие такого требования Японии означало ликвидацию самой идеи конференции, поэтому оно было отвергнуто.  

Основной документ Вашингтонской конференции, сформулировавший политику держав в Китае - договор 9 держав - был принят после долгих и трудных переговоров 6 февраля 1922 г. Договор был подписан США, Англией, Японией, Китаем, Францией, Италией, Бельгией, Голландией и Португалией. В статье 1 подписавшие его государства обязывались:

1. Уважать суверенитет, независимость и территориальную и административную неприкосновенность Китая.

2. Предоставить Китаю полнейшую и ничем не стесненную возможность развиваться и поддерживать у себя жизнеспособное и прочное правительство.

3. Использовать свое влияние в целях действительного установления и поддержания принципа равных возможностей для торговли и промышленности всех наций на всей территории Китая.

4. Воздерживаться от использования существующей ныне в Китае обстановки в целях поисков специальных прав и преимуществ, могущих нанести ущерб правам подданных или граждан дружественных государств, или поддержания деятельности, враждебной безопасности подобных государств.

В статье 3 договора указывалось, что в целях действительного реального применения "принципа открытых дверей", т.е. равенства открывающихся в Китае возможностей для торговли и промышленности всех наций, договаривающиеся державы обязывались не искать каких-либо специальных привилегий в каком-либо определенном районе Китая, таких монополий или преимуществ, которые шли бы в ущерб гражданам других стран.

В статье 4 отмечалось, что договаривающиеся державы согласны не оказывать поддержки соглашениям своих граждан между собой в целях создания сфер влияния или взаимного предоставления исключительных возможностей преобладания в определенных частях китайской территории.¹³

Договор девяти держав представлял собой попытку создания коллективного империализма, рассчитанного на совместное поддержание взаимных интересов в Китае и Юго-Восточной Азии. События в Китае, начало народно-демократической революции понуждали колониальные державы выступать организованно для сохранения этого огромного государства в качестве резерва империалистической политики. Как справедливо заметил Х.Джонс, "договор девяти" не намеревался исправить прежние нарушения китайского суверенитета, а намечал прежде всего сохранение существующего положения.¹⁴ К тому же, не создавая организации, гарантирующей выполнение его пунктов, договор полагался лишь на честное выполнение подписантами своих обязательств.

Договор пяти держав

        К моменту Вашингтонской конференции Англия обладала  самым  сильным  в мире флотом. Однако, его дальнейшее строительство и совершенствование задерживалось, по большей части вследствие финансовых затруднений. Америка имела флот, значительно уступающий английскому, но она разворачивала бурное военно-морское строительство и грозила в течение нескольких лет догнать и перегнать Англию. Подсчеты показывают, что к 1924 г. Америка имела бы флот значительно превосходящий английский.

Япония к моменту Вашингтонской конференции осуществляла программу "8 + 8", т.е. постройку 8 линкоров и 8 крейсеров. После осуществления этой программы Япония имела бы 17 линкоров по сравнению с 32 английскими и 33 американскими.

США выдвинули предложение, которое должно было привести к отказу Англии от двойного стандарта, согласно которому Англия должна была содержать военный флот, равны по силе двум сильнейшим флотам других держав. По предложению Штатов, Англия, Италия, США, Франция и Япония приняли план, утверждающий новое соотношение военных флотов. Согласно плану, устанавливались пропорции обладания тоннажем военных кораблей - линкоров и крейсеров. Базовым эквивалентом была единица равная 100 тыс. тонн и общая картина нового соотношения составляла: 5:1,75:5:1,75:3, в которой США и Англия обладали равным тоннажем тяжелых кораблей, Япония была на третьем месте, а Франция и Италия занимали 4 и 5 места. Договор давал огромное преимущество США, т.к. включал не только построенные корабли, но и те, которые строились, основываясь на новом уровне военно-морской техники.

Япония выступала против договора 5 держав, утверждая, что он игнорирует оборонные интересы на Тихом океане. Но американская военная разведка расшифровала секретный японский дипломатический код и выяснила, что японцы могут дать согласие, если Англия и США пообещают не возводить укрепления в бассейне Тихого океана. Англия и США согласились с этим доводом и в статье 19 договора пяти держав появилось соглашение, по которому США, Британия и Япония обязались не сооружать укреплений на ряде островных владений на Тихом океане. Этот пункт явился крупным стратегическим выигрышем для Японии, ибо у нее и без этих островов имелись достаточно мощные и близко расположенные военно-морские базы для действий в западной части Тихого океана. И, наоборот, обязательство не укреплять островные владения было крупным стратегическим проигрышем для Америки и Англии, ибо этим самым они лишили себя возможности иметь удобные базы для морской войны против Японии.

Эффективность военно-морских сил, сосредоточенных против Японии, английского тихоокеанского флота и в особенности американского, значительно понижалась в связи с отсутствием близко расположенных баз. Для атаки на Японии надо было иметь флот в 2-3 раза превышающий японский. Япония, со своей стороны, сосредоточила весь свой флот в западной части Тихого океана, опиравшийся на многочисленные и близко расположенные базы. В результате получилось, что ни Англия, ни Америка, действуя порознь, были не в состоянии успешно атаковать Японию в случае войны. В связи с этим выдающийся английский историк А.Тойнби, работавший в то время советником английского министерства иностранных дел, писал в одно из своих "Обозрений", которые ежегодно готовил для министерства: "Оборонительная позиция Японии в западной части Тихого океана стала абсолютно неприступной на море не только в смысле, что собственно Япония обеспечена от какой-либо атаки или вторжения, но и в том смысле, что ее морские коммуникации с ее колониальными владениями и Китаем в военное время неуязвимы. С другой стороны, статья 19 договора пяти держав оставляла Гонконг и Филиппины на милость японского флота; в войне против Британской империи или США за Японией обеспечено важное преимущество первых успезов"¹⁵. Это положение было полностью подтверждено двадцать лет спустя опытом войны на Тихом океане, начавшейся с японского нападения на американскую военно-морскую базу 7 декабря 1941 г.

Умелая дипломатическая игра японской дипломатии помогла Японии не только компенсировать ликвидацию англо-японского союза, но и усилить свое положение в Тихом океане. Японские дипломаты добились также, чтобы ограничение военно-морских сил касалось лишь тяжелых кораблей типа линкоров и тяжелых крейсеров, остальные типы кораблей не подпадали под договор пяти держава, такие как легкие крейсеры, эсминцы, подводные лодки. Спустя год после Вашингтонской конференции вновь возобновилась гонка военно-морских вооружений по строительству этих кораблей, которые стали основной ударной силой воюющих стран во второй мировой войне. 

Вашингтонская конференция состояла из целой серии взаимных уступок и компромиссов, но в целом сами соглашения представляли собой молчаливое признание японского господствующего и руководящего положения на Тихом океане и в Азии. США и Англия должны были для изменения ситуации принять дорогостоящие военно-морские программы, но даже их осуществление не могло подорвать преимущество положения Японии, вытекающих из ее географического положения на Востоке.

Достигнутые соглашения создали иллюзии мира, но не упрочили его. Действительная проблема заключалась прежде всего в непримиримых противоречиях между Японией и США на Тихом океане и в Китае. США добились паритета с Англией в тяжелых кораблях и начали осуществлять активную военно-морскую программу, несмотря на то, что договор пяти объявлял мораторий на 10 лет на замену старых кораблей на новые. Бурными темпами шло строительство военно-морской базы в Пирл-Харборе. США превращались в ведущую военно-морскую державу на Тихом океане. В ответ Япония резко усилила строительство подводных лодок, эсминцев и легких крейсеров.

Итоги Вашингтонской конференции

        США явились главным инициатором, организатором и потенциальным гарантом созданного   на   Дальнем   Востоке  равновесия сил. Руководящая роль США на Вашингтонской конференции была проявлением возросшего после войны значения США в мировой политике. Англия выступила общим фронтом с Америкой, т.к. только таким союзом она могла гарантировать свои интересы на Дальнем Востоке. Но уже в это время ощущалось, что она все больше скатывается на положение младшего брата в этом неравном союзе. Ликвидация англо-японского союза, отказ от двойных стандартов резко ослабили позиции Англии в Юго-Восточной Азии.

Япония вынуждена была отступить под давление США и Англии, но она сохранила в своих руках исходные позиции для того, чтобы при благоприятных условиях вновь начать свою экспансию в Китай и даже в другие страны региона. Конференция не создала никаких препятствий на пути наступления Японии на континент. Вашингтонская конференция подтвердила японские "права на Манчжурию, укрепив тем самым позиции Японии в самом Китае. Такое решение было вызвано растущим национально-освободительным движением в Китае и Японии отводилась роль палача китайской революции.

Равновесие, созданной Вашингтонской конференцией, оказалось кратковременным и неустойчивым. Оно подрывалось японо-американскими противоречиями, которые неизбежно должны были привести к открытой борьбе между ними за монопольное обладание бассейном Тихого океана, Китаем и Юго-Восточной Азией.

Г Л А В А   3.

ГЕРМАНСКИЕ РЕПАРАЦИИ - ЯБЛОКО РАЗДОРА

В ЛАГЕРЕ ПОБЕДИТЕЛЕЙ

  Репарации

"Горе побежденным", - гласит старая римская пословица.   Версальский  мирный  договор  признавал

Германию виновной за войну и она была обязана возместить военные расходы союзников, а также экономический ущерб, нанесенный им. В соответствии с международно-правовой ответственностью, страна, признанная ответственной за агрессию, обязана возместить потерпевшим странам вред, причиненный в результате ее действий. Потерпевшие страны имеют право на удовлетворение своих нарушенных интересов за счет страны, причинившей им вред.

В прежние времена возмещение военных расходов взыскивалось путем прямого грабежа и аннексии территорий. Наполеон, например, налагал на занятые им территории и города громадные подати. Его армии содержались за счет стран, на территории которых они размещались. В середине XIX в. эти жестокие методы возмещения расходов были заменены денежной контрибуцией в соответствии с требованиями страны-победительницы. В 1871 г. после победы в франко-прусской войне Пруссия наложила на Францию контрибуцию, которая позволила ей провести быструю индустриализацию и разорить французскую экономику.

В Версальском мирном договоре нет упоминания о контрибуции, а говорится лишь о репарациях как о форме возмещения ущерба, причиненного Германией и ее союзниками в ходе первой мировой войны. Огромные разрушения, причиненные войной, были неизбежным следствием военных действий с применением миллионов снарядов и бомб огромной разрушительной силы. Однако, значительная доля разрушений была результатом преднамеренных действий германского командования. Промышленное оборудование демонтировалось на оккупированной территории Франции, перевозилось в Германию и устанавливалось здесь; значительная его часть приводилась в негодность с целью выведения из строя французской промышленности на долгие годы. Большая часть французских железных дорог была разрушена. Немецкое руководство открыто заявляло, что французская промышленность уже никогда не сможет составить конкуренцию германской на тех новых оживленных мировых рынках, которые неизбежно могут возникнуть после войны в Восточной Европе, России и Балканах. С текстильных фабрик было захвачено и увезено в Германию все металлическое оборудование, с литейных заводов демонтировано машинное оборудование, многие заводы были разорены, значительное число станков, оставшихся под открытым небом, превратились в железный лом.

Немцы сняли все оборудование в шахтах каменноугольных районов и затопили их водой. Стойки креплений подрывались динамитом, компрессоры, паровые котлы взрывались. Война превращалась не только в войну за колонии и рынки сбыта, но и в средство устранения конкурентов. Если бы богатые угольные месторождения остались на территории Франции, они долго не смогли бы восстановить производство угля и Германия захватила бы все освободившиеся рынки. Репарации должны были возместить не только военные расходы союзников, но и взыскать средства за причиненный преднамеренный ущерб. Кроме того, союзники считали, что Германия должна была возместить убытки, причиненные германскими сухопутными, военно-морскими и авиационными силами.

Если страны-победительницы были едины во мнении о необходимости заставить Германию платить репарации, то в вопросе о их общей сумме, формах оплаты и их структуре возникли разногласия. Английский экономист Дж.М.Кейнс выдвинул идею об уплате репараций в рассрочку на большой период времени и производить не наличными деньгами, а натурой, т.е. готовой продукцией. Это дало бы возможность Германии самой изыскивать средства для уплаты. Идея была заложена в основу Версальского договора в вопросе репараций.

Этот вопрос был тесно связан и с выплатой союзнических военных долгов США. Союзники рассчитывали расплачиваться товарами, полученными из Германии по репарациям. Но американские производители были категорическими противниками импорта дешевых немецких товаров, которые могли бы составить им конкуренцию. Они добились в 1922 г. принятия закона Фордней-Маккамбера, наложившего высокие тарифы на европейские товары, импортируемые в счет уплаты долга Америке. Англия должна была США 1 млрд. 300 млн. фунтов стерлингов, кроме того она продала за границей ценных бумаг на сотни миллионов. Естественно, Англия была заинтересована в установлении максимальной суммы репараций. Однако, чисто политический расчет побуждал Англию выступать за более умеренную сумму репараций. Во-первых, английские политики не желали экономической катастрофы Германии и усиления за ее счет Франции. Теперь, когда Германия была повержена, Франция вновь могла превратиться в опасного соперника на европейском континенте; во-вторых, оплата репараций экспортными товарами означала бы вытеснение английских производителей с рынков; в-третьих, самой большой угрозой, по мнению членов английского кабинета, и в первую очередь Ллойд-Джорджа, чрезмерная сумма репараций могла бы привести к переложению бремени их уплаты на плечи германского народа, увеличению налогов и цен и росту революционного движения в Германии. Ллойд-Джордж говорил: "Мы бросим Германию в объятия большевиков"¹⁶. Такое же мнение выражал и лорд Милнер, военный министр: "наложить на Германию чрезмерное бремя - это лучший способ "большевизировать" Германию"¹⁷. Главная идея Англии заключалась в том, чтобы получить возможно большее возмещение, которое Германия может заплатить, не причиняя ущерба английским финансовым и промышленным интересам и не ставя под угрозу английскую безопасность.

Несколько иную позицию занимали французы. Они добивались максимальной суммы репараций. Министр финансов Клоц упрямо утверждал, что Германия должна и может заплатить полностью. Речь шла, конечно, о восстановлении французского хозяйство, которое пострадало больше хозяйств других стран. Но была и другая сторона дела - политическая. Французские лидеры стремились разорить Германию там, чтобы больше никогда не смогла противостоять Франции как на европейском континенте, так и в мировой политике. "Германия за все заплатит" - самое распространенное во Франции выражение в то время.

На Парижской конференции была создана специальная комиссия по рассмотрению репараций. Ее работа проходила в трудных и сложных дебатах без определенного результата. Камнем преткновения стала проблема определения термина репараций или, точнее, что же понимать под этим термином. Все европейские страны придерживались принципа, что репарации должны покрыть весь ущерб, причиненный войной. США придерживались другой точки зрения, что требовать репарации можно только тогда, если они соответствуют международному праву и 14 пунктам Вильсона, в которых говорилось только о восстановлении территорий, подвергшихся нападению. Это было значительным расхождением, которое надо было понимать так, что США хотели бы вообще свести на нет работу комиссии по репарациям. Было ясно, что без участия США получить репарации будет делом сложным.  

США понимали это и в решающий момент отказались от участия в работе комиссии по репарациям, во многом снизив ее эффективность. Комиссия не стала устанавливать окончательной суммы репараций, считая необходимым пригласить экспертов. В окончательном варианте Парижского мирного договора статья 231 о репарациях выглядит следующим образом: "Союзные и объединившиеся заявляют, а Германия признает, что Германия и ее союзники ответственны за причинение всех потерь и всех убытков, понесенных союзными и объединившимися правительствами и их гражданами, вследствие войны, которая им была навязана нападением Германии и ее союзников".¹⁸ Общая сумма репараций не фиксировалась, но в статье 235 говорилось, что Германия произведет в течение 1919 и 1920 гг. и первых четырех месяцев 1921 г. такие платежи и в таких формах (золотом, товарами, кораблями, ценными бумагами или иначе), которые может установить Репарационная комиссия, причем эквивалент выплат будет 20 млрд. золотых марок, что составляло примерно 12 млрд. фунтов стерлингов.

Ллойд-Джордж добился включения важного пункта 234, в котором говорилось, что Германия не будет принуждена уплатить полностью предъявленные ей претензии или взносы, если она докажет, что не имеет возможности выполнить эти обязательства. Германия, таким образом, получала право представлять доказательства своей неплатежеспособности "время от времени", а это означало - в любое время; кроме того, ее представители получали право "высказывать" свое суждение о репарациях и сроках их уплаты. На основании именно этой статьи после уплаты Германией суммы примерно в одну треть претензий союзников было допущено с общего согласия, чтобы остаток долга был списан. В этом был смысл английского плана - не фиксировать сумму претензий в договоре, а подождать до более подходящего периода, чтобы освободить немцев от своего долга. В очередной раз Ллойд-Джордж добился успеха в своей хитроумной политике.

Франция упорно и безжалостно добивалась полной оплаты всего долга. Но Англия и США отчаянно противодействовали жестким требованиям французских политиков. Ллойд-Джордж вынужден был пойти на компромисс и согласился на избрание президента Франции Пуанкаре на должность председателя комиссии по репарациям. Ллойд-Джордж писал о нем: "Его ненависть к Германии делала его одержимым. Он действовал, как судебный пристав, у которого есть личные счеты с должником, и он поэтому думает не столько о взыскании долга, сколько об утолении своей злобы".¹⁹ В течение ряда лет Англия боролась за снижение репараций, считая необходимым проявить к Германии "терпимость" и "гуманность". Франция настойчиво требовала увеличения репараций и полной оплаты Германией ее долга. Репарации из экономической проблемы стараниями Ллойд-Джорджа превратились в политико-дипломатическую. Английский премьер-министр блистательно сыграл свою роль защитника германских интересов, не только сдержав антигерманские страсти французов, но и унизив Францию.

На конференции в Спа (5-16 июля 1920 г.) союзники договорились о распределении репарационных сумм между союзниками. Франция получала 52 % от общей суммы, Англия - 22 %, Италия - 10 %, Бельгия - 8 %, остальные страны также 8 %. В случае, если Германия откажется принять требования союзников и будет саботировать уплату репараций, союзники договорились о санкциях. Они заключались в оккупации Рурской области, но силами всех союзников. Но все же и здесь Ллойд-Джордж не допустил определения общей суммы репарационных платежей.

Противоречия между союзниками, прежде всего между Францией и Англией, стараниями Ллойд-Джорджа перерастали в конфликт. Дипломатическое искусство Ллойд-Джорджа в соединении с его демагогическими талантами помогли ему одновременно разыгрывать роль союзника Франции и благодетеля германского народа, вдохновляя немецкое руководство саботировать выплату репараций. На Лондонской конференции 21 февраля - 14 марта, наряду с другими вопросами, обсуждался и репарационный. На конференцию была приглашена и немецкая делегация. Союзники предложили установить общую сумму репараций на 226 млрд. марок. В ответ глава германской делегации Симонс предложил 50 млрд. марок с тем, чтобы из этой суммы были вычтены 20 млрд., якобы уже выплаченные, хотя эта выплата не составила и 8 млрд. Германское правительство, осведомленное о позиции Ллойд-Джорджа, стремилось углубить конфликт между союзниками и освободиться от репарационных обязательств.

Больше всех возмущался позицией немцев Ллойд-Джордж. Он назвал заявление Симонса "издевательством над Версальским договором". "Мы убеждены, - говорил он, - что германское правительство не только не выполняет своих обязательств, но, что оно не выполняет их сознательно и с умыслом"²⁰. Поведение немцев вызывало у него негодование и он грозил им военными санкциями, если они будут саботировать выплату репараций. Разумеется, у него и в мыслях не было предпринимать против немцев столь грозные санкции. Громы и молнии были рассчитаны на публику и собственную общественность. Для него важно было не допустить оккупации французской армией Рура, означавшей контроль над всей тяжелой промышленностью Германии.

Немцы всячески поддерживали стремление Ллойд-Джорджа принизить платежеспособность Германии, искусственно усиливая инфляцию. Если в 1914 г. один доллар стоил 4.20 марки, то в 1920 г. цена доллара достигла 100 марок. Германские финансисты и промышленники действовали безошибочно. Созданная таким образом инфляция вызывала панические истерики у Ллойд-Джорджа, которые отражались и на настроении английской публики и давали ему основание добиваться снижения суммы репараций.

На Лондонской конференции, состоявшейся 29 апреля - 5 мая 1921 г., по предложению англичан, было произведено новое снижение общей суммы репарационных платежей. Принятая конференцией схема предусматривала уже уплату Германией 132 млрд. марок. Уплата должна была производиться ежегодными платежами в 2 млрд. марок плюс 25 % стоимости германского экспорта. Но немцы продолжали упорствовать в невыполнении мирного договора.

Поставки натурой кое-как выполнялись, но денежные взносы оттягивались под разными предлогами. Германские капиталисты и банкиры под разными предлогами и различными махинациями умышленно дезорганизовали финансовое хозяйство, искусственно взвинчивали инфляцию и саботировали репарационные обязательства. Осенью 1922 г. в Германию была направлена комиссия из выдающихся экономистов, среди которых был М.Кейнс, чтобы исследовать германскую денежную ситуацию. Они обнаружили, что германский золотой резерв был ненамного меньше, чем в 1914 г. и, ввиду обесценивания марки, был в два раза выше денежной массы, находящейся в обороте. Этого золотого запаса было вполне достаточно для стабилизации германских финансов, обеспечить устойчивый баланс государственного бюджета и удерживать обращение денег в определенных границах. Но германские власти и финансисты продолжали упрямо твердить, что марку можно стабилизировать только с помощью иностранных займов и отсрочки (мораториума) уплаты по репарациям.

18-22 декабря 1921 г. в Лондоне состоялась новая конференция по репарациям. Немцы заявили, что они не смогут внести очередной взнос в 500 млн. марок золотом и потребовали моратория. С англичанами этот вопрос был согласован еще до конференции. Французы вновь пригрозили оккупацией Рура. Но у Ллойд-Джорджа возникла новая идея и, по его предложению, конференция решила собраться на новую конференцию в ближайшее время в Каннах. Вместе с британскими промышленниками и банкирами он разработал широкий план организации новой Европы. Репарационный вопрос составлял одно из звеньев обширной программы "оздоровления" Европы и ее политического "умиротворения". Программа связывала воедино "русский вопрос", репарации, безопасность Франции и избавление Европы от экономического паралича. Европейские государства должны были совместно начать эксплуатацию природных богатств России. Германия должна была принять в этой программе активное участие и открыть в России рынки для своей растущей промышленности. Ллойд-Джордж решил перенести дипломатическую игру на Восток. Франция теперь оставалась наедине с Германией, побежденной, но не уничтоженной. Осуществление плана "оздоровления" Европы, выдвинутого Ллойд-Джорджем, обеспечивало возрождение ее экономики и военной мощи. Решение репарационного вопроса он оставлял на собственное усмотрение.

Обманутой Франции Ллойд-Джордж предложил военные гарантии, рассчитывая с их помощью в известной степени контролировать французскую политику в Европе. Он убеждал французского премьер-министра А.Бриана стать гарантом французской безопасности в случае внезапного нападения Германии. При этом он делал оговорку: Англия будет выступать против всякой гегемонии в Европе и против всяких военных авантюр. Франция должна была усвоить, что Англия будет гарантировать безопасность, но с условием, что французы не будут "провоцировать такого нападения своей агрессивной политикой".²¹ Но А.Бриан категорически отверг такую форму "гарантий", которая была унизительной для Франции. Гарантии должны быть взаимными, т.е. Франция со своей стороны должна гарантировать военную помощь Англии. Кроме того, обязательства должны касаться не только прямой, но и косвенной агрессии со стороны Германии. В частности, французская сторона указывала на необходимость гарантировать британскую помощь Франции в случае германо-польской войны. Вопрос о репарациях был теперь увязан с проблемой безопасности Франции.

Польский вопрос всплыл не случайно в этот период. Согласно Версальскому миру, Верхнюю Силезию решено было разделить между Германией и Польшей. Между Англией и Францией возник спор о пропорциях раздела. Франция предлагала 3/4 Верхней Силезии отдать Польше, а Англия, наоборот, выступала за передачу 3/4 Германии. Союзники не договорились. Польша для Франции приобретала важное стратегическое значение. При ее усилении и стабилизации ситуации она могла бы стать союзником против Германии и сыграть ту роль, которую Россия играла в XIX и начале ХХ в. - потенциальной угрозы для Германии ведения войны на два фронта. Польша должна была стать фундаментом Малой Антанты, которую Франция намеревалась сколотить из Польшу, Чехословакии и Румынии. Франция в 1920 г. подбивала Польшу на войну с Советской Россией. Весной 1920 г. Франция выделила Польше кредит в 1 млрд. франков, передала ей 1494 орудия, 800 грузовых автомобилей, 300 самолетов и др. Во Франции был создан французский легион, который был направлен в Польшу. Одним из офицеров в ней служил будущий президент Франции лейтенант Де Голль. Ему присвоили звание майора. Он участвовал в боевых действиях против Красной Армии на Волыни и под Варшавой, командуя смешанным пехотно-танковым отрядом. За это он был отмечен в приказе главы французской военной миссии генерала Вейгана.

Но французская помощь не смогла создать "великой Польши" от моря и до моря. Война закончилась не совсем так, как намечал французский генеральный штаб. Истощенная Польша вынуждена была подписать 18 марта 1921 г. Рижский мирный договор с представителями Советской России и Советской Украины. Польская граница была определена значительно восточнее "линии Керзона". К Польше отошли Западная Украина и Западная Белоруссия. Но главной цели - разгрома Советской России и оккупации Украины - поляки не достигли. Обе стороны договорились уважать суверенитет друг друга и не вмешиваться во внутренние дела. Франция и Польша отныне стали союзниками, поддержка Франции была гарантией ее выживания между Россией и Германией. В Европе формировались новые структуры системы безопасности. Французские наемники вернулись во Францию, так и не выполнив своей задачи - сделать "великую Польшу от моря до моря". Польша оказалась слишком слабым и ненадежным партнером. Франция начала искать пути сближения с Германией, чтобы не зависеть от настроения Ллойд-Джорджа. В октябре 1921 г. министры иностранных дел Франции и Германии Лушер и Ратенау подписали в Висбадене франко-германское соглашение, предусматривающее восстановление разрушенных областей Франции силами Германии. По соглашению, Франция получала предпочтение в репарационных платежах. Подписывая соглашение, германские руководители рассчитывали углубить раскол между союзниками.

Вновь встал вопрос о гарантийном пакте. 21 декабря 1921 г. на встрече Ллойд-Джорджа и Бриана французский премьер-министр настаивал, чтобы пакт касался не только французской границы, но и восточных границ Германии, т.е. ее границ с Польшей. Ллойд-Джордж, естественно, отверг такую возможность. Англия не собиралась заниматься устройством французских союзнических проблем. Более того, Англия явно собиралась приоткрыть для германской экспансии двери на Восток. Целью была Россия и установление германской промышленной гегемонии в новом государстве, которое, как и в петровские времена, нуждалось в западной технологии и финансовой помощи. Польша с ее профранцузским тяготением была явной помехой.

Ллойд-Джордж убеждал Бриана, что общественное мнение (речь шла, конечно, о его личном мнении) Англии не позволит вступать в военный конфликт из-за польской границы. Англия готова дать гарантии западным границам Германии. Он говорил Бриану: "Британский народ не очень интересуется тем, что происходит на восточных границах Германии; он не готов быть втянутым в споры, которые могут произойти из-за Данцига или Верхней Силезии. Наоборот, у нас имеется общее нежелание вмешиваться в эти вопросы. Британский народ знает, что народы в этой части Европы неустойчивы и весьма легко возбудимы. Они в любой момент могут начать войны и трудно разобраться - кто прав и кто виноват Великобритания не склонна давать гарантии, которые в один прекрасный момент могут вовлечь ее в военные конфликты в этой части мира."²² Эта тирада была явно рассчитана на немцев. Ход переговоров был опубликован А.Тойнби, который вел после Версальского договора "Обзор внешней политики", и вызвал широкий резонанс в дипломатическом мире. На немцев позиция Ллойд-Джорджа подействовала как терапевтический шок и подстегнула в Германии антипольские выступления.

Более двух миллионов немцев оказалось в новом польском государстве, созданном Версальским договором. Половина бежала в Германию и готова была вступить в армию борцов за освобождение своих прежних территорий. В то же время польские аппетиты в отношении германских территорий все усиливались и распространялись на Восточную Пруссию и Силезию. Все это крайне осложняло ситуацию, проникнутую многовековой взаимной неприязнью, глубоко укоренившимся среди немцев чувством национального превосходства над поляками, вызывавшим острое негодование последних. Трудности мирного сосуществования бок о бок еще более усугублялись тем, что обе страны не были отделены друг от друга четко обозначенными границами, а также тем, что оба народа были тесно переплетены друг с другом и потому невозможно было провести демаркационную линию, которая определенно разделила бы их. Островки другого населения, намеренно оставленные при разделе, порождали болезненные проблемы, доходящие до открытых вооруженных конфликтов.

Германский посол Г.Дирксев в Варшаве, занимавший эту должность в 1920-1921 гг., говоря о внешней политике Польского государства, отмечал: "Тесный союз с Францией служил краеугольным камнем этой политики, однако, Франция не поощряла своего союзника искать примирения с ближайшим соседом - Германией".²³ По мнению германского дипломата, Польше отводилась роль жандарма, "бдительно следящего за германским злодеем даже тогда, когда она искренне хотела сотрудничать с ним, как это было, например, во времена Веймарской республики".

Франция искусственно разжигала германо-польский конфликт и желала, что Англия выступила гарантом западных польских границ. Но Бриан, а затем и Пуанкаре, сменивший в 1922 г. его на посту премьер-министра, видимо, забыли с кем имеют дело. Ллойд-Джордж и мысли не допускал ни о совместной защите Польши, ни о военной конвенции. Между Англией и Францией произошел раскол, которым воспользовалась Германия. Вопрос о репарациях повис в воздухе.

Оккупация Рура

        До конца 1922 г. Германия уплатила, по данным репарационной  комиссии,  1,7 млрд. марок золотом иоколо 3,7 млрд. натурой. Из этой суммы Англия получила 1,1 млрд., а Франция - 1,7 млрд. Размер фактически проведенных платежей намного отставал от репарационных обязательств. Германия постоянно требовала моратория и, умышленно создавая инфляцию, всячески уклонялась от своих обязательств. Правительство Пуанкаре видело единственный выход из положения в оказании силового нажима на Германию путем оккупации Рурской области. Англия противодействовала этим намерениям и тем самым активно поощряла немцев к сопротивлению. В то время как Пуанкаре требовал эффективных гарантий уплаты репараций, Англия настаивала на предоставлении моратория для Германии. Английский представитель в репарационной комиссии в ноябре 1922 г. специально приехал в Берлин и настойчиво советовал германскому правительству твердо стоять за предоставление моратория. Многие английские деятели сознательно провоцировали немцев противодействовать уплате репараций, надеясь вызвать кризис, в котором Франция потерпит поражение и потеряет свою значимость в европейской политике. Это сделало оккупацию Рура неизбежной.

С другой стороны, английские политики склонны были приветствовать рурский кризис, рассчитывая, что он ликвидирует тенденции в Германии к сепаратному соглашению с Францией и сделает Англию готовой для вступления в качестве арбитра. Немаловажное место в планах Ллойд-Джорджа занимало привлечение США к европейским делам, в частности, к финансированию Германии для выплаты платежей и увязки с ними своей собственной задолженности. Британская дипломатия провоцировала рурский конфликт, не понимая до конца дипломатической игры французов.

Франция добивалась не только уплаты Германией платежей, но прежде всего утверждения гегемонии французской индустрии в Европе. Речь шла о соединении угольной и металлургической промышленности Франции и Германии. Франция нуждалась в угле, в Германии наблюдался дефицит железной руды. Еще до 1914 г. некоторые рурские компании купили железорудные предприятия во Франции, а французские металлургические компании - рурские угольные шахты. Крупнейший германский промышленник Гуго Стиннес в 1922 г. усиленно искал возможности создания франко-германского картеля угля и стали.²⁴ Рурская оккупация с участием 5 французских дивизий и одной бельгийской имела своей главной целью добиться интеграции этих двух ключевых отраслей под французским контролем. Утверждения французских дипломатов о безопасности и репарациях были лишь дополнительным аргументом для обоснования этого акта. Кроме того, французские правящие круги планировали расчленение Германии. Оккупация должна была закончиться присоединением к Франции левого берега Рейна и Рурской области, отделением южной Германии от северной, включением расчлененного рейха в сферу французской гегемонии на Европейском континенте.

Район французской оккупации охватывал площадь глубиной 96 км и шириной в 45 км. Но на этой небольшой площади было сосредоточено 80-85% добычи всего каменного угля Германии, 80 % производства железа и стали и 10 % населения страны. Незадолго до французской интервенции в Германии к власти пришло правоцентристское правительство, состоящее из Германской народной партии во главе с Штреземаном, представителей католического центра и др. Во главе правительства встал представитель германского крупного капитала Вильгельм Куно (1876-1933 гг.), имевший обширные деловые связи в США и Англии.

Правительство Куно в расчете на поддержку США и Англии призвало всех служащих, рабочих и предпринимателей отказаться от всякого сотрудничества с оккупационными войсками и перестало вообще платить репарации. Это была политика пассивного сопротивления. Все политические партии поддержали ее. Французские оккупационные власти начали выселять из Рейнланда всех государственных чиновников, принимавших участие в актах саботажа. Были выселены всего 100 тыс. рабочих и служащих. Французы стали присылать собственных инженеров-транспортников и горняков. Бремя интервенции быстро росло для французского бюджета. В то же время оккупация Рура и пассивное сопротивление привели к коллапсу германской марки и германская экономика оказалась на грани полной разрухи. Наступило время, когда берлинское правительство не могло найти денег для обеспечения пассивного сопротивления рурского населения.

В Англии росла тревога в связи с французской оккупацией Рура. Английские дипломаты опасались, что, если Франция добьется успеха, то займет положение подобное тому, какое она занимала после Тильзитского мира. Поддержка, оказываемая Англией Германии, становилась активнее. Английские дипломаты поощряли немцев продолжать сопротивление, советуя им продержаться, пока скажется финансовое давление на Францию со стороны Англии и США. Вместе с тем Англия не предприняла ничего реального в материальной поддержке немецкого сопротивления. Лидер Немецкой Народной партии Густав Штреземан (1878-1929 гг.) писал в мемуарах: "Мы были предупреждены из конфиденциальных источников этой страны (т.е. Англии), что конфликт может длиться месяцами и что мы должны продержаться. Последние новости из Америки позволяют предполагать, что Америка склонна участвовать в действиях против Франции, во всяком случае, в финансовых мероприятиях, рассчитанных на то, чтобы понизить франк"²⁵. Английские дипломаты обманывали немцев. Им не было дела до германских судеб, важно было, чтобы Франция понесла урон в экономике и потерпела политическое поражение. Истощенные немцы, полуголодные городские жители Рура должны были играть роль передового отряда в английской антифранцузской борьбе. Немцы в очередной раз подались на удочку англичан и, нет никакого сомнения, что без вдохновляющих обещаний Англии "пассивное сопротивление" немцев не протянулось бы долго и не принесло бы никакого эффекта.

Всякий раз, когда казалось, что политика пассивного сопротивления начинает ослабевать, и над Германией нависла тень политического и экономического кризиса, английская дипломатия начинала действовать особенно активно. 11 августа 1923 г. лорд Керзон, английский министр иностранных дел в ноте, опубликованной в прессе, резко осудил рурскую политику Франции и пригрозил сепаратными действиями в случае, если Франция не пойдет на соглашение с Германией. В ноте указывалось, что Англия "не может советовать Германии прекратить пассивное сопротивление". Это было попыткой прямого вмешательства Англии в конфликт и в то же время поощрением тех кругов германской буржуазии, которые не только не страдали от "пассивного сопротивления", но и получали солидную компенсацию от правительства в виде субсидий за простой предприятий.

Но Пуанкаре не обратил внимания на ноту Керзона и потребовал от германского правительства безоговорочной капитуляции. У Германии не было выхода. В августе 1923 г. в рейхсбанке не было даже обесцененных марок для оплаты пассивного сопротивления. Кризис в стране углублялся с каждым днем. Политическая обстановка стала исключительно напряженной. 12 августа 1923 г. правительство Куно пало и 13 августа Густав Штреземан сформировал правительство "большой коалиции", куда вошли социал-демократы, партия Центра и др. Новое правительство взяло курс на соглашение с французами. Это решение было ускорено объявлением всеобщей забастовки в Германии. В стране началось сепаратистское движение. В западных землях было объявлено о создании Рейнской республики, о чем в Кёльне сообщил бургомистр города Конрад фон Аденауэр. Назревал развал государства. 27 сентября правительство объявило о прекращении пассивного сопротивления. Штреземан объяснял этот акт германского правительства, в первую очередь, страхом перед социальным потрясением. Он писал 10 октября: "Мы прекратили пассивное сопротивление потому, что оно само по себе полностью взорвалось и только ввергло бы нас в большевизм, если бы мы продолжали его финансировать"²⁶.

Политическая обстановка была накалена до предела. Сепаратистские мятежи произошли в Кобленце, Висбадене, Трире, Майнце, в северной Баварии была провозглашена республика с собственными вооруженными силами. Французские оккупационные власти признали "де-факто" правительства этих "республик". В Саксонии и Тюрингии в результате местных выборов к власти пришли коалиционные правительства, состоявшие из коммунистов и социалистов. В Гамбурге 22-24 октября произошло народное восстание во главе с руководителем коммунистов города Эрнстом Тельманом, будущим председателем Коммунистической партии Германии. В Саксонии и Тюрингии были созданы «красные сотни», представляющие собой вооруженные революционные отряды. В Мюнхене начался фашистский путч и фашистская организация во главе с Адольфом Гитлером начала марш на Берлин 8 ноября 1923 г. В стране фактически начиналась гражданская война по принципу "война всех против всех". Необходимо было срочно предпринимать меры для спасения германского государства. 27 сентября Штреземан объявил о прекращении пассивного сопротивления. Это была тактическая уловка германских политиков, которые рассчитывали, что такой шаг приведет к переговорам с французским правительством и репарациях и выводу войск из Рура.

Но французское правительство, наученное горьким опытом отношения немцев к проблеме репараций, отказалось даже разговаривать на тему о Рейнланде, Руре и репарациях. Оно заявило, что Франции нужны определенные гарантии, которые могут обеспечить лишь обязательства рурских промышленников. Рурские магнаты вынуждены были пойти на соглашение с французскими военными властями. Они опасались, что французская оккупация Рура может обернуться в постоянный контроль Франции в западной Германии, над промышленностью Рура и Рейнской области. Правительство Штреземана разрешило рурским промышленникам начать переговоры с французскими властями по вопросу промышленного производства и оплаты репараций. Оно обещало возместить их расходы позже, когда представится возможность получить иностранные кредиты. 23 ноября было заключено всестороннее соглашение с оккупационными властями, по которому германские промышленники гарантировали поставки по репарациям и своевременную оплату денежных взносов. Пуанкаре одержал победу, германское правительство отказалось от пассивного сопротивления и приняло условия Франции. Но гораздо важнее был отказ Англии от совместного с Германией противостояния Франции. 20 сентября 1923 г. после свидания английского премьер-министра С.Болдуина с Пуанкаре было принято коммюнике, в котором говорилось, что обе стороны "были счастливы установить общее согласие во взглядах и обнаружить, что ни в одном вопросе не существует такого разногласия о целях и принципах, которое помешало бы сотрудничеству между обеими странами, сотрудничеству, от которого так много зависит мир и согласие во всем мире"²⁷.

Германия в очередной раз получила наглядный урок от дипломатов "острова фарисеев", как назвал Англию великий английский писатель Голсуорси. Англия спровоцировала рурский кризис, довела Германию до экономического коллапса и предала ее, как только стало ясно, что Франция намерена довести до конца свою рурскую политику. Франция выиграла экономически и политически. Она показала, что с ней придется считаться, нравится это Англии или нет. У нее достаточно силового ресурса, чтобы заставить Германию выполнить свои обязательства по Версальскому договору. Германия капитулировала, ей пришлось менять тактику. Главные надежды возлагались на США и разработку новой восточной политики, основой которой были взаимоотношения с Советским Союзом. Для Англии предоставлялась возможность изолировать Францию путем соглашения с США и Германией.

План Дауеса. Помощь США  в восстановлении Германии

23 ноября 1923 г. социал-демократы вышли из правительства "большой коалиции" и Штреземан  вынужден был уйти в отставку. Новый кабинет возглавил представитель партии Центра Вильгельм Маркс (1863-1946 гг.). Министром иностранных дел остался Густав Штреземан, который был в составе всех германских кабинетов вплоть до смерти в 1929 г.

Г.Штреземан был одним из самых выдающихся дипломатов современной Германии и влиятельным государственным деятелем Веймарской республики. Известно, что эффективность деятельности министерства иностранных дел во многом зависит от прочности общественно-политического положения министра внутри страны, поэтому германский МИД и внешняя политика извлекли огромную пользу из того факта, что Штреземан играл ведущую роль как в рейхстаге, так и в германской общественной жизни в целом.

Выходец из среднего класса он сочетал в себе государственного деятеля нового типа - хозяйственника и политика. С 1902 по 1918 гг. он являлся председателем Союза германских промышленников. В 1918 г. создал Немецкую народную партию, являвшуюся политическим штабом крупного германского бизнеса, и до конца своей жизни был ее бессменным лидером. В 1923 г. он на короткое время стал канцлером Германии и, выйдя в ноябре 1923 г. в отставку, в новом германском правительстве стал министром иностранных дел. Годы пребывания в этой должности справедливо называют эпохой Штреземана. Он круто изменил направление внешней политики страны. От односторонней ориентации на запад перешел к более сбалансированной политике сочетания восстановления позиций Германии в западном сообществе и наведения мостов на восток. Индустриализация Советского Союза и новая экономическая политика, открывшая свободные рыночные отношения, открывали большие возможности и перспективы нового емкого рынка. Запад был закрыт, Советский Союз еще не освоен. Интересы развития послевоенной экономики, истерзанной версальскими ограничениями и французской оккупацией Рура, требовали принятия неотложных мер для экспансии германского крупного капитала в Советский Союз. Штреземан стремился к восстановлению эпохи Бисмарка.

Он реконструировал германский МИД, привлек группу талантливых карьерных дипломатов, отправив в отставку старую гвардию кайзеровских чиновников. В министерстве появился новый отдел - Восточный, задачей которого было развитие деловых отношений с Советским Союзом. Во главе отдела был поставлен видный дипломат бисмарковского склада мышления Мальтзан. Однако центром, где разрабатывалась политика в отношении Советского Союза, был не МИД, а германское посольство в Москве, во главе которого был поставлен бывший министр иностранных дел Брокдорф-Рантцау, который в свое время подписал Версальский мирный договор. Про него Г.Дирксен, руководитель восточного отдела, в будущем посол в Советском Союзе, Лондоне и Токио, писал: "Он жил и работал лишь для того, чтобы покончить с позором Версаля". Продолжая характеристику Брокдорфа-Ранцау, Г.Дирксен подчеркивал: "Полностью одобряя принципы бисмарковской политики дружбы с Россией, он создал миф о Рапалло, который нашел свое выражение в двух слоганах: "дух Рапалло" и "общая судьба двух великих, но побежденных наций".²⁸

Но главной целью политики Штреземана было пристроить Германию в "европейский оркестр" в качестве равноправного члена. Франция бдительно следила за всеми политическими событиями в соседней стране и остро реагировала на все проявления антифранцузских настроений. Штреземан пытался опереться на Англию и США, чтобы нейтрализовать Францию. Английский посол в Берлине Д'Абурнон стал, по словам Г.Дирксена, "почти сотрудником тогдашнего германского МИДа" и "играл решающую роль на политической сцене Берлина".²⁹ Для Германии открывалась хорошая перспектива союза с Англией против Франции при поддержке США. Штреземан ухватился за эту возможность.

По предложению Англии, которая была поддержана Германией, 15 января 1924 г. в Париже собралась конференция экспертов, которая должна была изучить платежеспособность Германии и урегулировать репарационный вопрос в новой основе. Впервые после Версаля американские представители приняли участие в конференции, связанной с европейскими проблемами. Хотя американские делегаты не были представителями американского правительства, тем не менее они занимали ведущее положение на конференции и их голос был решающим при выработке решений. Американский делегат Ч.Дауэс являлся директором крупнейшего чикагского банка, связанного с банковской группой Моргана. Во время войны он служил начальником снабжения при американской ставке во Франции. Он возглавил комитет экспертов по изысканию средств стабилизации германского бюджета и валюты. Членами комитета были также крупные английские банкиры, директора правлений. Фактически это был англо-американский комитет.

В основу работы комитета был положен меморандум Д'Абернона, в котором намечались следующие мероприятия: 1) эвакуация Рура; 2) восстановление германской марки; 3) унификация репарационных платежей; 4) сокращение расходов на оккупационную армию.

После окончания работы конференции экспертов 16 июля 1924 г. в Лондоне собралась конференция, которая должна была разработать практические меры по осуществлению рекомендаций экспертов, т.е. плана Дауэса. Англия добилась своей главной цели - Франция и Бельгия объявили, что начнут выводить войска из Рура не позднее года со дня окончания конференции. План Дауэса был принят 16 августа 1924 г. Репарационная комиссия, в которой господствовала Франция, перестала существовать. Это был также крупный успех Англии.

План Дауэса вступил в силу 1 сентября 1924 г. На первое место в плане была выдвинута задача скорейшего восстановления германской тяжелой индустрии. Для этой цели Германии предоставлялся международный заем в размере 200 млн. долларов, в том числе 110 млн. американскими банками. Англия добилась, таким образом, привлечения США к проблеме восстановления германской экономики и отныне именно США стали главным донором Германии. Финансовые шлюзы были открыты и американский капитал начал активно внедряться в германскую экономику. Разумеется, для Англии был определенный риск в восстановлении своей соперницы, но английским государственным деятелям в те годы казалось - главный враг был во Франции, которую необходимо усмирить и уравнять ее шансы с Германией. Такое равновесие вполне устраивало Англию.

План Дауэса не фиксировал общего размера репараций. Он лишь устанавливал ежегодные размеры платежей. Первые пять лет Германия обязывалась выплачивать по 1-1,75 млрд. марок, а в последующие годы по 2,5 млрд., причем размер мог меняться "в соответствии с изменениями в индексе благосостояния Германии". Это означало, что Англия добивалась вообще ликвидации репарационных платежей.

Источником платежей должны были служить доходы государственного бюджета, полученные за счет увеличения косвенных налогов, а также прибыли железных дорог и частных промышленных предприятий. Американский капитал приобрел контроль над германским государственным бюджетом, денежным обращением и кредитом, поступлениями от железных дорог.

Развитие германской экономики требовало соответствующих рынков. Планировалось такие рынки создать в Советском Союзе. Германия должна была пустить весь свой промышленный поток в СССР, который впоследствии должен был стать сырьевым придатком рурских промышленников. Продовольствие из Советского Союза должно было решить продовольственную проблему в Германии.

План Дауэса был важным шагом на пути к восстановлению Германии. Франция вывела свои войска из Рура 25 июля 1925 г. Германия вернула себе суверенитет и освободилась от угрозы французского вторжения. Германия получила возможность нормально развивать свою экономику. В 1926 г. Германия была принята в Лигу наций и стала полноправным членом мирового сообщества. Штреземан вывел Германию из изоляции.

Локарно. Рейнский гарантийный пакт

        План Дауэса подбодрил в Германии правые, консервативные, реваншистские, агрессивные силы и  усилил  в  массах  германского народа требования полной ликвидации условий Версальского договора и возрождения Германии как великой державы. Осуществление плана Дауэса давало возможность устранить диктат Версаля и заменить его нормальными отношениями с западными странами на основе суверенного равенства. Поддержка США вдохнула надежды и оптимизм в крайне реакционные силы, которые считали американских предпринимателей и американский капитал своими надежными партнерами. Последовавшие события после подписания плана Дауэса подтверждают это заключение.

28 февраля 1925 г. скончался первый президент Веймарской республики, один из лидеров социал-демократической партии Фридрих Эберт. Немецкие исследователи писали о нем, что он "осуществлял политику с обычным естественным достоинством и высоким чувством ответственности", что, конечно, ни о чем не говорит. Но более конкретная и точная характеристика его политического портрета формулировалась так: "До конца жизни он оставался добрым социал-демократом, но демократ в нем возвышался над его социализмом".³⁰ Поэтому он боролся против большевизма с яростной решимостью, но в то же время стремился в своей политике стоять выше партийных интересов. Он не заслужил признания ни левых, ни правых. Многие члены собственной партии относились к нему холодно, но буржуазия открыто выражала презрение и ненависть. Ф.Эберт был избран президентом Учредительным собранием и срок его полномочий продлевался рейхстагом, когда буржуазия нуждалась в социал-демократах как политической силе, противостоящей революционному движению 1918-1923 гг. Теперь предстояло избрать президента прямыми всеобщими выборами. На выборах, состоявшихся 25 апреля 1925 г. победу одержал фельдмаршал Гинденбург, олицетворявший германскую военщину, милитаристов и реваншистов. Это был открытый вызов Франции. За него отдали голоса 14,6 млн. немцев, т.е. более половины избирателей. Новый 77-летний президент Германии, бывший командующий войсками в первой мировой войне, был наиболее полным воплощением швабского тщеславия и живым символом реваншистской войны. Он был автором теории "дольх-штоссе" (удар кинжалом в спину), в которой утверждал, что германская армия не проиграла войну на поле сражения, ей был нанесен удар кинжалом в спину революционерами и марксистами. Было совершенно очевидно, что во главе германского государства встало доверенное лицо германской военщины, шовинистов, милитаристов и реваншистов.

В Англии также произошли события, которые должны были найти отражение в европейской политике. 8 октября 1924 г. пало первое лейбористское правительство во главе с премьер-министром Р.Макдональдом (1866-1937 гг.). К власти пришло правительство консерваторов во главе со Стенли Болдуином (1867-1947 гг.). Министром иностранных дел стал Остин Чемберлен (1863-1937 гг.), сын идеолога британского колониализма Джозефа Чемберлена. Во внутренней политике правительство С.Болдуина энергично боролось против роста рабочего движения и подавило всеобщую забастовку 1926 г. Во внешней политике проявлялись явно антисоветские тенденции и усиление проимперских действий.

Изменения произошли и во французской политической жизни. Правительство "левого блока" левых радикалов во главе с Эдуардом Эррио пало 10 апреля 1925 г. в связи с усилением инфляции и отказом банков выдать деньги на покрытие государственного долга. Во Франции началась правительственная чехарда, когда практически каждый месяц менялось правительство. За все время политических маневров вплоть до 1932 г. во Франции сменилось 12 правительств и лишь один человек постоянно присутствовал во всех правительствах и занимал пост министра иностранных дел - Аристид Бриан (1862-1932 гг.).

В феврале 1925 г. Г.Штреземан направил правительствам Франции и Англии ноту, в которой предлагал обеспечить гарантии западных границ Германии путем заключения всеобъемлющего договора между соседними странами. Главенствующим принципом его предложения был отказ Германии от Эльзаса и Лотарингии, но при этом предполагалось оставить проблему восточных границ открытой. Сам факт существования ноты, равно, как и ее содержание  держались в строгом секрете, и потому за ней должны были последовать неофициальные переговоры и обмен нотами. Переговоры длились несколько месяцев с долгими перерывами и вновь возобновлялись по инициативе Германии.

Провокационная суть предложения Штреземана была очевидной. Уступкой Эльзас и Лотарингии Германия решила вступить полноправным членом в Лигу наций и вновь обрести былое величие и влияние в западном мире. План Дауэса закладывал экономические основы будущего превращения страны в промышленного гиганта, перед которым Франция выглядела бы этаким экономическим пигмеем. Теперь наступила очередь политической реабилитации и создания системы безопасности прежде всего Германии.

Вступление в Лигу наций налагало на Германию известные обязанности, но вместе с тем она получала и большие права. Согласно статье 16 Договора Лиги, на ее членов накладывалось обязательство присоединиться к санкциям, которые могли быть введены против непокорных членов Лиги или не в меру агрессивного нечлена. В крайнем случае, членам Лиги придется допускать проход воинских контингентов, осуществляющих санкции, через свои территории. Если бы западные державы задумали начать новую интервенцию против Советского Союза, то Германия волей-неволей была бы вынуждена принять в ней участие или же, по крайней мере, не препятствовать проходу сил, действующих от имени Лиги наций, через свою территорию. Кроме того, негарантированные восточные границы могли послужить и для германской агрессии в случае, когда Германия восстановит свой экономический и военный потенциал. Избрание Гинденбурга президентом свидетельствовало о росте милитаристских националистических сил, которые могут вновь втянуть германский народ в очередную военную авантюру и двинуться на негарантийные границы.

Франция считала, что она обезопасила себя созданием Малой Антанты путем заключения военного союза Чехословакии, Румынии и Югославии в 1920-1921 гг. В основе союза лежала общая заинтересованность в сохранении социального и политического статус-кво в Центральной и Юго-восточной Европе, сложившегося после первой мировой войны. Малая Антанта совместно с Польшей входила в систему внешнеполитических союзов Франции и рассматривалась западными державами как надежный санитарный кордон против Советского Союза и противовес германскому реваншизму.

Французские дипломаты не разбирались во всех сложностях германской дипломатической игры. Главный смысл всей политики Штреземана заключался именно в этих государствах. В своем выступлении в рейхстаге 10 марта 1925 г. он подчеркнул: "Германия не обладает возможностью насильственного изменения границ и не желает этого делать. Поскольку, однако, статья 19 Лиги наций ясно утверждает, что договоры, которые стали неприменимы, могут быть изменены, никто не может ожидать, чтобы Германия отказалась от возможности когда-нибудь мирным путем использовать это право"³¹. Речь шла, конечно, о польских границах и Судетах, которые Версальским договором были переданы Чехословакии. Что касается польских границ, в частности Данцига (Гданьск) и польского коридора, предоставлявших Польше выход к морю, немцы никогда не соглашались с этим решением. Они отсекали Восточную Пруссию от всей Германии и передавали судьбу этой важной части страны на милость полякам. Штреземан рассчитывал в будущем передать на мирный арбитраж вопрос о целесообразности германо-польских границ, установленных Версальским договором.

Позиция Германии соответствовала и английской точке зрения, поскольку Англия решительно отказывалась гарантировать границы на Востоке. Более того, они обещали в будущем поддержать германские требования о мирной ревизии восточных границ. В английских дипломатических кругах обсуждался вопрос о возвращении (или продаже) польского коридора Германии и предоставлении взамен этого нового коридора Польше за счет Литвы.

Во Франции отказ Англии от гарантии восточных границ рассматривался как прямое поощрение германских ревизионистских домогательств. Франция чувствовала свою слабость перед лицом возрождавшейся германской мощи и нуждалась в новой Антанте, т.е. сердечном согласии с Англией. Она была ослаблена колониальными войнами в Сирии и Марокко в 1925 г., которые поглотили колоссальные ресурсы, и ее финансы вновь оказались в тяжелом положении. Бриан призывал французских политических деятелей к "умеренности", считал, что лучшим исходом для Франции будет "умиротворение" Европы. Франция оказалась в полной зависимости от Англии и вынуждена была делать "хорошую мину при плохой игре" и делать вид, что все идет как нельзя лучше. У нее не было другого выхода. США открыто помогали Германии восстанавливать хозяйство и оказывали давление на Францию, Англия вела двойную политику, открыто демонстрируя, что при сложившихся условиях Франция без ее поддержки ничто. Франция сдалась на милость Англии, США и Германии.

Конференция в Локарно проходила с 5 по 16 октября 1925 г. Главным предметом обсуждения был вопрос о вступлении Германии в Лигу наций, об ее участии в санкциях, проходе французских войск через ее территорию в случае войны на Востоке. 16 октября 1925 г. были подписаны Локарнские соглашения, состоящие из следующих документов: 1. Общий гарантийный договор между Германией, Францией, Бельгией, Англией и Италией (Рейнский гарантийный пакт); 2. Франко-германский договор об арбитраже; 3. Германо-бельгийский арбитражный договор; 4. Германо-польский договор об арбитраже; 5. Германо-чехословацкий договор об арбитраже. Кроме того, в Локарно были подписаны франко-польский и франко-чехословацкий договоры о гарантиях.

В соответствии с Рейнским гарантийным пактом его участники взяли на себя обязательство гарантировать "индивидуально и коллективно" сохранение территориальных границ, установленных Версальским договором, в частности неприкосновенность германо-бельгийской и германо-французской границ, а также соблюдение положений этого договора относительно демилитаризации Рейнской области. Все спорные вопросы, которые не могли быть решены обычным дипломатическим путем, стороны обязались передавать на арбитраж. Англия и Италия выступали в качестве гарантов германо-бельгийской и германо-французской границ. Нарушение положений о демилитаризованной Рейнской зоне рассматривалось как акт агрессии. В случае несоблюдения какой-либо из держав принятых обязательств остальные участники пакта обязались предоставить помощь той стороне, против которой будет направлен "не спровоцированный акт агрессии".

Франко-польский и франко-чехословацкий договоры содержали обязательство Франции оказывать Польше и Чехословакии помощь в случае нападения на них Германии, однако, активные действия Франции ставились в зависимость от решений Лиги наций, т.е. фактически от позиции Англии, не связанной в отношении Польши и Чехословакии никакими обязательствами. Таким образом, в отличие от западных границ Германии, ее восточные границы не гарантировались подписавшими пакт державами.

16 октября 1925 г. после объявления о подписании Локарнских договоров в Локарно царил всеобщий энтузиазм. Журналисты спешили на телеграф и передавали телеграммы со словами: "Ура! Мир обеспечен!" Общественное мнение и простые люди Европы ликовали - все были убеждены, что Локарнские договоры окончательно установили мир. Города были иллюминованы, по улицам двигались факельные шествия. Взволнованный начальник кабинета Бриана А.Леже говорил на пресс-конференции: "Франция добилась, наконец, обеспечения своей безопасности на Рейне! Теперь, если немцы когда-нибудь нарушат слово, английские и итальянские вооруженные силы автоматически придут на помощь Франции; отныне можно более не опасаться за будущее. Войны больше не будет. Германия вступает в Лигу наций, несмотря на то, что оккупация нами Рейнской области продолжается."³² Локарнская конференция была объявлена началом новой эры мира в Европе и во всем мире. "Дух Локарно" в течение длительного времени не сходил с газетных полос и стал символом миротворчества. В декабре 1925 г. Франция вывела войска из Рейнской области. В 1926 г. Германия была принята в Лигу наций. В этом же году главные творцы Локарнских договоров - Штреземан, Бриан и Остин Чемберлен были удостоены Нобелевской премии мира.

Но радость локарнских соглашений разделялась неоднозначно. Франция впервые почувствовала гнетущее чувство слабости и изолированности. Ее реальная экономическая и военная сила не соответствовала ни прежним экспансионистским программам Пуанкаре, ни роли единоличного гаранта и хранителя Версальской системы. Франция демонстрировала в Локарно свой страх перед побежденным вчера врагом - Германией и свою зависимость от вчерашнего союзника - Англии. Франция уже не думала о Рейне и Руре, она тревожилась за судьбу Эльзас-Лотарингии. Поэтому французские политические деятели восприняли локарнские соглашения с глубокой тревогой. Пуанкаре замечал: "Разве приведение в действие всех гарантий, только что полученных Францией, не зависит от голосования Совета Лиги наций? Следовательно, эти гарантии сохраняют свое значение лишь до тех пор, пока Франция и Англия будут полностью согласны в своей политике по отношению к Германии в Европе. Ну, а затем?"³³ Клемансо выражался еще ясней и резче: "Нет совершенно никакой ясности в вопросе о том, что Англия должна помочь Франции в случае, когда наша страна вынуждена будет выступить против немцев, если они в один прекрасный день нападут на Чехословакию или Польшу". Ясно, что во Франции хорошо понимали, на какой скользкий и зыбкий лед стала французская внешняя политика, но выбора у нее больше не было.

Более всех торжествовала Англия. Она выглядела в Локарно победительницей. В течение 6 лет после окончания войны английская дипломатия боролась против утверждения французской гегемонии на европейском континенте. В Локарно были похоронены все планы французского преобладания в Европе. Отказ Англии от гарантии восточных границ Германии подрывал систему французских военно-политических союзов. Англия и здесь стремилась подорвать остатки французского влияния. После Локарно в правящих кругах Польши и Чехословакии усилились тенденции к сближению с Англией, поскольку была дискредитирована вера в силу и влияние Франции. Локарнский пакт сделал Англию суперарбитром в европейских делах.

Но действительным победителем в Локарно оказался германский милитаризм, расшатавший всю послевоенную систему, созданную Версальским договором. Локарнские соглашения избавили Германию от опасности англо-франко-бельгийского союза, направленного против нее. Положив конец французским иллюзиям о гегемонии в Европе, они избавили Германию от опасности со стороны державы, являвшейся основным гарантом версальской системы. Германские уступки Франции и "добровольное" признание западной границы носили ложный характер. Это была искусная дипломатическая игра, которая дала возможность Англии принудить Францию принять эти уступки, как величайшую жертву со стороны своего исконного врага, и как жест доброй воли, направленный на примирение.

Штреземан, вернувшись в Германию после конференции в Локарно, с удовлетворением рассказывал, что он чувствовал себя на конференции представителем "великой державы". Он красочно описывал, как представители Польши и Чехословакии ожидали в коридоре, пока им сообщат о решениях, принятых теми, кто вершил судьбами Европы, среди которых находился и он, Густав Штреземан, представитель той Германии, которая еще несколько лет назад была разгромленной, униженной и раздавленной.

И, действительно, Локарнский пакт был дипломатическим признанием, что Германия вновь заняла место великой державы. Вступив в Лигу наций в 1926 г., она получила, наряду с другими великими державами, постоянное место в высшем органе этой организации - Совете Лиги наций. Одновременно началась эвакуация союзных войск из Рейнской зоны. 12 декабря 1926 г. союзники приняли решение о снятии с Германии военного контроля, а 31 января 1927 г. Межсоюзная контрольная комиссия была и вовсе удалена из Германии. Германия полностью освободилась от оков Версальской системы.

Советский Союз с тревогой и подозрением наблюдал за конференцией и воспринял ее решения как попытку использовать Германию против СССР. Штреземан ловко использовал антисоветский синдром, господствовавший в умах западных политиков, для повышения значимости страны в политических планах западных держав. Их генеральная линия сводилась к изоляции Советского Союза и подготовке к новой интервенции против него. Германии в этих планах отводилась решающая роль. Руководство Советского Союза не заблуждалось относительно истинных целей авторов локарнских соглашений. В Политическом отчете ЦК XIV съезду в декабре 1926 г. И.Сталин говорил: "Мы не можем верить ни Чемберлену, ни Бриану, ни Штреземану, когда он рассыпается в комплиментах. Вот почему мы думаем, что Локарно есть план расстановки сил для новой войны, а не для мира"³⁴. Он был недалек от истины. Через тринадцать лет Германия напала на Польшу и началась вторая мировая война. На Локарнской сцене разыгрывали трагикомедию, посвященную миру и разоружению, а за кулисами начиналась подготовка к новой войне.

Локарно давало некоторую передышку Западу, у которого начались трудности в их колониях. Франция была вынуждена содержать в Сирии и Ливане 100 тыс. армию и ей с большим трудом удалось подавить восстание друзов в 1925 г. Для Англии наступали трудные годы в Индии в связи с новой волной национально-освободительного движения под руководством М.Ганди. Западные державы понимали, что Германия воспользуется локарнскими соглашениями для укрепления экономики, усиления влияния в Европе, но выходы у них не было. События в колониях беспокоили их больше, чем германская проблема. С Германией можно было найти общий язык и пойти на примирение, сделав разумные уступки, а с колониями - нет. Или подавить национально-освободительное движение и бросить сюда дополнительные контингенты войск, или же уходить. Уходить ни Англия, ни Франция не собирались.

Но была еще одна важная и острая проблема - Советский Союз. Запад не мог допустить его сохранения и укрепления и помощь Германии в этой борьбе имела жизненно важное значение. Германия должна была играть роль главной ударной силы в будущей войне против Советского Союза, которая в западных столицах представлялась неизбежной. Но Штреземан вовсе не хотел приносить Германию в жертву идеологическим предрассудкам западных лидеров. Он хорошо понимал, что за этой дипломатической и политической игрой кроется нечто большее, чем антикоммунистические предубеждения, а именно, направить германскую экспансию на Восток, против Советского Союза и инспирировать постоянный конфликт двух держав. Тем самым можно было бы смягчить давление растущей Германии на Запад.

Штреземана всячески поощряли, расточали похвалы в его адрес, называя его "хорошим европейцем", "незаменимым" и пр. Внешне его действия напоминали другого "хорошего европейца" - первого канцлера ФРГ Конрада Аденауэра. Однако, опубликованные недавно его архивы показывают его совершенно иным, противоречащим этим щедрым похвалам. Они показали, что за маской "хорошего европейца" скрывался расчетливый прагматист и активный пособник бисмарковского плана, реалполитик, который добивался осуществления германских национальных интересов с одержимой настойчивостью. Для Штреземана германские национальные интересы имели вполне определенные и четкие парадигмы. Они состояли в следующем: восстановить Германию в ее границах, существовавших до 1914 г., освободиться от финансового бремени репараций, добиться военного паритета с Францией и Англией и добиться аншлюса, т.е. соединения Австрии и Германии. Помощник Штреземана Эдгар Стерн-Рубат так формулировал цели своего шефа: "Конечная цель Штреземана, как он признавался мне, состояла в следующем - освободить Рейнскую область, восстановить Клайпеду и Саар, совершить аншлюс и получить под мандат или иначе африканские колонии, где можно было обеспечить Германию необходимыми сырьевыми тропическими материалами и отдушину для избыточной энергии молодого поколения"³⁵. Кроме немецких коммунистов эту программу поддержали все немцы. Были и дополнительные пункты, которые держались в глубокой тайне. Канцлер И.Вирт, слывший либералом, и по инициативе которого начались первые шаги по сотрудничеству с СССР, говорил послу в Москве Брокдорфу-Рантцау перед его отъездом на новую должность: "Я хочу вам сказать откровенно – Польша должна быть уничтожена. Я не заключу никакого договора, который мог бы усилить Польшу".³⁶ Политическую игру Г.Штреземана можно было бы назвать дипломатическими качелями, когда легко и свободно можно взлететь то в одну, то в другую сторону. Он нужен был Западу как орудие борьбы против Советского Союза, а СССР Германия была нужна как выгодный экономический партнер и как буферное государство против антисоветской политики западных держав. С Западом Германию связывали общие экономические интересы, рынки, валюта, социальная структура, политическая система, с Советским Союзом - общая проблема - Польша. В результате советско-польской войны и подписания Рижского мирного договора 1921 г. Советский Союз потерял Западную Украину и Западную Белоруссию. Режим Пилсудского с его патологической ненавистью к Советскому Союзу, с его яростными антирусскими инстинктами превратил Польшу в пленницу французских беспочвенных планов гегемонии в Восточной Европе. Франция стала могильщиком новой Польши. Польская проблема связала Германию и Советский Союз в едином стремлении уничтожить это новое государство. Отныне основой внешней политики Германии стало возвращение Данцига, данцигского коридора и Силезии, а Советский Союз нетерпеливо дожидался удобного момента, чтобы возвратить утерянные части Украины и Белоруссии. Г.Дирксен писал: "Обе (т.е. Германия и Советский Союза) испытывали чувство обиды и негодования, если не вражды к своей новой соседке Польше, которую французские политики использовали для того, чтобы держать Россию и Германию на коротком поводке"³⁷.

*               *

*

Английская дипломатия достигла блестящего и во многом неожиданного успеха. После катастрофы греческой армии в Турции ей удалось компенсировать свои потери на Балканах и Малой Азии в Европе. Рядом тонких и эффективных дипломатических ходов ей удалось добиться использования репарационного вопроса в создании новой политической системы на континенте. Вражда между Германией и Францией возобновилась с новой силой. Польша стала детонатором в будущем франко-германском конфликте. Сама Англия вновь вернула себе роль верховного арбитра в "гарантиях" на европейском континенте, сделав Францию союзником более низкого ранга, чем прежде. Она искусственно и искусно создала репарационную проблему и ловко использовала ее в своих дипломатических интригах. Как оказалось, дипломатический ресурс Англии был далеко не исчерпан.  

Г Л А В А   4.

ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ БОРЬБА ПОСЛЕ ЛОКАРНО.

ОТСТУПЛЕНИЕ ФРАНЦУЗСКОЙ ДИПЛОМАТИИ.

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА СССР. США ВОЗРОЖДАЮТ

ГЕРМАНИЮ. ПРОГРАММА БРИАНА ОБЪЕДИНЕНИЯ

ЕВРОПЫ

Конец иллюзий

французской дипломатии

После подписания Локарнских соглашений Англия продолжала теснить своего  бывшего  союзника.   Трагической ошибкой французских дипломатов, в том числе А.Бриана, была их доверчивость, когда они слишком легкомысленно поверили, что Англия выполнит свои обещания гарантировать границы Франции в случае германской агрессии. В истории такое бывало редко и при всяком обещании защитить или гарантировать английские дипломаты имели про запас аргументы для оправдания нарушения своих обещаний. Чтобы сохранить свое лицо, французские дипломаты предпринимали самые разнообразные инициативы, носившие большей частью абстрактный характер и не оказавшие какого-либо влияния на международную политику. В 1928 г. они добились подписания пакта Бриана-Келлога европейскими государствами, США и Японией, отвергавшими войну, как "средство национальной политики".

Официальная французская печать была полна искусственного энтузиазма. Подписанный пакт преподносился как результат "духа Локарно", достигнутого французской дипломатией. Казалось, Франция утратила тот дух реализма, который отличал ее дипломатию на протяжении 200 лет. Благодаря недальновидности французских дипломатов и антисоветскому ажиотажу, царившему во французском руководстве, Франция оказалась в западне, искусно созданной Англией. Прежде всего, Франция в Локарно открыто признала, что не может заставить Германию выполнять Версальский договор без поддержки Англии. С другой стороны, Франция цеплялась за сохранение своего нового союзника Польшу и рассчитывала на Англию в гарантии ее границ. Однако, английские дипломаты дали ясно понять о своем нежелании помогать Франции в этом вопросе. Остин Чемберлен, министр иностранных дел Англии с 1924 по 1929 гг. заявил в парламенте: "английское правительство никогда не станет рисковать костями английских гренадеров за польский коридор". Германия была удовлетворена позицией Англии, Бриан проглотил эту пилюлю, но Франция была бессильна что-либо менять. Г.Штреземан ловко играл на англо-французских противоречиях и сумел добиться от французов и англичан новых выгодных уступок. Локарнские соглашения дали ему возможность использовать их для запугивания французов. Он видел, что Бриан связывал слишком много надежд с ними и постоянно менял отношение к ним, держа Францию в неведении относительно своих планов. Спустя несколько недель после окончания конференции в Локарно он говорил своим сотрудникам: "Бриан стал для французского обывателя "отцом мира", поэтому он готов на все, лишь бы удалась его локарнская политика"³⁸.

Бриана ждало горькое разочарование - его локарнская политика не удалась. Союз с Германией против России не состоялся. Наоборот, Г.Штреземан почувствовал слабость Франции и заискивание Бриана лишь убеждало его в этой мысли. Теперь вся его дипломатия направлена на проведение постоянных унизительных для Франции акций, правильно рассчитывая, что наступает благоприятный момент в международных отношениях, когда можно принизить до минимума роль Франции в европейской политике.

Основываясь на бисмарковском реалполитик, т.е. балансируя между Россией и Западом и сохраняя полную свободу в принятии политических решений Штреземан одновременно вел переговоры с Москвой о заключении договора о нейтралитете. Он был подписан 24 апреля 1926 г. в Берлине. Каждая сторона обязывалась оставаться нейтральной, если другая подвергнется нападению; каждая сторона обязывалась не принимать участия в экономическом бойкоте или вступать в политические союзы, направленные против другой. На самом деле обе стороны обязывались отказываться от каких-либо действий, направленных против другой. Договор был достаточно убедительным доказательством, как мало Германия считалась с мнением или отношением к себе Франции. Кстати, берлинский договор 1926 г. практически был точной копией советско-германского договора 1939 г. в его официальной части и это неудивительно, т.к. готовились одним и тем же лицом, начальником правового отдела германского МИД доктором Гаусом, который и при Гитлере сохранил свою должность. Практически от Штреземана до Гитлера внешняя политика Германии сохраняла свою преемственность в фундаментальных основополагающих идеях. Гитлеровский режим украсил ее своей идеологией, ницшеанской философией и социал-дарвинистской социологией. Внешняя политика фашизма была изложена в книге Гитлера "Моя борьба", опубликованной в Берлине в 1925 г. В ней главным врагом Германии представлена Франция. По мнению лидера фашистской партии, которая набирала сторонников в Германии: "Франция не желает, чтобы вообще существовала в мире держава, именуемая Германией". Он писал: "Мы должны понять до конца следующее: самым смертельным врагом германского народа является и будет Франция. Все равно, кто бы ни правил во Франции - бурбоны или якобинцы, наполеониды или буржуазные демократы, республиканцы-клерикалы или красные большевики - конечной целью французской иностранной политики всегда будет захват Рейна. И всегда Франция, чтобы удержать эту великую реку в своих руках, неизбежно будет стремиться к тому, чтобы Германия представляла собой слабое и раздробленное государство". Фашистская внешнеполитическая пропаганда настойчиво внедряла в сознание немецкого общественного мнения враждебные антифранцузские предрассудки. По любому поводу фашистские лидеры указывали на Францию как источник всех бед германского государства и раздробленности германского народа. Антифранцузская политика утверждалась как ключевая проблема во внешней политике Германии. Она объединяла все германские политические партии в широком спектре. Исключение составляли коммунистическая и социал-демократическая партии, которые призывали к дружбе с французским народом и мирному разрешению всех межгосударственных проблем.

10 марта 1926 г. Лига наций рассматривала вопрос о принятии Германии в эту организацию. Г.Штреземан прибыл в Женеву в сопровождении статс-секретаря по иностранным делам фон Шуберта и начальника правового отдела доктора Гауса. В Женеве повеяло немецким духом. В гостинице, где остановилась немецкая делегация, стоял гул возгласов "Хох" и "Зиг хайль". На пресс-конференции Г.Штреземан называл себя "Бисмарком поражения", давая понять, что еще не вечер и все еще впереди. Крупный немецкий издатель Жорж Бернхарт в одном из интервью подчеркивал: "Теперь нет больше победителей и побежденных! Мы хотим вести переговоры так, как нам это удобно". Фон Шуберт в одной из газет использовал фразу: "Германия, как только она сможет, намерена отвоевать Эльзас и Лотарингию и подготовить реванш"³⁹. На официальном заседании Лиги наций Штреземан говорил: "Рейх согласился вступить в Лигу наций лишь в надежде, что ее руководители установят на земле порядок, при котором все нации имели бы право на равенство". А.Бриану это было неприятно, но он промолчал. Но в тот же вечер в пивной "Гамбринус" Штреземан разоткровенничался. Он сказал в присутствии посетителей пивной, представителей различных национальностей: "Реабилитация Германии перед всем миром является свершившимся фактом... Доказано, что именно союзники несут ответственность за войну... Германия снова требует возвращения ей колоний. И поскольку в статье Устава Лиги наций предусматривается разоружение великих держав-победительниц, в то время как побежденные уже разоружены, Германия снова вооружится, если великие державы-победительницы не разоружатся"⁴⁰. Свои слова Г.Штреземан сопроводил стуком кулака по столу. Прошло всего 8 лет, как германские представители в Компьенском лесу подписали акт о перемирии и разоружении, а теперь ее другие представители уже стучали кулаком по столу и с нетерпением ждали момента возрождения своих вооруженных сил.

Слова Г.Штреземана были сказаны в неофициальном кругу и не должны были подлежать публикации. Однако, сам Г.Г.Штреземан постарался предать огласке свое выступление и, с его разрешения, швейцарское телеграфное агентство разнесло его слова по всему миру, вызвав мировой скандал. А.Бриан предстал обманщиком и простофилей перед общественным мнением Франции, которое поставило под вопрос идею сотрудничества с Германией.

А.Бриан был в сложном положении. Во Франции правые силы во главе с премьер-министром Р.Пуанкаре требовали твердости в отношении Германии и прекращения уступок. С другой стороны, Англия и США требовали от Франции примирения и давали понять, что без этого Франция останется в одиночестве. Германия быстро налаживала свои международные связи и восстанавливала позиции. В 1926 г. Г.Штреземан в Женеве подписал с итальянским министром иностранных дел договор о дружбе с Италией, где в 1923 г. к власти пришли фашисты во главе с Муссолини. Этот договор укрепил позиции двух недовольных государств Европы и стал отправным началом в развитии их союза. Он вдохновил итальянских фашистов на консолидацию тоталитарных режимов. Муссолини стал активно поддерживать фашистское движение в Германии и установил личные контакты с Гитлером. В Австрии были задержаны вагоны с итальянским оружием, предназначенным для Баварии. В 1928 г. был подписан секретный испано-итальянский договор о дружбе, переговоры о котором велись с 1923 г., т.е. с того года, когда в Испании установилась фашистская диктатура Примо де Риверы. Согласно этому договору, в случае войны Италия получала право создать военную базу на Балеарских островах, а Испания может отказать французским войскам в праве прохода через испанскую территорию. Не нужно было быть великим стратегом, чтобы оценить значимость этих "договоров дружбы".

А.Бриан с тревогой наблюдал за развитием националистического движения в Германии, в особенности беспокоило усиление влияния Национал-социалистической рабочей партии Германии (НСДАП) во главе с Гитлером. Придя к власти, они могли круто изменить всю внешнюю политику Германии, ликвидировав даже те остатки зависимости Германии, за которые так судорожно цеплялся А.Бриан. Он и не представлял, что Г.Г.Штреземан мало чем отличался от них, поджидая лишь удобного момента, чтобы вернуть Германии прежнее положение, прежние амбиции и заносчивость. Разумеется, от Бриана не ускользнул тот факт, что в Германии идет полным ходом тайное вооружение и в своем выступлении на мадридской сессии Лиги наций в 1928 г. он прямо сказал об этом канцлеру Мюллеру, но практически он уже ничего не мог сделать. Поэтому предпочел сохранять осторожность, рассчитывая, что тем самым вернет себе поддержку Англии и США. Какая наивность - ведь США сами активно помогали Германии создавать будущее ее военной мощи.

Поэтому Бриан постоянно стремился умерить пыл агрессивного Р.Пуанкаре. Он говорил ему: "Осторожно! Подобная политика только ускорит успехи германских националистов. Она сделает несостоятельными некоторые гарантии безопасности, которые согласились нам дать Англия и Италия в рамках Лиги наций со времени Локарно! Верьте мне, сегодня нужна осторожность! Терпение!"⁴¹ Видимо, не всегда осторожность гарантирует мир и спокойствие государству. Осторожность А.Бриана лишь ускорила развитие национализма и реваншизма в Германии, а также экстремистских сил, которые видели за этой осторожностью робость и трусость, присущие слабым государствам, внешняя политика которых направлялась не ответственностью за национальные интересы, а чувством собственной неполноценности и страха перед растущим соседом-врагом.          

"Осторожная" политика А..Бриана привела к постепенной утрате Францией своего политического значения в Европе. Центр европейской политической жизни постепенно перемещался в Берлин. Это вскоре сказалось и на переменах в европейской политике.

В 1929 г. истекал срок действия плана Дауэса и бывшие союзники решили заменить его более совершенным. Возрастание международного влияния Германии и усиливавшиеся требования пересмотра плана Дауэса националистическими партиями заставили западные державы пойти на его пересмотр. Требования Германии были поддержаны США. По инициативе Лиги наций, была создана новая комиссия во главе с президентом американской компании "Дженерал электрик" О.Юнгом. Комиссия предложила в августе 1929 г. новый проект плана уплаты Германией репараций. По плану предполагалось снижение общего размера репарационных обязательств. В отличие от плана Дауэса, план Юнга предусматривал фиксированный общий размер репарационных платежей Германии. Он составлял 113 млрд. марок. Ежегодно страна должна была выплачивать по 2 млрд. марок в течение 37 лет. По истечении этого срока размер платежей мог быть пересмотрен или сохранен в прежнем размере. Это была уступка Франции. Но западные союзники предусмотрели в ближайшем будущем и полную ликвидацию этой уступки. США и Англия хорошо знали, что ни одно правительство Германии не сможет, да и не станет выполнять это обязательство. В рейхстаге план прошел лишь большинством в двадцать голосов. Он подвергся резкой критике со стороны консервативных элементов, поддержанных нацистами.

План Юнга был принят депутатами рейхстага лишь благодаря серьезным изменениям в порядке взимания репараций. Впредь они должны были выплачиваться только за счет государственного бюджета и прибылей от железных дорог. Это означало, что все бремя репараций возлагалось отныне на немецкий народ, на массы трудящихся. Практически предприниматели полностью освобождались от участия в уплате репараций. Отчисления от прибылей промышленности отменялись. Отменялся также финансовый контроль и контроль над экономикой Германии.

Для получения и распределения репараций, осуществления расчетов по межсоюзническим долгам был создан Банк международных расчетов. Фактически его главной функцией стало финансирование германской тяжелой промышленности и военного производства. Банк способствовал укреплению позиций американского капитала в Германии и резкому расширению американских инвестиций в германскую промышленность. Во время мирового экономического кризиса 1929-1932 гг. Германия отказалась от дальнейших платежей по репарациям, согласовав это решение с США. Президент США Г.Гувер (1875-1944 гг.) выступил с предложением приостановить на год все платежи по международным правительственным долгам, репарациям и займам. Правительство США прибегло к мерам экономического давления и вынудило правительство Франции согласиться с отсрочкой германских платежей. Предложенный Г.Гувером мораторий вступил в силу 15 июля 1931 г., план Юнга перестал функционировать и Германия полностью освободилась от репарационных платежей. Франция же лишилась важного средства давления на нее и контроля над ее экономикой.

Штреземан не дожил до того дня. Он скончался 5 октября 1929 г. Г.Киссинджер писал: "Он оказался незаменимым. У Германии не было другого лидера столь же талантливого и проницательного и, сверх того, реабилитация Германии и умиротворение Европы было достигнуто главным образом благодаря тому доверию, которое западные державы питали к его личности"⁴².

Сообщение о смерти Г.Штреземана вызвало волнение среди крупных французских политических деятелей. Нельзя представить, какие надежды они связывали с ним и его деятельностью, он не давал никаких оснований заподозрить его в дружеских чувствах к Франции. Он был типичным представителем "бисмарковской реалполитик", где преобладало прежде всего стремление навсегда уничтожить Францию как главное препятствие на пути к установлению германской гегемонии на европейском континенте. Лидер левых радикалов Э.Эррио говорил: "Густав Штреземан умер, а это значит, что отныне франко-германское сотрудничество становится невозможным. Германия возвратится к политике авантюр. Бесполезно обманывать себя, - это конец мира в Европе"⁴³. А.Бриан в эти дни находился в угнетенном состоянии. Он бормотал: "Все кончено".

Между тем, шло быстрое развитие франко-германского сотрудничества в экономической области. Французская финансовая олигархия и руководители крупных промышленных и торговых предприятий легко находили общий язык с германскими промышленниками и, казалось, политика не отражалась на их сотрудничестве, которое стало складываться сразу же по окончании военных действий. В начале 20-х годов с участием предпринимателей обеих стран был создан ряд промышленных картелей (формы промышленных объединений, предусматривавшие соглашение предпринимателей о размерах производства, рынках сбыта, ценах при сохранении производственной и коммерческой самостоятельности): стальной, алюминиевый, калийный, красителей, по производству стальных труб, проволоки и др. Активно сотрудничая во всех этих объединениях, французские предприниматели содействовали возрождению германского милитаризма, его хозяйственной и военной мощи. Во Франции складывалась своеобразная политическая дихотомия: дипломаты говорили о национальных интересах, безопасности, репарациях, а предприниматели и крупные олигархи сотрудничали с немцами, давая понять тем самым, что для них важны прежде всего прибыли и прежде всего их интересовали национальные интересы и безопасность страны.

В 1927 г. возник руководящий центр - Панъевропейский экономический комитет. Францию в нем представляли глава угольной индустрии Пейеримгоф, руководитель крупнейшего банка "Юнион Паризьен", главы химических, алюминиевых и химических концернов. Германские правящие круги использовали налаживавшиеся экономические связи как прикрытие для бурного развития военной индустрии, восстановления вооруженных сил, оснащения войск современным оружием и подготовки полной ликвидации Версальского мирного договора.

Среди французских государственных деятелей образовалась группа, члены которой считали, что политика примирения с соседним рейхом обеспечит французскому бизнесу выгодный раздел европейских рынков и наладит сотрудничество с немецким капиталом. Они исходили из того, что сотрудничество, а в дальнейшем и союз с Германией обеспечат им независимость от Англии и США. С этой группы начинается формирование во Франции идеологии колаборационизма, т.е. сотрудничества с Германией, которая стала основой "пятой колонны", предавшей во второй мировой войне интересы и независимость французского народа и открывшей гитлеровцам ворота Парижа. Центром их идеологической доктрины был антикоммунизм и антисоветизм. В обеих странах были сильные коммунистические партии, оказавшие большое влияние на политическую жизнь. Кроме того, колаборационисты стремились втянуть Германию в антисоветские союзы с тем, чтобы отвлечь ее от антипольских замыслов, направленных на уничтожение французского союзника. А.Бриан оказался в сложном положении. Широкая общественность Франции требовала от него решительных действий, направленных на предотвращение возрождения германского милитаризма и реваншизма и создание прочных основ безопасности в Европе. Ее требования выражали три влиятельных партии - партия левых радикалов во главе с Эдуардом Эррио, партия социалистов во главе с Леоном Блюмом и партия коммунистов во главе с Морис Торезом. С другой стороны, крупный бизнес, финансовая олигархия, промышленные магнаты толкали его на путь сотрудничества с набирающим силу германским милитаризмом, который открыто заявлял о предстоящем реванше.

После принятия плана Юнга требования Германии стали возрастать с угрожающей силой. Фашисты были близки к власти, крупный бизнес -германский и американский - заботливо поддерживал их. Это пугало французскую общественность и активизировало. В 1932 г. за год до прихода к власти Гитлера Эдуард Эррио, ставший премьер-министром, говорил: "У меня нет иллюзий и я убежден, что Германия стремится вооружиться. Мы находимся на поворотном пункте истории. До настоящего времени Германия не проявляла смирения. Сейчас она начинает действовать. Завтра она предъявит территориальные требования"⁴⁴. Но французское правительство не проявляло теперь никакого стремления к борьбе. Международные проблемы, т.е. главным образом отношения с Германией, превратились из внешнеполитических во внутриполитические. Французское общество раскололось на патриотов и колаборационистов, борьба между ними ослабила внешнеполитические позиции Франции. Франция не проявляла желания бороться за свои интересы, она просто стала ожидать своей участи.

        Придя к власти в ноябре 1917 г., большевики начали активную внешнеполитическую деятельность по прекращению  империалистической   войны. Продолжение войны с участием России грозило уничтожить власть большевиком. Экономика страны была парализована, а армия фактически потеряла боеспособность. Международная обстановка в известной мере благоприятствовала большевикам. Западный мир был расколот на две враждебные группировки держав, которые вели смертельную борьбу между собой.

Советское государство приняло ряд решений и обращений, направленных большей частью на пропаганду идей заключения "справедливого демократического мира". "Декрет о мире", принятый II Всероссийским съездом Советов 8 ноября 1917 г., предлагал всем воюющим странам заключить мир "без аннексий и контрибуций", хотя утопичность такого предложения была очевидна. 15 ноября Советское правительство обратилось ко всем воюющим государствам с предложением начать мирные переговоры 1 декабря. В обращении говорилось: "Если союзные народы не пришлют своих представителей, мы будем вести переговоры с немцами одни. Но, если буржуазия союзных стран вынудит нас заключить сепаратный мир, ответственность падет целиком на нее"⁴⁵. Западные державы не ответили на обращение, а послы стран Антанты решили игнорировать его.

За короткий срок Советское правительство приняло ряд документов, в основном в форме обращений, в которых излагалась программа международной политики нового государства, основными принципами которой являлись суверенное равенство народов, равноправие, свобода и ликвидация национального угнетения. 31 декабря 1917 г. Советское правительство признало независимость Польши и Финляндии, подтвердив на практике разрыв с внешней политикой царской России.

3 декабря 1917 г. Советского правительство обратилось с воззванием к трудящимся мусульманам России и Востока. Изложив основы своей политики, оно заверяло трудящихся мусульман России: "Отныне ваши верования и обычаи, ваши национальные и культурные учреждения объявляются свободными и неприкосновенными. Устраивайте свою национальную жизнь свободно и беспрепятственно. Вы имеет право на это. Знайте, что ваши права, как и права всех народов России защищены всей мощью революции и ее органов - Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских депутатов"⁴⁶.

При всей не реалистичности "обращений" и "декретов" советского государства, они имели огрмоный пропагандистский потенциал, который повлиял на ситуацию в воюющих и колониальных странах. Они представляли собой альтернативное развитие истории, прекращение кровавой империалистической бойни и ликвидацию колониальной системы. В западных странах они способствовали развитию демократических и антивоенных движений, в колониальных странах создавали благоприятную почву для вызревания гроздьев гнева и антиколониальных выступлений.

Советское правительство опубликовало тайные договоры, заключенные царским правительством и Временным правительством. Всего вышло семь сборников, содержащих более сотни тайных дипломатических документов, которые наглядно свидетельствовали, как за ширмой борцов за национальные интересы скрывались грязные сделки по разграблению целых стран и порабощению слабых народов. В них разоблачалась грабительская империалистическая и колониальная суть войны.

8 ноября 1917 г. был создан Народный комиссариат по иностранным делам (министерство). Это было первое учреждение в Советском правительстве. Аппарат Народного комиссариата (НКИД) был сформирован из ветеранов большевистской партии, активно участвовавших в международном рабочем движении, обладавших значительным политическим опытом. Многие из них провели долгие годы в эмиграции и имели возможность изучить иностранные языки и международные отношения. Весь аппарат НКИД состоял из коммунистов, поэтому с самого начала он расценивался как "проверенный коммунистический аппарат". Практически делами НКИД руководил непосредственно В.И.Ленин, хотя первым наркомом иностранных дел был назначен Л.Троцкий, его заместителями - Г.В.Чичерин и Л.М.Карахан. Активное участие в деятельности наркомата принимали большевики-подпольщики М.М.Литвинов, В.В.Воровский, Я.А.Берзин, Л.Б.Красин и др. Это была первая когорта советских дипломатов, отличавшаяся преданностью делу революции.

У них не было специальных знаний, они не были знакомы с дипломатическим протоколом, составлением дипломатических документов, тем не менее первые же шаги дипломатов нового государства отличались зрелостью политических решений и настойчивостью в претворении их в жизнь. Как бы ни относились к Брестскому договору и ряду других внешнеполитический акций Советского государства, молодая советская дипломатия сыграла немалую роль в сохранении власти большевиков. В ней не было своих талейранов и бисмарков, но дипломаты молодого государства отличались безграничной преданностью своим идеалам, которые, казалось им, нашли воплощение в Советской России, и тем чутьем революционеров, которое позволяло преодолевать вполне естественные недостатки формирования новой дипломатии.

Брестский мир явился первым крупным опытом в деятельность советской дипломатии. Он позволил большевикам сохранить власть, но нанес непоправимый политический и экономический ущерб стране. Вместе с тем, объективно он способствовал важному изменению в отношениях России и Германии. Они становились если и не союзниками, то партнерами по отношению к союзникам. Геополитическое положение Германии делало ее непреодолимым препятствием для иностранной интервенции в Россию по суше. Политическая ситуация в Европе изменилась коренным образом. Хотели того или нет германские политические лидеры, Германия и Россия становились стратегическими партнерами в борьбе за выживание. Русский вопрос стал доминирующим фактором в международных отношениях и без его решения не могло быть и речи о достижении устойчивого мира в Европе.

Более всего западных политических руководителей беспокоила проблема русско-германских отношений, которые могли, по их мнению, привести к тому, что Германия получала возможность распоряжаться огромной людской силой России и ее неслыханными минеральными богатствами. Страх перед сближением Германии и России в будущем, которое могло полностью изменить международные отношения в Европе с непредсказуемыми последствиями. Дж.Бьюкенен писал в министерство иностранных дел 27 ноября 1917 г.: "Для нас вопрос жизни и смерти - отпарировать этот последний ход Германии (т.е. переговоры о перемирии с Россией - Г.Х.), т.к. русско-германский союз после войны будет представлять вечную угрозу для Европы, особенно для Великобритании"⁴⁷. Это побуждало английское правительство воздерживаться от полного разрыва с большевиками, т.к. это могло бы предоставить немцам полную свободу действий в России и ускорить процесс сближения двух стран.

Вместе с тем, западные правящие круги были одержимы страхом, что победа социалистической революции серьезно подорвет устойчивость английского социального и политического строя, а также вызовет кризис колониальной системы. Положение усугублялось ложными фальсифицированными сообщениями послов иностранных держав в России и прессы. Дж.Бьюкенен в одном из своих донесений усиленно подчеркивал, что конечная цель большевиков заключается в низвержении всех старых "так называемых империалистических правительств" и что они никогда не будут работать с человеком, в котором видят подлинное олицетворение империализма.⁴⁸ Советское государство стало исторической альтернативой капиталистической системе и подрывало ее незыблемые основы и исторические перспективы.

Поэтому с самого начала страны Антанты заняли непримиримую бескомпромиссную позицию в отношении Советского государства. Английский консул в Москве Брюс Локарт писал: "Ненависть к революции и страх перед ее последствиями в Англии было господствующей реакцией английских консерваторов", и добавлял, что то же самое царило среди лейбористских лидеров.⁴⁹

Большую тревогу западных держав вызывало революционизирующее воздействие революции в России на колонии и азиатские народы. Большевистские лозунги поддержки национальной свободы, права наций на самоопределение, декларации о помощи угнетенным народам, заверения в братстве и дружбе находили огромный отклик в колониальном мире и способствовали активизации борьбы против колониалистов. Как оказалось впоследствии, тревога эта имела серьезные основания, т.к. поддержка Советского государства явилась решающим фактором сначала в кризисе, а затем развале колониальной системы.

Послы союзных держав с самого начала приняли решение не признавать указов и приказов нового правительства и устроить дипломатическую обструкцию его деятельности. Однако, они натолкнулись на решимость новой власти заставить считаться с ней. Советские дипломаты было подобраны из старых кадров Российской социал-демократической партии, закаленных в сознательной борьбе против капитализма, мечтавших о всемирной революции, прошедших суровую школу подпольной работы, тюрем, ссылок и баррикад 1905 г. и теперь дипломатия для них явилась новым политическим поприщем борьбы против всемирного капитализма. Большей частью это были образованные люди, квалифицированные полемисты и профессиональные пропагандисты. Все акции дипломатических представительств в Петербурге, большей частью провокационные, недружественные и бестактные, они парировали с достоинством, умело и решительно, заставив считаться с новым правительством.

Первая проба сил произошла по проблеме мирных переговоров с Германией. 21 ноября 1917 г. английский, американский и французский послы получили от народного комиссара по иностранным делам Л.Троцкого ноту с уведомлением об образовании нового правительства и предложением перемирия и немедленного открытия мирных переговоров. Нота была оставлена без ответа, а правительство Англии, по совету Дж.Бьюкенена, заявило, что оно готово обсудить условия мира с законно образованным правительством и не может обсуждать с правительством, нарушившим обязательства, взятые на себя одним из его предшественников в соглашении от 5 сентября 1914 г., предусматривавшем отказ от ведения сепаратных переговоров о мире.

В ответ комиссариат по иностранным делам (Наркоминдел) сообщил послу, что российское правительство желает отнюдь не сепаратного, а всеобщего мира, что оно твердо решило заключить мир с немцами. "Это будет ошибкой со стороны союзных правительств, - говорилось в заключение готы, - если России в конце концов придется заключить сепаратный мир".⁵⁰ Ни на одну ноту Наркоминдел не получил ответа.

28 ноября английское посольство получило очередную ноту с требованием освобождения Чичерина и Петрова, интернированных в Англии за антивоенную пропаганду, которую они вели среди английских рабочих. В ноте говорилось: "Русская демократия не потерпит, чтобы двое ни в чем не повинных русских подданных находились в заключении в то время, как британские подданные, ведущие активную пропаганду в пользу контрреволюции, остаются безнаказанными"⁵¹. Наркоминдел дал понять британскому послу, что в случае, если британское правительство откажется освободить задержанных, то будут арестованы некоторые британские подданные, известные своей контрреволюционной деятельностью. Когда в Наркоминдел пришел консул Будга за получением разрешения на возвращение на родину некоторых из английских граждан, ему ответили, что решено не позволять ни одному британскому подданному выезжать из России, пока не будет удовлетворительно разрешен вопрос о Чичерине и Петрове. Речь шла о членах английского бюро пропаганды. Аргументация российского Наркоминдела была вполне обоснованной. Если Англия имеет право арестовывать русских за антивоенную пропаганду в стране, желающей продолжать войну, то советское правительство имеет так же право арестовывать британских подданных, продолжающих вести пропаганду в пользу войны в стране, желающей мира.

Наркоминдел искусно использовал каждый промах союзных правительств и посольств. Когда генерал Духонин получил телеграмму с приказом Ленина предложить перемирие германскому командованию, союзные представители в ставке заявили официальный протест против нарушения сентябрьского соглашения 1914 г. Наркоминдел выпустил по этому поводу горячее обращение к солдатам, крестьянам и рабочим, направленное против иностранного вмешательства в российские дела. В обращении говорилось, что империалистические правительства пытаются загнать их обратно в окопы и превратить в пушечное мясо. Договор, заключенный самодержавным правительством, говорилось в нем, не может иметь обязательной силы для демократии, заменившей это правительство.

Интервенция и гражданская война в России

За кулисами дипломатической борьбы союзники готовили интервенцию. Ее целью     было     побудить      враждебные большевикам силы, представлявшие старый строй, к восстанию. Еще 20 ноября 1917 г. Бьюкенен установил контакты с подпольными антибольшевистскими силами для выработки общего плана действий. Советскому правительству уже в это время стало известно, что Бьюкенен ведет переговоры с Калединым и контрреволюционным подпольным Комитетом общественного спасения. Был выработан общий план оказания помощи контрреволюции. Речь шла о подкреплении войскам контрреволюции, в частности, армии Юденича и Деникина. Дж.Бьюкенен писал: "Большевистская армия не была настолько сильна, как в настоящее время, и просто горсти британских войск с танками и аэропланами было бы достаточно для того, чтобы генерал Юденич мог взять Петроград"⁵². План действий был прост. Союзные войска выступают на территорию России, вдохновленная контрреволюция поднимает восстание и гражданская война быстро заканчивается.

Американский посол Франсис внес свои коррективы. Действия должны были начать чехословаки. Они должны были поднять мятеж, а попытка их подавления советскими властями приведет к совместному выступлению союзников. У них был довольно узкий плацдарм действий. Босфор был закрыт в связи с военными действиями, по суше Россию прикрывала Германия, единственные возможные направления интервенции были: Архангельск, порт, незамерзающий в течение полугода, Средняя Азия и Дальний Восток.       

В целом американское посольство в Петрограде превратилось в главный штаб организации и подготовки контрреволюционного восстания и гражданской войны. Послу Д.Фрэнсису казалось, что большевики не обладают поддержкой населения и сторонники прежнего режима легко сметут новую власть. Интервенция союзников должна была стать сигналом к общему восстанию на юге и востоке. Переговоры, которые Фрэнсис вел с представителями контрреволюции, а также информация, которую он получил от Бьюкенена и Локарта, привели его к заключению, что интервенция могла вдохновить враждебные революции силы и активизировать работу подпольных групп контрреволюции, проводивших активную подготовительную работу в Москве и Петрограде. Интервенция должна была снабдить их деньгами, оружием, боеприпасами, а самое важное - показать, что Антанта поддерживает их.

Ежедневно в американском посольстве проходили совещания английских, французских, итальянских и японских послов. Д.Фрэнсис являлся дуайеном дипломатического корпуса в России и эти сборища не могли вызвать подозрений или ненужных вопросов. На повестке дня всегда стоял один вопрос - интервенция. Самым настойчивым и энергичным сторонником интервенции был французский посол Нуланс. Он требовал немедленной интервенции без всяких условий.⁵³

Д.Фрэнсис решил использовать сначала чехословацкий корпус, стоявший в Самаре. Союзники договорились с советским правительством о вывозе его во Францию через Владивосток. Командовали его частями главным образом французские офицеры. Американский посол добивался, чтобы чехословаки сохранили все оружие, но советские власти в Самаре пригрозили, что будут добиваться насильственного разоружения, если они не сдадут добровольно оружия. Им разрешили иметь на эшелон один пулемет и стрелкового оружия на один взвод. Союзники договорились, что 40-тысячный корпус отправится по транссибирской магистрали во Владивосток отдельными, примерно, 30 эшелонами.

Д.Фрэнсис добился организации в больших сибирских городах, расположенных по трассе магистрали, новых американских консульств. Сюда направлялись американцы, работавшие в американских фирмах. Такие консульства были открыты в Иркутске, Чите, Красноярске, Томске, Новониколаевске (ныне Новосибирск), Омске и Екатеринбурге. В Иркутске, кроме того, было организовано французское генеральное консульство. Этому городу придавалось особое значение.

Как только были завершены подготовительные меры, в конце февраля 1918 г. (27 февраля) Д.Фрэнсис со всем составом посольства переехал в Вологду под вымышленным предлогом приближения немцев и скором падении Петрограда. Неслучайно Вологда была избрана для резиденции посольства. Здесь транссибирская магистраль соединялась с железной дорогой Москва-Архангельск. Во Владивостоке стоял линкор "Бруклин", по всей магистрали были созданы американские консульства, которые должны были направлять действия чехословаков, а из Вологды по железнодорожному телеграфу Д.Фрэнсис мог держать под контролем движение эшелонов с чехословацким корпусом и руководить его действиями. В Вологду переместились все посольства союзных стран.

В начале мая 1918 г. вся громадная армада эшелонов с чехословацким корпусом двинулась в путь. Под страхом смертной казни оружие у чехословаков было изъято с сохранением минимума вооружения. У советского правительства, видимо, была информация о возможном мятеже в пути следования и по всей линии были установлены воинские части со строжайшим приказом решительно подавлять любую попытку провоцирования беспорядков. Первая вспышка мятежа случилась, как и планировалось Д.Фрэнсисом, в Иркутске, где французское консульство активно способствовало ему. Это произошло 28 мая по ничтожному поводу. Получив сообщение о чехословацком мятеже, Б.Локарт записал в своем дневнике: "Первая доска в платформу интервенции была заложена"⁵⁴. Через несколько дней после событий в Иркутске, где чехословацкий эшелон был разоружен, западные державы предприняли дипломатический демарш, надеясь припугнуть советское правительство. Б.Локарт вручил Чичерину ноты протеста Франции и Англии и сделал устное заявление: "Правительство поручило мне заявить, что всякая попытка разоружить чехов или же создавать помехи на пути их продвижения, будет рассматриваться им как действие, организованное немцами и враждебное союзникам"⁵⁵. Это уже был политический шантаж, рассчитанный на страх перед угрозой интервенции.

Заместители Наркоминдела Г.В.Чичерин и Л.М.Карахан спокойно выслушали его. Затем Чичерин заявил, что ни одно государство не может терпеть у себя в стране вооруженную силу, поднявшую мятеж против законной власти. Поэтому главным условием дальнейшего продвижения чехословацкого корпуса является разоружение. Между тем мятеж продолжал развиваться. Мятежники при поддержке контрреволюции захватили все крупные города по транссибирской магистрали от Самары до Владивостока. На Урале было создано контрреволюционное Уральское временное правительство, а в Сибири - Временное сибирское правительство.

Западные державы получили предлог для интервенции. 2 августа первые части интервентов высадились в Архангельске. Это были американские морские пехотинцы количеством в 200 человек. Они были переданы под командование посла Д.Фрэнсиса, который прибыл сюда 27 июля, т.е. в самый разгар чехословацкого мятежа. Командный пункт американского посла разместился на станции Кандалакша, оккупированной американскими солдатами. Сюда же прибыли представители Англии, итальянский и французский послы. 5 сентября прибыли еще три американских батальона морской пехоты. Два из них были направлены в Вологду, а один в Котлас. Еще один американский батальон был расквартирован в самом Архангельске.⁵⁶

Союзники произвели военный переворот в Мурманске и Архангельске, где были установлены контрреволюционные правительства, которые называли себя представителями "демократической контрреволюции". Главную роль в утверждении этих правительств играл посол Д.Фрэнсис. Он занимался подбором кадров, утверждал министров. Его действия были одобрены Вашингтоном. 26 сентября 1918 г. он получил телеграмму из государственного департамента, в которой говорилось: "Ваш образ действий заслуживает высокой похвалы. Президент выразил одобрение и восхищение ими, расценив их как полностью отвечающими американским интересам"⁵⁷. Одновременно в Мурманске и Архангельске высадились английские и французские войска. Самозванные "освободители" вели себя как оккупанты и грабители. Английские представители обнаружили на складах Архангельска 20 тыс. тонн льна, принадлежавшего местным кооперативам и готового к отправке на экспорт. Весь лен поделили между собой англичане, французы и американцы и спешно вывезли его, оставив область без средств к существованию. Такие действия "союзников" не могли не вызвать ответной реакции и на севере России против них развернулась партизанская война. Правительство бросило им на помощь срочно сформированные воинские подразделения. В результате боевых действий советских войск и изменения ситуации в Сибири и юге, где контрреволюция потерпела поражение, планы Антанты соединить интервенцию с внутренней контрреволюцией потерпели крушение. К тому же войска Антанты оказались не надежными. Столкнувшись с подлинной ситуацией и на практике увидев цели союзников, иностранные солдаты отказывались участвовать в боевых действиях. Эти настроения усилились после того, как в Европе было подписано перемирие. Первыми об этом узнали французские солдаты, которые открыто заявили, что не станут больше воевать против советских войск. Если мир заключен, говорили они, почему они должны продолжать воевать за британские и американские интересы. Д.Фрэнсис добавлял, что такими настроениями были также заражены американские и английские офицеры и солдаты. Интервенция привела к опасным последствиям - моральному и политическому разложению в армии. Начались случаи неподчинения приказам и интервенционистская армия стала небоеспособной. Интервенция потерпела крах. В июне 1919 г. американские войска были выведены из Мурманска и Архангельска. Интервенция провалилась.

Дж.Бьюкенен писал: "Наша интервенция на практике была столь неудачна, что была осуждена всеми как ошибочная политика"⁵⁸. Английский посол считал, что главной причиной неудачи союзников было непонимание или неясное представление целей интервенции и порочные действия, которые были скорее полумерами. Если бы Деникин вел примирительную политику по отношению к крестьянам, утверждает он, то Москва была бы взята, а большевистское правительство ненадолго пережило бы падение двух своих столиц. С другой стороны, политика союзников поддержки поляков вызвала негодование многих русских патриотов, которое определило отход их к большевикам. Ряды Красной Армии, далее утверждает Бьюкенен, усилило опасение того, что союзники намерены расчленить Россию. Эти размышления посла, несомненно, имеют основание, но считать их полностью удовлетворительными, было бы ошибкой. Может вызвать только удивление, что дипломаты союзных держав оказались не способными просчитать такие соображения раньше, когда принималось решение о интервенции. Все было сделано безупречно и в других условиях такие нехитрые комбинации, как интервенция с последующими антиправительственными восстаниями и гражданской войной, возможно, дали бы нужный эффект и ожидаемый результат был бы достигнут.

Но Россия преподнесла сюрприз. В России неожиданно обнаружились силы, могущие дать отпор. Нашлось оружие, боеприпасы, людские резервы, заработали железные дороги. Интервенция представлялась нашествием врага. Все ценности, которые не срабатывали во время первой мировой войны, стали реальными. "Отечество в опасности!" - лозунг большевиков стал массовым лозунгом, сплотившим крестьян, рабочих, интеллигенцию, патриотически-настроенное офицерство. В.Лениным была разработана теория о войнах справедливых и несправедливых, оборонительных и агрессивных, захватнических и патриотических. Она стала идейной основой поворота в политике большевиков, которые выступали еще недавно против первой мировой войны, расценивая ее как захватническую, империалистическую. Теперь Россия вела войну освободительную, патриотическую, оборонительную. Война вызвала огромный, неожиданный духовный подъем русского народа. У интервентов и контрреволюционеров не было никаких шансов на успех. Интервенция укрепила власть большевиков. Американский историк Дж.Кеннан считает, что именно интервенция спасла большевиков и сохранила их власть. Голодная, раздетая, холодная Россия признала власть большевиков.

Еще одна неожиданность ожидала союзников в их собственных странах. Интервенция вызвала массовое демократическое пацифистское движение в защиту Советской России. В Англии рабочие создавали комитеты "Руки прочь от Советской России", которые взяли под контроль все порты Англии с целью недопущения вывоза оружия в экспедиционный корпус Англии, бурные демонстрации прокатились во Франции, Италии. Пацифизм, борьба против интервенции, за демократию, социальные реформы формировали новые политические движения. В западных странах борьба против интервенции приобретала острые формы. Антисоветская политика вызвала политический и социальный кризис. Общественное мнение раскололось на противников и сторонников советской власти.

Наконец, союзники столкнулись с новым явлением в своих армиях. Прежде послушные командам офицеров солдаты отказывались воевать против большевиков и русского народа, который признал их власть. Практически Россия отняла у Антанты их солдат, которые стали ненадежными. Среди солдат назревал бунт. Контакты с Красной Армией оказывали огромное воздействие на армию интервенционистов. Армию интервентов надо было выводить. В июне 1919 г. отбыли американские войска, а в начале февраля 1920 г. и все войска Антанты. Западные державы продолжали оказывать поддержку контрреволюции. Однако, и здесь они потерпели поражение. В конце февраля 1920 г. части Красной Армии вступили в Архангельск, а в начале марта в Мурманске восставшие жители города установили советскую власть. К середине марта на всем севере была восстановлена Советская власть. К началу 1921 г. были ликвидированы основные фронты гражданской войны в России.

Гражданская война нанесла огромный ущерб экономике России. В ходе ее от голода, болезней, террора и в боях (по различным данным) погибло 8 млн. человек, в том числе 1 млн. красноармейцев. Эмигрировало из страны до 2 млн. человек. Ущерб народному хозяйству составил 50 млрд. золотых рублей, промышленное производство упало до 4 % довоенного уровня, сельское хозяйство сократилось вдвое.⁵⁹ Такова была цена политики западных союзников для России.

Революции не делаются ни по заказу, ни по соглашению и каждая из них имеет свои неповторимые особенности, и у каждой из них бывают свои трудности и сложные периоды. На российскую революцию интервенция и гражданская война наложили тяжелый отпечаток жестокости, попрания элементарных свобод личности, злобу, которые были усугублены голодом и хозяйственной разрухой. Удивление вызывает, что при всех разрушительных трудностях формирования нового государства, его дипломатия достойно защищала интересы на международной арене и во многом обеспечила негативное отношение части мировой общественности к интервентам. Поскольку возможности внешней политики Советской России были ограничены, а Красная Армия еще только создавалась, советская дипломатия, во главе которой стояли ветераны партии большевиков, активно использовала в своей деятельности дипломатическую пропаганду. В России рождалась новая сфера дипломатической борьбы - дипломатия пропаганды. Ноты протеста, письма видным общественным деятелям, обращения к частным и общественным организациям и др. стали основным средством этого нового вида дипломатии. Они были резкими, обличительными, дерзкими и аргументированными. Как отмечал один из видных деятелей российской дипломатии первых лет революции В.В.Воровский, ноты писали "концом накаленной проволоки".⁶⁰

Блистательным примером этого нового направления в дипломатии являлись статьи и выступления В.И.Ленина. Его "Письмо к американским рабочим", опубликованной газетой "Правда" 22 августа 1918 г. сыграло большую роль в изменении общественного мнения в США и активизировало массовое движение в защиту Советской России. С присущей ему эмоциональностью в "разоблачении" империализма он обвинил американское правительство в развязывании интервенции против российского государства. Он писал: "Американские миллиардеры, эти современные рабовладельцы, открыли особенно трагическую страницу в кровавой истории кровавого империализма, дав согласие - все равно, прямое или косвенное, открытое или лицемерно прикрытое - на вооруженный поход англо-японских зверей с целью удушения первой социалистической республики"⁶¹. Далее он писал: "Американские миллиардеры нажились больше всех. Они награбили сотни миллиардов долларов. И на каждом - ком грязи от "доходных" военных поставок, обогащавших в каждой стране богачей и разорявших бедняков. На каждом долларе следы крови, которую пролили 10 миллионов убитых и 20 миллионов искалеченных". В.И.Ленин был блестящим полемистом и в письме американским рабочим он использовал убедительные аргументы, которые невозможно было опровергнуть или замолчать. Центром его письма является разоблачение двойных стандартов, которые использовались западными политиками. В ответ на обвинения в терроре В.И.Ленин напомнил английской буржуазии 1649 г. и французской 1793 г., когда буржуазные революции сопровождались кровавыми репрессиями против их противников. "Террор был справедлив и законен, - писал он, - когда он применялся буржуазией в ее пользу против феодалов.. Террор стал чудовищен и преступен, когда его дерзнули применять рабочие и беднейшие крестьяне против буржуазии!"⁶²

Письмо В.И.Ленина было доставлено в Америку и известный американский журналист Джон Рид опубликовал его в ряде американских газет. Интерес читателей к ленинскому письму был настолько велик, что оно было издано большим тиражом в виде отдельной брошюры. Позднее письмо Ленина неоднократно публиковалось в газетах Западной Европы, в частности, во Франции, Англии и Германии. В Америке вплоть до 1934 г. оно появлялось в различных изданиях, а в 1934 г. было вновь опубликовано отдельной брошюрой. Обращение Ленина к американским рабочим способствовало усилению в США движения протеста против интервенции в России.

В октябре 1918 г. В.И.Ленин в записке Г.В.Чичерину дал указание подготовить ноту В.Вильсону, в которой посоветовал "архиобстоятельно, вежливо, но ядовито" разоблачить лицемерие американского империализма. В этой ноте наркоминдела (24 октября 1918 г.) говорилось: "Вами было дано обещание, господин президент, оказать содействие России с целью получения ею полной и беспрепятственной возможности принять независимое решение относительно ее собственного политического развития и ее национальной политики; на деле же это содействие выразилось в том, что войска чехословаков, а затем и Ваши собственные, и войска Ваших союзников в Архангельске, Мурманске, на Дальнем Востоке пытались навязать русскому народу власть тех угнетателей, тех эксплуататорских классов, господство которых рабочие и крестьяне России свергли еще в октябре прошлого года".⁶³

Дипломатия пропаганды оказалась эффективной. Западное общественное мнение раскололось. Социалистические организации преобразовывались в коммунистические партии, прогрессивная интеллигенция выступала активно в защиту русской революции. Провозглашение в 1919 г. Баварской, Словацкой и Венгерской революций свидетельствовало, что Советская республика пробудила накопившуюся во время войны революционную энергию. В 1919 г. в Москве был создан Коммунистический Интернационал, оказавший огромное воздействие на формирование коммунистических партий на Западе.

Параллельно с военной интервенцией западные державы, по инициативе французских правящих кругов, объявили экономическую блокаду Советской России. В письме командующему союзными войсками маршалу Фошу от 27 октября 1918 г. Ж.Клемансо предписывал ему не только продолжать войну против Германии в России, но и осуществить экономическую блокаду большевизму с тем, чтобы вызвать экономический хаос и крах. В директивах Клемансо от 13 и 21 декабря определялись параметры экономического окружения Советской России. Предусматривалось создать два кольца блокады - внутреннее и внешнее. Внутреннее кольцо должно было отрезать центральные промышленные районы от источников сырья и продовольствия - Украины, Урала, Средней Азии, Кавказа и Сибири. Именно этими соображениями определялась дислокация контрреволюционных "правительств": Колчак на Урале, Деникин и Каледин на юге. Внешнее кольцо предусматривало разрыв любых экономических связей иностранных государств с Россией. Все морские пути были отрезаны, а нейтральные государства принудили порвать дипломатические и торговые связи с Россией. В результате блокады внешняя торговля страны в 1919-1920 гг. была сведена к нулю.

Россия пострадала в первую очередь. В стране не хватало хлеба, муки, сахара, керосина, угля, соли, не было спичек и мануфактуры. Из-за нехватки медикаментов во многих районах страны вспыхнули эпидемии брюшного тифа, оспы и сыпного тифа. Не хватало товаров даже по урезанным нормам. Но и Запад страдал из-за разрыва экономических отношений с Россией. На сложившемся мировом рынке Россия играла важную роль и ее место невозможно было заменить кем-либо другим. В 1919 г. в Европе начался экономический кризис. Число безработных в Англии составляло 2,5 млн. человек, что составляло 15 % всей рабочей силы. Во всей Европе насчитывалось 10 млн. безработных и 30 млн. неполностью занятых или потенциальных безработных. В США число безработных стабильно было на уровне 5 млн. человек (23 % всей рабочей силы). Победители стояли на пороге катастрофы.

В тронной речи 10 февраля 1920 г. король Георг V заявил, что для восстановления мира и процветания Европы крайне важно добиться "не только мира, но прежде всего нормальных условий экономический жизни в Восточной Европе и России". Ллойд-Джордж был более категоричен. Он говорил, что все усилия свергнуть Советское правительство потерпели неудачу. Отправка более многочисленного военного контингента еще более сплотит русский народ вокруг Советов. Союзные государства не готовы признавать "новый режим" и в интересах спасения мировой экономики и процветания необходимо начать торговлю с Советской Россией. Он напомнил членам парламента: "До войны 25 % всего мирового экспорта зерна - 4 млн. тонн приходилось на Россию. Четыре пятых льна - почти невероятно - выращиваемого в мире, производится в России. Одна треть сливочного масла, потребляемого в Великобритании, приходило прямо или непрямо из российских источников. Зерно и мука всех сортов, которые выходили на мировой рынок, достигали 9 млн. тонн. Эти цифры можно продолжить во всех направлениях. Мир нуждается во всем этом"⁶⁴. Практичные английские политики спешили воспользоваться ситуацией и заключить выгодные торговые соглашения. Уже в мае 1920 г. в Лондоне в резиденции премьер-министра на Даунинг Стрит, 10 состоялась встреча Ллойд-Джорджа с советскими представителями. В официальном коммюнике говорилось: "Состоялись предварительные переговоры относительно возобновления торговли между Россией и Западной Европой"⁶⁵. 16 марта 1921 г. был подписан первый англо-советский торговый договор. Его главное значение состояло в фактическом признании Англией Советского правительства. В пункте 1 говорилось, что договор представляет временный документ, который подлежит замене общим мирным договором; во втором пункте было сказано о немедленном возобновлении взаимной торговли; обе стороны обязались воздержаться от "официальной пропаганды" против другой. Англия и Россия обменялись официальными дипломатическими агентами. Блокада рухнула.

Прорыв

        Еще продолжалась гражданская война, а Советское государство   начало   добиваться   признания отдельнымистранами и установления с ними нормальных дипломатических отношений.           Поскольку Запад категорически отказывался вести какие-либо переговоры о признании де-юре, Советское правительство основное внимание уделяло установлению дружественных дипломатических отношений с южными азиатскими соседями, надеясь таким образом нейтрализовать попытку вовлечь их в антисоветский альянс. В нотах советского правительства от 27 января 1918 г. и 26 июня 1919 г. заявлено о полном отказе от внешней политики царизма и отмене всех договоров, конвенций и соглашений, унижавших свободу и достоинство иранского народа. 26 февраля 1921 г. в Москве был подписан советско-иранский договор, признававший суверенитет Ирана. Опираясь на поддержку Советского государства, Иран добился вывода со своей территории английских войск и аннулировал кабальный англо-иранский договор 1919 г. Статья 6 договора имела важное значение для безопасности южных рубежей Советского государства. В ней говорилось о праве ввести на территорию Ирана войска, если с его территории будет угроза Советскому государству и после предупреждений с его стороны иранское правительство окажется неспособным предотвратить эту угрозу.

Договор был составлен юридически грамотно, с учетом всех норм международного права. Эта статья возлагала обязательство на Советскую Россию не допускать "захватной политики" третьих держав "на территории Персии", т.е. говорила о взаимной обязанности бороться совместно против агрессоров за обеспечение безопасности в регионе. Договор стал базой для укрепления суверенитета Ирана.

Другим государством, с которым Советскому правительству удалось установить дипломатические отношения, являлся Афганистан. В 1919 г. афганскому народу в войне против англичан удалось одержать победу и добиться независимости. Король Аманулла-хан обратился к советскому правительству с просьбой установить дипломатические отношения. Советское правительство 27 мая 1919 г. выразило согласие и направило в Афганистан чрезвычайного и полномочного посла. Однако, формирование нормальных дипломатических отношений между обеими странами натолкнулось на неожиданное сопротивление самих же афганских властей.

Прежде всего, еще с XIX в. в Афганистане была создана широко разветвленная сеть проанглийски настроенных племен, которые были противниками сближения Афганистана и новой России. В 1885-1887 гг. при проведении северных границ страны представители английской армии подкупили ряд влиятельных людей, которые служили с тех пор опорой английской разведки, ведущей подрывную работу против России в Средней Азии. Руководил действиями английских агентов известный по Ближнему Востоку полковник Лоуренс. В 1927 г. он организовал свержение Амануллыхана и утверждение на кабульском престоле авантюриста Бачаи Сакао.⁶⁶

Английские агенты организовали энергичную пропаганду против Советской России. Север Афганистана, где в основном проживают этнические узбеки, превратился в базу басмаческого движения в Узбекистане. После свержения эмира бухарского эмир Сайид Алимхан бежал в Афганистан и обосновался со всем своим двором в Кабуле. Отсюда он руководил крупными басмаческими соединениями под командованием Ибрагимбека и одного из лидеров младотурок Энвер-паши.

В азиатских странах политический климат подвержен влиянию самых различных обстоятельств. И не всегда даже самые влиятельные правители могут осуществлять свои же замыслы. Слишком сильно бывает влияние мусульманского духовенства, интересы которого не всегда бывают осознаны, а часто подвержены эмоциям и букве Корана. Это хорошо изучили англичане и стремились воздействовать на Амануллухана через своих доверенных лиц в высших клерикальных кругах Кабула. Это было одной из причин затяжки переговоров. Лишь 28 февраля 1921 г. в Москве был подписан советско-афганский договор.

Стороны обоюдно признавали независимость друг друга и обязывались уважать ее. Участники договора обязались не вступать с третьей державой в военное или политическое соглашение, которое причинило бы ущерб одной из договаривающихся сторон. Россия предоставляла Афганистану право на свободный и беспошлинный транзит через ее территорию товаров, закупленных как в России, так и за границей. Советская сторона согласилась также оказать Афганистану денежную и другую материальную помощь. В частности, Советское правительство обязалось предоставить Афганистану самолеты и создать авиационную школу, передать 5 тыс. винтовок с необходимым запасом патронов, построить завод по изготовлению бездымного пороха, поставить оборудование для телеграфной линии Кушка-Герат-Кандашар-Кабул, командировать технических и других специалистов, а также предоставить безвозмездную ссуду в размере 1 млн. руб. золотом.

Это был первый в истории Афганистана договор о дружбе. Он означал поворотный пункт в международных отношениях на Среднем Востоке, став гарантией мира и спокойствия в регионе. Договор имел огромное историческое значение для Советского Союза, покончив с соперничеством двух держав и надежно прикрыв страну с юга. Это позволило ликвидировать очаги конфликтов и создать условия для мирного развития соседних стран. Договор был составлен грамотно, корректно, в духе взаимопонимания и взаимного уважения. В течение почти 60 лет он был основой дружеских добрососедских отношений двух государств. Договор означал огромную победу советской дипломатии, его значение трудно переоценить.

5 ноября 1921 г. в Москве было подписано советско-монгольское соглашение об установлении дружественных отношений. Оба правительства обязались проводить принцип наибольшего благоприятствования в области политических и экономических взаимоотношений, а также не допускать на своей территории деятельности организаций и групп, враждебных другой стороне. Соглашение было заключено с Временным народным правительством, которое было создано 13 марта 1921 г. Соглашение дало возможность монгольскому правительству довести до победы борьбу с бандами русского барона Унгерна и отрядами китайских милитаристов. Вместе с тем, соглашение отвергало права китайских милитаристов на Монголию и подтверждало независимость Монголии, открывая путь к сношениям с другими народами.

Договоры с азиатскими государствами означали признание де факто и де юре Советского Союза в качестве субъекта международного права. Это был существенный прорыв в дипломатической изоляции Советского государства. Он означал появление в международных отношениях нового фактора, кардинально изменившего всю ситуацию в Азии. Политика Советского государства наносила огромный ущерб английскому колониализму. Практически с этих договоров начинается кризис английского колониализма, который закончился после второй мировой войны его полным крахом. Турция, Иран, Афганистан и Монголия создавали длинную цепь дружественных государств, которые надежно прикрыли южные границы нового государства. Большевики придавали этим странам особо важное стратегическое значение - они лишали всякой возможности создания сепаратистских государств на окраинах бывшей царской империи, в первую очередь, в Средней Азии и Закавказье, где в период гражданской войны вспыхнули национально-освободительные движения, требовавшие выполнения обещания предоставления права нациям на самоопределение, ради которого они поддержали большевиков в революции в их борьбе за власть. Теперь советская власть могла легко расправиться Договоры с этими государствами помогли ослабить влияние идеологии пантюркизма и панисламизма. Цитадели этих идеологий заключили договоры не на основе шариата, а на основе общепринятого международного права и теперь их пропаганда теряла прежнюю силу.

Большевики обвиняли западные государства в лицемерии и фарисействе. Это было правильно. Но такие же обвинения можно выдвинуть и в их адрес. Под лозунгом права наций на самоопределение, интернационализм, братство народов они стремились сохранить старую царскую империю. Заключая равноправные договора с соседними азиатскими мусульманскими государствами, предоставляя им денежную и материальную помощь, оказывая политические услуги, они в то же время безжалостно подавляли национально-освободительные движения в собственном многонациональном государстве. В их действиях политика и идеология нашли тесное сочетание.

Советско-польские отношения. Запланированный конфликт 

        В тот день, когда было подписано соглашение о перемирии в Компьенском лесу, т.е. 6 ноября 1918 г.в Кракове было провозглашено о создании нового государства - Польской республики. Это было детищем Ж.Клемансо и тех сил, интересы которых он выражал. Французские правящие круги со слепой яростью отнеслись к русской революции. Французская буржуазия потеряла облигации займов, размещенных царской Россией во Франции, утратила капиталовложения, потеряла русские рынки. Негодование против большевиков облекалось в возвышенную форму заботы о французских национальных интересах. В общественном мнении Франции господствовало убеждение, что большевики толкнули Россию на заключение "сепаратного" мира и тем самым нанесли удар союзникам, и прежде всего Франции. Французский посол в России Нуланс заявил в январе 1919 г., что с помощью большевиков Россия стала добычей Германии, которую она неизбежно использует для подготовки новой войны против Франции.

Лейтмотивом антибольшевистской пропаганды была идея о том, что большевики и Германия неразрывно связаны и, следовательно, борьба против большевиков является борьбой против возрождения Германии. Эта пропагандистская шумиха служила оправданием вербовки французских офицеров и солдат для польской армии. Многие французские офицеры, боявшиеся после войны остаться не у дел, стали поступать на службу в польскую армию, большая часть которой вербовалась из офицеров, имевших опыт войны. Среди них был и капитан Шарль Де Голль, только что закончивший свою трехлетнюю карьеру военнопленного и вернувшегося, чтобы продолжить карьеру боевого офицера польской армии. Французские офицеры предпочли бы воевать непосредственно с немцами, но шансов на это в ближайшее время не было и они отправились в Польшу, где их ждала новая война, слава, чины и ордена.

Возглавил французскую военную миссию в Польше генерал Максим Вейган (1867-1965 гг.), герой первой мировой войны, бывший начальник штаба маршала Фоша. Он же был военным советником у диктатора Польши маршала Ю.Пилсудского. Французы участвовали в боях против Красной Армии на Волыни и под Варшавой. В боевых действиях под Варшавой отличился капитан Де Голль, командовавший смешанным пехотно-танковым отрядом. Он был награжден польским крестом Святого Венцлава. Правда, в военных мемуарах он постарался обойти эту страницу своей военной карьеры, посвятив ей всего пять слов.

Польша стала сухопутным оплотом Антанты против большевиков. Польские правящие круги еще в конце 1918 г. начали вооруженную агрессивную войну против Советской России. Им удалось захватить почти всю Белоруссию (до линии рек Западная Двина и Березина) и часть Украины (до линии Новоград-Волынский, Проскуров-Могилев-Подольский). Действия польских правителей получили высокую оценку Антанты. В качестве вознаграждения для дальнейшего наступления польским правящим кругам были обещаны обширные территории за счет соседей, что входило в планы польских шовинистов о создании "великой Польши от моря до моря". С конца 1919 г. Антанта начала подготовку польской армии к генеральному наступлению на Советскую Россию.

Франция предоставила кредит Польше в сумме 1 млрд. франков и в течение весны 1920 г. передала ей 1494 орудия, 2800 пулеметов, 350 самолетов, 800 грузовых автомобилей. Из Франции были переданы 3 млн. комплектов обмундирования и 4 млн. пар обуви. Из Франции же прибыла сформированная в 1917-1918 гг. 70-тысячная польская армия во главе с генералом Ю.Галлером. Не менее щедрыми были Англия и США. К весне 1920 г., благодаря помощи Антанты, в Пользе была создана армия в 738 тыс. человек.

Главой польского государства и польской армии был подобран человек с неукротимыми воинственными намерениями и яростными агрессивными антироссийскими убеждениями. Это был Юзеф Пилсудский (1867-1935 гг.). Он родился в Вильно (Вильнюс), учился в Харьковском университете и пять лет с 1887 по 1892 гг. провел в ссылке в Сибири по обвинению в социалистической агитации. По возвращению в Польшу, являвшейся тогда частью России, он основал газету "Работник" и был ее главным редактором. Газета сочетала пропаганду социалистических идей и крайне националистического фанатизма, главным образом антироссийского. В 1904 г. он посетил Японию, чтобы добиться помощи японской военщины для организации в период русско-японской войны антирусского восстания. В 1914 г. он создал 10-тысячный польский корпус, который воевал на стороне Австрии против России. В 1918 г., когда первая мировая война шла к концу, он переметнулся на сторону Антанты. Такой послужной список вполне устраивал союзников и 11 ноября регентский совет Польши объявил его командующим польской армией, а 14 ноября передал ему и полную гражданскую власть, объявив его "начальником государства".

Великодержавный польский национализм стал движущей силой внутренней и внешней политики пана Ю.Пилсудского. Идея великой Польши толкала его на авантюристические внешние экспансии и аннексии чужих территорий.

Версальский мирный договор подтвердил признание нового польского государства и определил границы его территории. Германия лишилась своего важнейшего порта Данциг и Польша получила территорию, связывавшую его ос остальной территорией государства. Эта область стала называться "данцигским коридором", она отделила Восточную Пруссию от германского государства и сделала ее заложником дипломатии Ю.Пилсудского, к ней отошли наиболее развитые районы Силезии. К Польше по Версальскому мирному договору перешли обширные территории бывшего Российского государства. В декабре 1919 г. Верховный Совет Антанты определил восточную границу, она проходила по линии Гродно-Яловка-Немиров-Брест-Литовск-Дорогуск-Устилуг, далее западнее Равы-Русской, восточнее Перемышля. В основном эта линия соответствовала этническому принципу польского государства. Польская республика стала одной из крупнейших европейских государств и по площади она превосходила Италию.

Новое государство превратилось в возмутителя спокойствия в Восточной Европе. Оно стало предъявлять территориальные претензии соседним государствам, рассчитывая на благосклонное отношение западных держав. Армия и оружие становятся опасными средствами в руках польского государства, а аннексия чужих территорий становится смыслом его существования. Не прошло и года после провозглашения Польши самостоятельным государством, как она развязала войну из-за Тешенской области с Чехией. В октябре 1920 г. польские войска захватили Вильно (Вильнюс) и польское правительство объявило об аннексии этого города. Программа создания Великой Польши от моря до моря начала осуществляться. 21 апреля 1920 г. польское правительство заключило договор с Директорией Украинской Народной республики (УНР), по которому признавало "независимость" Украины, а ее руководители В.К.Винниченко и С.В.Петлюра соглашались на присоединение к Польше исконных украинских земель Восточной Галиции, Западной Волыни и части Полесья. 24 апреля был заключен военный договор, по которому Директория обязывалась вести совместное наступление с польскими войсками и обеспечивать их продовольствием.

На следующий день, 25 апреля 1920 г. польские войска совместно с войсками украинцев под командованием С.В.Петлюры начали наступление по широкому фронту от реки Припять до Днестра. 26 апреля совместные польско-украинские войска захватили Житомир и Коростень, 6 мая пал Киев. По существу это был новый поход Антанты, которая после неудачи с интервенцией решила использовать против Советской России польских и украинских националистов. Война проходила с переменным успехом. Отбив первый натиск поляков, Красная Армия в мае перешла в наступление. Польские войска оказались небоеспособными и не смогли исполнить возлагаемые на них надежды. Вскоре были освобождены Украина и Белоруссия. 23 июля 1920 г. Красная Армия начала наступление на Варшаву. Поскольку советско-польская война развивалась не по нужному сценарию, западные союзники решили вмешаться и остановить наступление советских войск. 10 июля на конференции в Спа польские представители признали границу, определенную Антантой в декабре 1919 г. В связи с этим 11 июля 1920 г. лорд Керзон, министр иностранных дел Англии в ультимативной форме потребовал от Советского правительства остановить наступление на этой линии. Советское правительство выразило готовность согласиться при условии, что польское правительство само выразит пожелание начать переговоры. Оно опасалось, что ультиматум Керзона является попыткой остановить наступление советских войск с тем, чтобы дать возможность полякам перегруппироваться и перейти в контрнаступление.

Польским войскам была оказана помощь. План операции "Спасение Польши" был разработан М.Вейганом. Воспользовавшись ошибками командования Красной Армии, польские войска нанесли ряд тяжелых поражений и советским войскам пришлось отступить от Варшавы. 7 августа 1920 г. польские власти сообщили о готовности начать переговоры. Советскому правительству надо было срочно закрывать польский фронт, т.к. в Крыму активизировались войска барона Врангеля, смертельного врага Советской власти.

Используя поддержку Франции, он сумел за короткий срок создать боеспособную армию в Крыму. Она состояла из остатков деникинской армии. 4 апреля 1920 г. во главе ее стал барон Врангель. Пользуясь отвлечением сил Красной Армии на войну с поляками, в июне 1920 г. он начал наступление на Северную Таврию. Врангелевские войска соединились с казачьими мятежниками. Между Врангелем и польскими войсками установился контакт, а Франция координировала их действия. Польша была истощена войной и не представляла прежней опасности, тогда как Врангель сумел поднять донских казаков против советской власти. Его войска двинулись на Донбасс, стремясь лишить центральные районы поставок угля.

Советское правительство было готово идти на значительные уступки и жертвы ради заключения мира. 17 августа 1920 г. в Минске начались советско-польские переговоры. Они закончились 12 октября в Риге (Рижский мирный договор 1921 г.) заключением мирного договора. Договор объявлял о прекращении войны. Советско-польская граница устанавливалась значительно восточнее линии Керзона и к Польше отходили Западная Украина и Западная Белоруссия. Обе стороны обязывались уважать государственный суверенитет друг друга, взаимно отказывались от вмешательства во внутренние дела, от враждебной пропаганды, обязывались не допускать на своих территориях деятельности лиц или групп, направленных против другой стороны. Россия согласилась возвратить Польше все научные и культурные ценности, вывезенные с территории Польши, начиная с 1 января 1772 г. (со времени первого раздела Польши). Советская Россия обязывалась выплатить Польше 30 млн. золотых рублей. Польша освобождалась от ответственности за долги и иные обязательства бывшей царской империи.

Условия мира для Советской России были унизительными, позорными и тяжелыми. Во многом они напоминали в миниатюре Брестский мир. Унижение и недостойные условия без военного поражения. Польское правительство даже после подписания мирного договора сохраняло состояние ни войны, ни мира. На территории Польши обосновались различные антисоветские организации, которые совершали налеты на советскую территорию и провокационные акции против Советской России. Польское правительство, состоявшее из воинствующих националистов и военной партии, возглавляемой Ю.Пилсудским, в течение нескольких месяцев не давало согласия на приезд советского полпреда, ссылаясь на трудности "чисто технического характера". В Москву был назначен поверенный в делах, что подчеркивало полное пренебрежение польских властей вопросами протокола. Полпреда России Л.М.Карахана ни на границе, ни в польской столице никто не встретил. Советское посольство поместили в гостинице в служебных помещениях, а на первом этаже находился ресторан, служивший штаб-квартирой русской контрреволюции во главе с Борисом Савинковым. В течение многих недель советского полпреда не приглашали для вручения верительных грамот. Налеты белогвардейских групп на территорию России продолжались.

Рижский мирный договор и установление дипломатических отношений с Польшей не изменили существа и характера отношений между двумя государствами. Разгром Врангеля в ноябре 1920 г. также не принес изменений. Польша ориентировалась на Запад и готова была играть роль авангарда в его антисоветской политике. Тем самым Польша обрекла себя на уничтожение. С нею играли в политическую игру, где полякам отводилась роль жертвы в запланированном советско-польском конфликте. Рижский мирный договор означал лишь начало конца государства Пилсудского.

Советско-германские отношения 1918-1932 гг. 

Тесный союз с Францией являлся краеугольным камнем внешней политики Польши.  Франция отводила ей роль жандарма в Восточной Европе, бдительно наблюдающего за Германией и Россией и постоянно держащего их в напряжении.  

Создание союзниками польского государства на Версальской конференции воздвигло непреодолимую пропасть между Германией и Польшей. Чувство угрозы со стороны нового соседа, злопамятного и обиженного за разделы, оказавшегося в 100 км от Берлина, с самого начала породило в Германии атмосферу недоверия и негодования. В результате передачи Данцигского коридора Польше германский восток оказался разделен, а Восточная Пруссия - отрезанной от рейха.

Более двух миллионов немцев оказалось под польским управлением, которое было для них унизительным. Половина их - почти миллион - вернулась в Германию и пополнила ряды недовольного населения. Все это усугубило многолетнюю взаимную неприязнь между двумя народами, вызванную укоренившимся среди немцев чувством расового превосходства над поляками, вызывавшим острое негодование последних.

Трудности мирного сосуществования усугублялись еще и тем, что между двумя государствами не было определенных границ и оба народа были тесно переплетены друг с другом. Островки другого населения, намеренно оставленные при разделе, порождали постоянные конфликты. С обеих сторон накопилось много взрывного материала и перспектива установления мирных взаимоотношений была минимальной. Данцигский коридор глубоко уязвил германское общественное мнение, он доминировал в политической жизни страны и даже в период глубокого экономического упадка германский народ был всегда един в своем требовании ликвидации этого коридора и соединения Восточной Пруссии с рейхом. Но он был единственным выходом Польши во внешний мир, потому жизненно необходим. Данциг создавал проблему антагонистического противоречия, рождающего враждебные отношения двух государств.

Угрожающий характер взаимоотношения Германии и Польши приобретали в связи с Верхней Силезией, которая для Германии была вторым Руром. По условиям Версальского договора, ее судьба и принадлежность должна была быть решена путем плебисцита, т.е. всенародного голосования. На плебисците, проведенном 20 марта 1921 г., 60% населения высказалось в пользу сохранения в составе Германии. Однако, союзников такой исход голосования не удовлетворил и они решили разделить Верхнюю Силезию по результатам голосования. 40 % территории было присоединено к Польше, а 60 % - к немецкому государству. Но к Польше отошли самые развитые районы, где располагалась основная масса рудников, шахт и заводов. Такой раздел вызвал новый взрыв негодования в Германии и, как и данцигский коридор, стал главным раздражителем в общественном мнении страны. Немцы были глубоко уязвлены этой политической сделкой. Лишний раз они почувствовали себя таким политическим ничтожеством, которое никто не собирается принимать в расчет. Посол Г.Дирксен писал в связи с позицией западных держав: "Так что сцена была готова для создания одной из самых опасных коалиций - германо-русской дружбы, в основе которой общая нелюбовь к своему общему соседу - Польше"⁶⁷. У Польши сложились враждебные отношения и с другими ближайшими соседями - Чехословакией и Литвой.

Но на пути сближения Советской России и Германии стояли трудно преодолимые препятствия. Главным из них была хозяйственная разруха в Советской России, ставшая результатом абсурдной экономической политики большевиков. Начатая в декабре 1917 г. политика военного коммунизма потрясла страну. Ее основными чертами были всеобщая трудовая повинность, прямое распределение, жесткое централизованное управление, всеобщая национализация предприятий народного хозяйства, трудовые армии.

Свою некомпетентность в экономических вопросах руководители большевиков объясняли идеологическими издержками. Великие революции, по их мнению, всегда сопровождались разрушительными гражданскими войнами и разрушением экономики. А пролетарская революция якобы приводит даже к более сильному временному упадку производства, чем буржуазная. Частная собственность была объявлена порочной и антисоциалистической, контрреволюционной и антинародной. Предусматривалось рядом постепенных, но неуклонных мер совершенно уничтожить  частную торговлю, организовав планомерный продуктообмен между производительными и потребительскими коммунами единого хозяйственного целого, каким должна была стать Советская республика. Предполагалось также уничтожение денег и с этой целью планировалась замена их сберегательными книжками, чеками, краткосрочными билетами на право получения общественных продуктов.

Максимальная и строжайшая централизация экономического управления должна была стать главным стимулом экономического развития. Утверждалась полная диктатура ВСНХ (Всесоюзный Совет Народного Хозяйства), Центрального банка и Госплана, без решения которых не могли быть использованы ни один рубль и ни один килограмм краски. Итоги трех лет диктата военного коммунизма в стране были плачевными и трагическими. Сельское хозяйство было разорено. Промышленность распалась, транспорт встал, безработица стала массовой. Жизнь стала хуже, чем при самых тяжелых годах царского режима. Страна деградировала. Большевики каждый год признавали ошибочность своего курса и каждый год принимали решения, усугублявшие пороки своих доктрин и теорий.

При таких условиях развитие экономических отношений с западными развитыми странами было невозможно. На Западе альтруизмом никто не собирался заниматься, а советское государство, по-видимому, и не помышляло, что в мире экономика имеет иные критерии и ценности, нежели приказ, команда, лозунги и продразверстки. Но случилось самое непредвиденное. Против большевиков поднялись народные массы. По деревне прокатилась волна крестьянских восстаний, напоминавшая крестьянскую войну. В Средней Азии бушевало пламя антикоммунистического движения, известное под названием басмачества. В конце февраля 1921 г. в Петрограде, колыбели революции, вспыхнули забастовки, а 2 марта восстал Кронштадт, считавшийся оплотом большевистской партии. Восставшие обвинили партию в измене революции, узурпации власти и призвали русский народ восстать против "самодержавия коммунистов".

Антикоммунистические контрреволюционные выступления привели к расколу в коммунистической партии. Центральный комитет разделился на фракции. Диктатура большевиков повисла в воздухе, ситуация напоминала якобинский конвент 1793 г., когда отрубили голову Робеспьеру. В.И.Ленин хорошо знал историю и стал искать альтернативные выходы. В марте 1921 г. Х съезд партии принял решение о новой экономической политике (НЭП). Новая экономическая политика основывалась на развитии в экономике рыночных отношений и признавала многоукладность в экономической структуре. Она создала модель экономики, которая представляла прообраз будущего цивилизованного развитого государства. В современных условиях наилучшим образом преимуществами НЭПа воспользовалась Китайская Народная республика. НЭП создавал благоприятные условия для развития экономических отношений со странами Запада. До войны главными предметами российского экспорта были продукты сельского хозяйства. Упадок сельского хозяйства в стране по позволял теперь использовать этот главный источник в российской внешней торговле. В связи с этим Советское государство предложило в качестве уплаты за ввозимые товары и услуги предоставление концессий.

НЭП оказал немедленное воздействие на развитие экономических отношений России с западными государствами. На Западе начинался очередной экономический кризис и предприниматели поспешили на российский рынок, как главный путь выхода из него. Английские предприниматели первыми начали налаживание коммерческих связей с Россией. В конце 1920 г. был создан межведомственный комитет по развитию торговых отношений с Россией. Переговоры с советским представителем Л.Б.Красиным в марте 1922 г. привели к обсуждению в парламенте проекта торгового договора между Англией и Россией. Чтобы предупредить принятие решения о заключении торгового соглашения с Россией, что означало признание советского правительства де факто, Франция выразила бурный протест, обвиняя Англию в предательстве интересов союзников.

В ответ газеты Англии стали обвинять Францию в попытке вмешательства в политику английского правительства. Общее мнение было выражено в газете "Санди Таймс" 10 октября 1920 г. Известный обозреватель, представлявший редакционную статью, писал: "Наши добрые отношения с Францией основаны на полной откровенности. Мы поддерживаем желание французов получить в лице Польши равный эквивалент прежнему союзнику в лице России и мы готовы идти с Францией так далеко, как и она для сохранения польской независимости. Но Франция должна также помнить, что мы потеряли не одного, а двух союзников в Азии. Союза с Турцией больше не существует, а Россия, бывшая когда-то союзником, ныне ведет против нас интриги среди наших врагов в Исламе. Мы с нашей огромной ответственностью в Азии должны обеспечить собственные интересы, и естественным и наилучшим путем к этому является согласие с Россией. Иначе получается, что мы вели войну за спасение фландерцев только для того, чтобы потерять Индию и Восток. Не было бы более заслуживающим внимания французов вспомнить и наши тревоги."⁶⁸

Несмотря на протесты Франции, 16 марта 1921 г. между Советской Россией и Англией был подписан Англо-Советский торговый договор. Его основные положения заключались в следующем: 1. Торговые отношения между обоими государствами возобновляются немедленно; 2. Каждая сторона обязывается воздерживаться от враждебных действий против другой и от проведения "официальной пропаганды" против институтов другой; 3. Все претензии будут решены в Общем мирном договоре, который будет заключен позже; 4. Договор считается временным и предусматривается заменить его общим мирным договором. 12 марта 1921 г. глава торгового представительства Советской России в Лондоне Л.Б.Красин получил письмо следующего содержания из Форин Оффиса: "Я уполномочен лордом Керзоном сообщить Вам, что правительство Его Величества признает Советское правительство в качестве фактического правительства России". Англия не поддалась уговорам Франции и предпочла, согласно своим традициям, позаботиться о собственных интересах. Правящие круги Англии разделились на два лагеря. Консерваторы стояли твердо на позициях абсолютного непризнания Советской России и отвергали всякую мысль о развитии отношений с ней; либералы и лейбористы придерживались другой линии - признания Советского государства, сближения с ним и развития нормальных отношений. Представляя договор на рассмотрение парламента, Д.Ллойд-Джордж говорил: "Мир стал слишком узким и все нации зависят друг от друга. Мы зависим от России и Россия зависит от нас. Мы делаем это не только в интересах России, а всего мира".⁶⁹ Франция в очередной раз была обманута. Английский прагматизм оказался выше политических предубеждений. Польша оказалась стиснутой между Германией и Советской Россией и теперь уже не представляла ценности как стратегический союзник.

Стремясь углубить процесс признания, Советское правительство 28 октября обратилось к странам Антанты, выразив готовность начать переговоры об уплате части довоенных долгов России при условии предоставления кредитов, дипломатического признания Советского государства и заключения окончательного всеобщего мира. С этой целью было выражено предложение созвать конференцию, главной темой которой было бы экономическое сотрудничество и российские долги. Это был удачный дипломатический ход, который опрокидывал планы консервативных кругов Запада, отказывавшихся вести переговоры пока не будет решен вопрос о царских долгах. Держатели российских займов требовали рассмотрения советских предложений, которые давали им надежду на возвращение их денег, казалось бы, безвозвратно потерянных. Большинство из них были французскими гражданами и французское правительство встало перед дилеммой - или согласиться на конференцию, или отвергнуть с совершенно ясной перспективой оказаться не у власти.

6 января 1922 г. на заседании Верховного Совета Антанты было принято решение о созыве международной конференции по восстановлению экономики Центральной и Восточной Европы. 7 января 1922 г. итальянское правительство передало Советскому правительству приглашение на международную конференцию в Генуе. Приглашение получила также Германия и теперь представители обоих государств должны были встретиться в роли равных партнеров.

Официальные дипломатические отношения между Берлином и Москвой были прерваны с ноября 1918 г., но некоторые контакты все же сохранились и продолжали развиваться. Их поддерживал, главным образом, генерал Сект (1866-1936 гг.), который являлся командующим рейхсвера в 1919-1926 гг. Правительство Веймарской республики возложило на него ответственную задачу - путем обмана избежать разоружения германской армии и сохранить ее боеспособность. Единственную возможность представляла Советская Россия, с которой Сект договорился тайно готовить командующий состав будущих вооруженных сил на ее территории, главным образом, летчиков и танкистов, которые подпадали под запрет Версальского договора, а также наладить производство танков и самолетов.

Генерал Ганс фон Сект рассчитывал, что российско-германское сотрудничество в перевооружении приведет в конечном счете к формированию полноценного военного союза двух государств, который приведет к восстановлению российско-германских границ 1914 г., что означало ликвидацию Польши и прибалтийских государств. Подобный союз, по мнению Секта, позволил бы также развязать Германии руки на Западе. Сект убедил канцлера Вирта дать ему необходимые фонды для постройки военных заводов в России. Это позволило ему привлечь германские капиталы в Россию. В 1921 г. в Филях под Москвой авиационная корпорация "Юнкерс" построила огромный авиационный завод по производству бомбардировщиков. Фирма "Фрейбург" получила концессию на заготовку леса в Мологде, Крупп получил концессии на Кубани. Постепенно целая серия заводов по производству от пуговиц до танков действовала в России. Наряду с хозяйственными интересами, германские предприниматели осуществляли планы Секта установить прочный военно-экономический фундамент будущего военного союза.

Активную помощь Секту оказывало министерство иностранных дел Германии. Был создан, по инициативе Г.Штреземана, Восточный отдел, который возглавил Эго фон Мальтцан (1875-1927 гг.), ставший главным двигателем политики сближения с Советской Россией. В мае 1921 г., спустя два месяца после подписания Англо-русского торгового соглашения был заключен Русско-германский торговый договор. Одновременно был подготовлен и проект общего мирного договора и Г.Чичерин сделал предложение подписать его во время его пребывания в Берлине на пути в Геную, однако, осторожные немцы решили подождать результатов конференции.

10 апреля 1922 г. состоялось официальное открытие Генуэзской конференции. Советской делегации был вручен меморандум экспертов, который выдвигал перед Советским правительством целый ряд условий для возобновления нормальных отношений. Они сводились к следующим: требование уплаты Советским правительством всех царских долгов, возвращение национализированной собственности или соответствующего вознаграждения бывшим собственникам, создание особого режима для иностранцев в России, исключающего их из-под юрисдикции советского законодательства. Это была попытка диктата западных держав - унизительного и невыполнимого. Его нереалистичность была совершенно очевидна - государство, которое только год назад отбило военную интервенцию, не могло пойти на подписание такого договора, который мог быть принят только разгромленной Турцией. Англия решила подсластить горькую пилюлю измены своей неуступчивой позицией на конференции.

Вместе с тем и германская делегация почувствовала себя в изоляции на конференции. Советская делегация провела ряд встреч с представителями западных держав, вызвав тревогу у германской делегации, которая опасалась, что Германию хотят обмануть и подписать сепаратный договор с Советским правительством. Убедившись в полной неуступчивости западных делегаций, германская делегация решила пойти на подписание общего договора с советской делегацией. Он был подписан 16 апреля 1922 г. в пригороде Генуи, местечке Рапалло, где недалеко друг от друга проживали германская и советская делегации. Он назывался Рапалльским договором и вошел в мировую историю под этим названием. Договор предусматривал немедленное восстановление дипломатических отношений между обеими странами; обе страны отказывались от претензий по возмещению военных расходов; Германия отказывалась от претензий в связи с национализацией предприятий германских граждан; обе стороны обязались соблюдать в отношении друг друга принцип наибольшего благоприятствования. Договор был подписан германским министром иностранных дел Вальтером фон Ратенау и народным комиссаром иностранных дел Советской России Г.Чичериным.

Объявление о подписании договора вызвало взрыв негодования западных держав. Германию объявили преступницей. На следующий день в адрес В.Ратенау был направлен протест, подписанный представителями Англии, Франции, Италии, Японии, Бельгии, Чехословакии, Польши, Югославии, Румынии и Португалии. Конференция находилась на грани срыва. Однако, Д.Ллойд-Джорджу со свойственной ему манерой классического интригана и демагога удалось овладеть ситуацией и довести ее до логического конца. Советская делегация представила компромиссное предложение о проведении конференции экспертов для выяснения суммы взаимных претензий и 19 мая 1922 г. конференция завершила свою работу.

Репалльский договор укрепил международное положение Германии и Советского Союза. Для Германии открылись обширные советские рынки и богатейшие источники сырья. Она могла успешно противодействовать антигерманской политике Франции и развивать хозяйство без надзора со стороны западных держав.

Советский Союз представлял огромный, практический безграничный рынок для германских промышленников. Но эти возможности были ограничены монополией государства на внешнюю торговлю и отсутствием каких-либо элементарных возможностей для внешней торговли отдельных республик или областей России. Весь поток внешней торговли шел через узкое горлышко московского бюрократического аппарата. Иногда годами не рассматривались и теряли силу самые выгодные контракты. Тем не менее, экономические интересы сотрудничества обоих государств побуждали искать пути к расширению возможностей торговых отношений.

Объем торговли СССР с Германией постоянно увеличивался вплоть до 1932 г. Главным пунктом в советском импорте из Германии являлись машины и оборудование. В 1932 г. они составляли 47 % всего германского экспорта в страну. В германском экспорте вывоз товаров в СССР занимал в 1928 г. 3,3 %, а в 1932 г. - 10,9 %.⁷⁰ В годы мирового экономического кризиса 1929-1932 гг. только поставки на советский рынок спасли германскую промышленность и банки от полного разорения. Германия занимала главное место в получении концессий в Советском Союзе. По состоянию на 1928 г., из общего числа 97 концессий 31 приходилась на Германию. Германия и Советский Союз являлись естественными партнерами и могли бы плодотворно сотрудничать для взаимной пользы.

Это понимал ряд высших государственных деятелей Германии, некоторые руководители внешней политики и видные дипломаты. Они считали, что чем сильнее и глубже будут экономические связи с Советским Союзом, тем сильнее будут позиции на Западе и тем сговорчивее они будут в отношении Германии. Возможность обеспечить германскую индустрию советским сырьем, продовольствием и нефтью делала ее менее уязвимой в экономическом отношении с западными государствами. Рапалльский договор показал живучесть идеи восстановления торговых отношений с Россией. Кроме того, германские промышленники и политические деятели были убеждены, что в последующем Россию можно превратить в сырьевой придаток германской экономики.

Довольно неожиданным можно считать, что главным центром советской ориентации германской внешней политики стали генералы бывшего германского генерального штаба и высшее руководство остатков армии. Рапалльский договор был их большим успехом. Сразу же после заключения договора была достигнута договоренность о подготовке и обучении немецких офицеров на территории Советского Союза и обмене технической информацией между германской и советской армиями. Немцы передали ряд важных военных патентов Советскому Союзу.

Под видом предоставления концессий в Саратове немцами был построен химический завод по производству отравляющих веществ и пороха. Часть его продукции шла на нужды Красной Армии, а часть предназначалась для будущей германской армии. В Казани был построен танковый завод, а в Липецке - авиационный. В Самаре и Липецке созданы авиационные училища, где в нарушение Версальского договора проходили подготовку немецкие военные летчики, будущие асы второй мировой войны. Среди них был и будущий рейхсмаршал авиации Г.Геринг. Переговоры об этих предприятиях начались еще до подписания Рапалльского договора. Их начал в Берлине Красин Л.Б., который до войны работал на немецких фирмах и считался "своим человеком" в крупном германском бизнесе. 10 сентября 1921 г. он доложил о результатах переговоров Ленину, который одобрил идею предоставления строительства немецких военных заводов на территории Советского Союза, но предложил осуществить их под видом концессий. 7 февраля 1922 г., незадолго до конференции в Рапалло, в Москву прибыл генерал Сект, ставший фактически главой нового германского командования, вел переговоры с К.Радеком, видным представителем Коминтерна и доверенным лицом Ленина. В результате переговоров в Германии была создана особая группа "Р" (Россия), которая должна была активно заниматься сотрудничеством между рейхсвером и Красной Армией.⁷¹

Германские генералы, оставшиеся не у дел после поражения Германии в первой мировой войне, были воодушевлены перспективой восстановления германского рейхсвера с помощью России. Шелленберг считал даже, что в Германии сложилась "прорусская партия", которая оказывала значительное влияние на германскую внешнюю политику.⁷² Между Красной Армией и рейхсвером установились тесные отношения, которые дорого стоили впоследствии Тухачевскому и другим видным деятелям советских вооруженных сил. Генерал Сект стал фактическим руководителем политики тесного сотрудничества с Советским Союзом. А это в Германии много значило.

Главными противниками "прорусской партии" в Германии были крупные германские промышленники и финансисты - Гугенберг, Дуисбург, Стиннес, Тиссен, Я.Шахт и др., которые надеялись объединить Европу под своей эгидой, создать объединенный союз "цивилизованных" государств против угрозы большевизма. Руководителем и вдохновителем этой политической группы был генерал Гоффман, возглавлявший германскую делегацию на переговорах в Брест-Литовске и подписавший акт о поражении Германии в Компьенском лесу. Вместе с ведущим германским финансистом Арнольдом Рехбергом они предпринимали энергичные меры для политического, военного и экономического объединения всей мощи Запада в борьбе против общего врага - Советского Союза. К этой группе одно время примыкал и генерал Людендорф, который совместно с Гоффманом разрабатывал планы объединения Европы. Но смерть Гоффмана в 1927 г. и усилившиеся противоречия с западными государствами сделали невозможным осуществление этой идеи. Они были возрождены Гитлером в виде "нового порядка в Европе", когда ее объединение должно было состояться насильственным путем под господством Германии.⁷³

Со времен Бисмарка внешняя политика Германии была основана на балансе двух тенденций в политике - сотрудничество с Западом и сотрудничество с Россией. Равновесие этих двух тенденций, их взаимосвязь составляла основу "бисмарковской реалполитик" и давала возможность Германии играть роль ведущей державы в мировой политике. Перекос этого баланса неминуемо вел к катастрофе.

Это хорошо понимал Штреземан, который всячески стремился улучшить отношения со своим великим восточным соседом. Он видел также, что каждый шаг в расширении экономических и культурных связей с Советским Союзом побуждает западные державы идти на известные уступки. Его вклад в развитие советско-германских отношений трудно переоценить. Именно его усилиями удалось убедить часть германских промышленников и финансистов открыть свои конторы в Советском Союзе, предоставить кредиты и добиться концессий. В 1922 г. Рапалльский договор стал огромным достижением Г.Штреземана в сохранении баланса реалполитик и усилении германского суверенитета. После подписания Рапалльского договора он убедил президента Эберта назначить послом в Москву открытого и энергичного сторонника сотрудничества с СССР, своего близкого друга и единомышленника графа Ульриха фон Брокдорф-Ранцау (1869-1928 гг.). Он хорошо знал Россию. В 1897-1901 гг. работал в германском посольстве в России. Имел огромный опыт дипломатической службы и был страстным поклонником дипломатических принципов Бисмарка. Будучи в 1919 г. министром иностранных дел Германии, он возглавлял германскую делегацию на Парижской мирной конференции. Будучи не в состоянии убедить Национальное собрание не подписывать Версальский мирный договор 1919 г., он подал в отставку и до 1922 г. был не у дел.

Пребывание в Москве У.Брокдорф-Ранцау в качестве посла Германии в 1922-1928 гг. было временем наивысшего подъема в советско-германском сотрудничестве. Германское посольство в Москве стало центром, где формировалась политика по отношению к Советскому Союзу. Страстный патриот, гордый и высокомерный аристократ Брокдорф-Ранцау до конца жизни не смог забыть унижения, которое он перенес в Версале. Он жил и работал лишь для того, чтобы покончить с позором Версаля. Рапалльский договор предоставил ему возможность осуществить эту идею. В своих беседах и выступлениях он часто подчеркивал слова императора Вильгельма I, сказанные им на смертном одре: "Не разрывайте связи с Россией". Он нашел в генерале Секте сильного единомышленника и оба вели энергичную борьбу за развитие не только экономического сотрудничества, но и дружбы с Советским Союзом.

Деятельность обоих увенчалась значительным успехом. Экономические отношения между обоими государствами никогда не достигали такого размаха. России были выделены крупные кредиты и германский бизнес достиг в ней крупных и стабильных размеров и стал надежной опорой развития нормальных деловых отношений. В 1926 г. был подписан советско-германский договор о ненападении и нейтралитете, значительно укрепивший доверие между обоими государствами и их положение в международных отношениях. Это был звездный час посла У.Брокдорф-Ранцау.

Но в Германии ситуация менялась. В 1925 г. умирает президент Ф.Эберт и на президентских выборах победил представитель крайне агрессивных и реакционных кругов П.Гинденбург (1847-1934 гг.). В 1928 г. умирает Брокдорф-Ранцау. Между Штреземаном и Гинденбургом произошел конфликт из-за кандидатуры на пост германского посла в Москве. Компромисс был найден в лице заведующего Восточным отделом МИД Гербарта фон Дирксена.

Он был известен своими либеральными взглядами и приверженностью к бисмарковской политике реалполитик. Г.Штреземан рассчитывал, что он найдет новые ресурсы для укрепления экономического сотрудничества между двумя странами. Отношения между ними ухудшились после подписания локарнских соглашений, которые Советским правительством были восприняты как антисоветский сговор Германии с западными государствами. Г.Дирксен должен был вернуть их на прежний путь развития. Ему это не удалось. Германские промышленники, ставшие ведущей силой в стране, нашли себе нового партнера в лице крупного бизнеса США.

США возрождают Германию

        После принятия плана Дауэса в 1924 г. наблюдается  стремительный  взлет германской экономики, прежде всего, германской промышленности. Он был связан, главным образом, с огромным потоком американских инвестиций в германскую промышленность за период между 1924 и 1930 гг.  Американские банки, крупные монополии и корпорации в целом вложили в германскую экономику за эти годы 10 млрд. долларов. Они подняли германскую промышленность на небывалую высоту, превратив страну в самую мощную индустриальную державу в Европе. В основе этой щедрости американских бизнесменов находилась новая политическая концепция, которая господствовала в глобальной политике США на протяжении всего двадцатого века. Она заключалась в сочетании понимания американских интересов с тем, что казалось неоспоримым идеологическим императивом - абсолютной необходимостью противостоять, противодействовать и противоборствовать любым проявлениям революции и коммунизма в любом пункте земного шара. Это наследие американской внешней политики было определяющим импульсом всех действий США в мировой политике.

Враждебность к коммунизму стала господствующим фактором в американской политике в отношении России, независимо от партийной или социальной принадлежности, начиная от С.Гомперса, лидера американских профсоюзов до президента Г.Гувера. В.Вильсон, направляя американские войска в Россию, выражал негодование в отношении "режима", который он характеризовал как режим "без формы, без порядка, без правительства". Эта идея стала господствующей в американском общественном мнении. Носители иного мнения были ликвидированы в 1918 г. Все последующие правительства и президенты придерживались этого мнения. Убеждения В.Вильсона в скором падении большевистского режима были отражены в его политике строгого непризнания коммунистического правительства в России и экономического карантина, которым они окружали вплоть до 1934 г. США были последним крупным западным государством, признавшим советское правительство де юре. Это произошло лишь в 1934 г.

Разгром американской интервенции в 1919 г. породил страхи в американских правящих кругах перед распространением коммунизма и антикоммунизм превратился в хроническое социальное заболевание американского общества. Бессилие перед русской революцией и ее очевидные успехи заставили американских лидеров, независимо от их политических убеждений, либералов и консерваторов искать эффективные средства уничтожения коммунизма, который считался абсолютным злом для американских политических институтов.

Германия являлась той удобной территорией, которая могла бы стать главным оплотом американской политики антикоммунизма и антисоветизма. Сначала американский политики стремились не допустить ослабления напряженности в отношениях между Россией и Западом. Когда это не удалось и в 1924 г. началась полоса дипломатических признаний Советского государства, США начали активно восстанавливать германскую индустриальную и военную мощь. По мнению американских руководителей, еще не все было потеряно и Германия готова была стать американским оруженосцем в Европе. Американские международные банкиры финансировали создание трех крупнейших картелей, которые стали ведущими промышленными организациями Германии. Это - АЭГ (Альгемейне Электрицитатс Гезельшафт) в области электротехники, ФС (Ферайнигте Штальверке) и ИГ Фарбениндустри по производству стали и химических продуктов. Картели были смешанными американо-германскими и имели одинаковые корни как в США, так и в Германии. Благодаря тесным производственным и финансовым связям, эти картели быстро выросли и превратились в самые мощные тресты в Европе. ИГ Фарбен в 1928 г. занял первое место в Европе по производству красителей, синтетического бензина и каучука, пороха и синтетического шелка; Ферайнигте Штальверке и Крупп производили 100 % германского железа и стали, АЭГ и Сименс господствовали в электротехнической промышленности.

К 1929 г. Германия не только восстановила свой довоенный промышленный уровень, но и превзошла его и практически восстановила свои международные экономические позиции. Из 300 международных экономических объединений Германия участвовала в 200. Она превратилась в крупнейшего экспортера капитала и заняла первое место в мире по производству химической продукции и второе место (после США) по производству стали. Производство стали достигло 16 млн. тонн, тогда как в Великобритании оно достигло 10,1, а во Франции - 9,8 млн. тонн. Она занимала второе место в мире по вывозу машин и оборудования, на ее долю приходилось 20 % общего мирового экспорта стали. Успехи Германии в промышленном производстве были ошеломляющими и поразительными. По сравнению с 1913 г., производство электроэнергии выросло в 5 раз, автомобилей - в 7 раз и алюминия - в 32 раза.

Создаваемая промышленность должна была стать производственной базой будущих вооруженных сил. Ни для кого это не было секретом. Общественное мнение делало вид, что не замечает. Творцы Версальского договора считали, что они лишили Германию средств агрессии. Это был самообман и иллюзии. А пока они обманывали свои народы и сверхдоверчивое общественное мнение, пока газеты утверждали, что в Германии делаются картонные танки и фанерные пушки, на заводах Круппа "ковался новый тевтонский меч". Американские администраторы и политики хорошо знали об этом и помогали в этом.

В 1926 г. лаборатории Круппа создали новый сорт стали тверже всего, что было известно в истории металлургии. В 1928 г. она была запущена в производство. Другие крупповские инженеры разработали новый метод превращения низкокачественной железной руды в высококачественную сталь. Это компенсировало фирме послевоенную утрату рудников в Лотарингии и Испании. Франция, лишившись после 1923 г. рурского угля, ничем не смогла компенсировать эту потерю и начала безнадежно отставать в производстве тяжелой промышленности.

Вскоре на заводах Круппа начали производить артиллерийские контрольные приборы, электрическую аппаратуру для корректировки артиллерийского огня, взрыватели на снаряды. В 1926 г., когда прекратила работу Контрольная союзная комиссия по разоружению, Крупп выпустил первый танк, который был назван "сельскохозяйственным трактором" с 75 мм пушкой. В конструкторском бюро Круппа уже были разработаны самоходные артиллерийские установки (САУ), подвижная дальнобойная пушка 210 мм и целая семья танков.

Производственные связи с американскими производственными структурами оказали благотворное влияние на германскую экономику. Расширение промышленного объема происходило на новой технической основе. Внедрялись конвейеры и стандартизация, электрификация была полной, машиностроение становилось самым совершенным в мире, осваивались производства синтетических веществ, освобождая от сырьевой зависимости. Производительность труда за короткий срок выросла на 40 %.

Формировалось тесное переплетение германских и американских компаний. "Форд" захватил 80 % фирмы "Опель", где производились танки. Моторы на первых германских танках нового типа были фордовского происхождения. Концерн "Дженерал электрик", председателем которой был Юнг, приобрел 30 % акций и производства фирмы АЭГ. "Бендикс Авиаэйшен", принадлежавшая Моргану, снабжала завод Мессершмита автопилотами, дизельными моторами и другими необходимыми частями. Круг такого сотрудничества был чрезвычайно широк.

В США была группа банков Моргана и Рокфеллера, которые являлись финансовыми посредниками между германскими и американскими промышленниками. Юридическую помощь и посредничество оказывала юридическая контора "Салливэн и Кромвелл", которую возглавляли два брата - Джон и Аллен Даллес. Их дядя, государственный секретарь США при президенте В.Вильсоне, определил Джона Даллеса (1888-1959 гг.) в комиссию по репарациям в качестве юрист-консульта. Оба брата активно сопротивлялись попыткам Англии и Франции заставить немцев "уплатить по всем счетам". По предложению Моргана, Джона Даллеса включили в комиссию Дауэса. Будучи членом комиссии, он хорошо изучил проблему возрождения Германии и ее политическую значимость. Последовательно и систематически он создавал сеть связей Германии и США. По его инициативе, юридическая контора "Салливен анд Кромвелл" утвердила финансовую группу, в которую входили рокфеллеровский Чейз Нейшнл Бэнк, Банк Шредера, Банк Диллона, Рид и компании, которая вместе с банковской группой Моргана стала главным финансовым источником развития германской промышленности. Сама контора стала оформлять сделки между американскими и германскими корпорациями вплоть до начала второй мировой войны.⁷⁴

Джон и Аллен Даллесы оказывали сильное влияние на внешнюю политику США как до, так и после второй мировой войны, став идеологами, теоретиками и глашатаями антикоммунистического и антисоветского похода. Это были трубадуры новой дипломатии, в основе которой лежала идеология, в данном случае - антикоммунизма. Они были связаны деловыми узами со всей верхушкой громадного айсберга американского бизнеса с его новыми глобальными интересами, идеология антикоммунизма являлась обоснованием агрессивных претензий американских монополий.

Германская промышленность была восстановлена. Необходимо было поставить во главе Германии политическую силу достаточно влиятельную, достаточно агрессивную, достаточно массовую с популярной идеологией для утверждения тотальной власти над германским народом. Таким требованиям удовлетворяла Германская национал-социалистическая рабочая партия (НСДАП) во главе с Адольфом Гитлером, созданная в 1918 г. В ее программе был воинствующий национализм, умеренный социализм, осторожный прагматизм, но ее сердцевиной был фанатичный антикоммунизм. Она обещала искоренить марксизм в Германии и во всем мире.

Доктрина нацистской партии была построена на расовом учении о германцах, как высшей расе, и праве на основе этого покорять, господствовать и уничтожать другие расы и народы. В связи с этим война становилась благородной и необходимой деятельностью германцев. Все противники германского рейха должны быть уничтожены немедленно и беспощадно. Все немцы должны беспрекословно подчиняться воле фюрера (вождя). В программе нацистской партии выдвигалось требование "жизненного пространства" для немецкого народа, т.е. новых территорий, которые должны быть отобраны силой у соседних народов.

Элита германских промышленников активно поддерживала новую партию и через четырнадцать лет после ее создания привела к власти. Известно, что Крупп был первым среди тех, которые обратили внимание на Гитлера и его партию и оказал им финансовую помощь. Интерес к гитлеровской идеологии и его партии вырос после публикации книги Гитлера "Майн кампф" в 1923 г. Огромную материальную и моральную поддержку ему оказал крупнейший германский промышленник Гуго Стиннес, который к тому времени владел более чем 1500 заводами. В 1924 г., после принятия плана Дауэса, к нему присоединились пушечные, стальные, химические и машиностроительные короли Германии Фриц Тиссен, Альберт Фоглер, Адольф Кирдорф, Курт Шрёдер. С их помощью были созданы местные организации нацистской партии, а еженедельная нацистская газета "Фёлькишер Беобахтер" превращена в ежедневную.

Все спонсоры гитлеровской партии и фашистского движения представляли собой смешанные американо-германские компании - "Ферайнигте Штальверке", ИГ "Фарбен" и АЭГ. ИГ "Фарбен" был тесно связан с американской химической компанией "Америкен Кемикл корпорейшн", которая в 1939 г. была преобразована в "Дженерал Анилин энж Филм Корпорейшн". Одним из директоров картеля ИГ "Фарбен" и "Дженерал Анилин" являлся С.И.Митчелл, являвшийся одновременно директором Федерального Резервного банка и Национального Сити банка. Другим директором был У.Тигл, директор Федерального Резервного банка Нбю-Йорка и рокфеллеровского "Стандард ойл оф Нью Джерси". Среди руководителей объединенного ИГ "Фабен" и "Дженерал Анилин" были также директор Банка Манхеттена Пол Варбург, Энзел Форд, сын Генри Форда, директор компании "Форд Мотор К^о" в Детройте. Американские директора ИГ являлись не только выдающимися руководителями Уолл-стрита и американской промышленности, но и представляли самые влиятельные финансовые учреждения Америки. Сотрудничество в ИГ продолжалось до 1941 г.

Столь же представительным был союз АЭГ и "Дженерал Электри" (ДЭ). Президент ДЭ Юнг в 1928 г. возглавлял американскую комиссию по германским репарациям и по его имени был назван план (план Юнга), который практически освобождал Германию от уплаты репараций. В 1929 г. ДЭ скупил 25 % акций АЭГ и стал гигантским мировым картелем, находящимся под контролем Уолл-стрита. Генеральным директором был Юнг, а АЭГ и дочерняя компания "Осрам" перешли под контроль ДЭ. Они были самыми мощными спонсорами Гитлера и его партии.

Но, видимо, самую большую помощь Гитлеру оказывал Генри Форд. 20 декабря 1922 г. газета "Нью Йорк Таймс" сообщала, что Г.Форд с самого начала финансировал фашистское движение и его первый взнос в 1919 г. составил 600 тыс. долларов.⁷⁵ Щедрость Г.Форда, видимо, имела для Гитлера большое значение и фашистский лидер был глубоко благодарен ему. В 1933 г. корреспондент "Нью Йорк Таймс" с удивлением обнаружил в кабинете Гитлера фотографию Форда, а в 1938 г. по случаю 75-летия Г.Форда наградил его Большим крестом Высшего ранга Германского рейха.⁷⁶

Так сложился новый "Священный союз" германского фашизма и американского крупного бизнеса, который должен был защищать западную демократию и западные ценности. Этот союз свастики и доллара, безграничной жадности и циничной бесчеловечности обеспечил приход Гитлера к власти и поддержку его западными державами. Он был глубоко безнравственным и опасным, т.к. американские магнаты с одинаковым усердием сотрудничали по обе стороны идеологического забора. Тот же Форд во время второй мировой служил союзникам, изготавливая для их армий танки, автомобили, бронетранспортеры, получая максимальные прибыли как от своих заводов "Опель" в Германии, так и детройтских предприятий.

Информация и слухи о сотрудничестве американских олигархов с Гитлером и его движением и их роль в его торжестве и приходе к власти циркулировали в политических кругах уже в начале 20-х годов. Однако лишь после второй мировой войны и, в особенности, после публикации работ Энтони Саттона удалось восстановить эту зловещую цепь преступного заговора против мира. Интересы обеспечения максимальных прибылей американским монополиям и завоевания стратегически важных мировых плацдармов привели к созданию глубоко законспирированной политически активной "уолл-стритовской группы", состоявшей из элиты американских промышленных и финансовых магнатов, не связанной с ведущими партиями политическими пристрастиями или доктринами и известными среди консерваторов как "либеральный истеблишмент", среди либералов как "правящий класс", а среди промежуточных политических групп, большей частью состоящих из интеллектуалов Гарварда и Колумбии, как "инсайдеры" (т.е. внутренние). Но как бы ни называли эту вечную саморазвивающуюся и саморождающуюся социальную Медузу Горгону, она приобрела фундаментальное значение в определении мировой политики, возвышаясь над избранными политическими деятелями и управляя ими различными рычагами воздействия. Направления американской внешней политики, громко рекламируемые как интернационализм или изоляционизм, получали практическое значение лишь в соответствии с принятыми этой правящей группой решениями и в согласии с ее интересами.

Франция в поисках выхода из дипломатического тупика 

        Активизация США по возрождению военно-промышленного потенциала Германии     не    могла     укрыться    от Франции. В Париже с тревогой наблюдали за расширением и углублением американо-германских отношений, которые полностью меняли международную ситуацию в Европе. От идеи обеспечения преобладания Франции в Европе пришлось отказываться. Речь шла теперь о выживании, надо было адаптироваться к новым условиям. Но как? Ответ на этот вопрос стал ключевой проблемой во французской внешней политике и дипломатии 20-30-х годов ХХ в. Никто не сомневался, что Германия быстро возрождается и скоро станет ведущей державой в Европе. Никто также не сомневался в скором приходе к власти реваншистов, милитаристов и националистов. Разгром капповского путча в 1920 г. ликвидировал последние остатки монархического влияния в жизни Германии. Но он расчистил путь фашизму в политической жизни страны. Германские реакционные силы сделали ставку на фашистов, которые громко заявили о себе в попытке мятежа 1923 г., когда Гитлер заявил о походе на Берлин. Невиданная инфляция, массовая безработица, продовольственный кризис, унизительное обращение союзников и, как следствие, духовная депрессия германского народа, бессильного что-либо изменить, дали шанс фашистам стать гласом народа и выразителем его интересов.

В 1924 г., будучи узником Ландсбергской тюрьмы, куда он был брошен за неудавшуюся попытку антигосударственного мятежа, Гитлер опубликовал книгу "Майн кампф" (Моя борьба), ставшую евангелием фашистского движения в Германии и генеральной доктриной национал-социализма. Основная идея доктрины заключалась в завоевании для германского народа жизненного пространства. Границы 1914 г. объявлялись недостаточными для существования немецкого народа. Немцы объявлялись высшей расой, расой господ, и это давало право на завоевание чужих территорий. Все другие народы должны были признать их господами и добровольно покориться или же быть уничтожены. В случае сопротивления предполагалось обращение в рабство и уничтожение целых народов. Программа национал-социализма утверждала культ силы и насилия. В качестве средств достижения этих преступных замыслов Германия должна была вести "вечную борьбу" и тотальная война должна была стать главным орудием внешней политики.

Фашизм утверждал культ войны, смерти, презрения к другим народам, культ насилия, звал к преступлениям, оправдывая их высшими интересами германского народа. Справедливость, утверждалось в книге "Моя борьба" - это сила, кто сильнее, за тем и справедливость. Естественно, осуществление этих идей требовало тотального подчинения народа единой воле (фюрера, т.е. вождя), воспитания убийц и завоевателей, оправдания и обоснования произвола и насилия, внедрения идеологии "расы господ" и духа победителей.

Одна важная, видимо, даже центральная идея книги привлекла внимание мировой общественности и, в первую очередь, политических и государственных деятелей Франции. В ней говорилось: "Германия должна искать приобретение новых территорий в Восточной Европе за счет России и лимитрофных государств (так фашисты называли прибалтийские государства - Г.Х.) мы порываем с традиционным стремлением германцев на юг и запад Европы и обращаем взор на Восток". Но прежде необходимо уничтожить стремление Франции к гегемонии и "раз и навсегда объясниться с этим заклятым врагом Германии". "Уничтожение Франции, - говорилось также в книге, - позволит Германии приобрести затем территории на Востоке". Затаенная идея других партий, открыто и недвусмысленно выраженная национал-социалистами, должна была стать главным постулатом во внешней политике германского государства, независимо от партийных или политических различий. И чем ближе становились фашисты к власти, тем все отчетливее и громче звучала эта идея. Все видели именно во Франции источник всех бед, постигших Германию, и именно к ней устремлялся гнев и жажда мести реваншистов всех уровней и калибров Германии. Было ясно, что приход фашистов к власти станет началом конца Франции. В замыслах Германии практически никто не сомневался.

На сессии рейхстага в ноябре 1928 г. Г.Штреземан говорил: "Права Германии нарушаются, поскольку ее требование о выводе войск до сих пор не выполнено". Лидер правой оппозиции граф Вестарп поддержал его: "Эпизод с так называемой "политикой Локарно" закончен. Франция угрожает безопасности Германии. Она продолжает держать войска на границе Рейна и вместе с Великобританией организует гигантские маневры на германской земле".⁷⁷

Под этой пропагандистской шумихой Германия находила различные лазейки в Версальском договоре для создания новой армии. В 1925 г. в стране была сформирована армия численностью в миллион человек. Она была, конечно, нелегальной и ее называли "черный рейхсвер". Наряду с ней появились массовые военизированные организации, вроде "Стального шлема", в которых собирались выходящие в резерв или уходящие по сокращению командный и младший командный составы, где они проходили переподготовку в соответствии с новыми условиями вооруженных сил и совершенствовали свои военные знания.

Готовили свои военизированные организации и национал-социалисты. Уже летом 1927 г. в отрядах штурмовиков создавались элитные воинские части фашистов, в которых насчитывалось 20 тыс. человек. В этот период зародилась и военно-фашистская организация, состоящая из охранных отрядов фюрера (СС). Она формировалась из особо проверенных людей, преданных национал-социалистической идеологии. Союзники безмолвно наблюдали за этими изменениями в Германии.

Перед лицом смертельной опасности, грозившей Франции, в ней произошел раскол. Часть промышленной и финансовой олигархии решила путем соглашения с германским капиталом поделить полюбовно рынки сбыта и занять совместно доминирующую роль в европейской экономике. Кроме того, было ясно, что без угля Рура французская промышленность развиваться не сможет. Это побудило французских монополистов наводить мосты со своими вчерашними врагами. Преданная Англией Франция решила сменить путь конфронтации на путь мирного сосуществования и сотрудничества. У Франции было важное уязвимое место - ее колонии, удержать которые она стремилась любой ценой. В 1925 г. она бросила огромную армию на подавление рифов в Марокко и друзов в Сирии. Эти восстания показали слабость ее колониальной империи и необходимость держать здесь огромную армию. Борьба на два фронта - империя и Европа - для Франции была не под силу.

Первый шаг на пути сотрудничества был установлен гигантским французским сталелитейным концерном Шнейдер-Крезо, который сразу же после провала рурской авантюры Франции установил деловые связи с рурскими промышленниками. В 20-х годах с участием монополистов Франции и Германии был создан ряд промышленных картелей: стальной (Шнейдер-Крезо), алюминиевый, калийный, красителей, льняной, электроламп, искусственного шелка, по производству и сбыту стальных труб, вальцованной проволоки.⁷⁸ В 1926 г. возник Стальной трест Франции, Германии, Бельгии и Люксембурга, символизирующий единение капиталистов ведущей отрасли развитых индустриальных держав Европы. Французские капиталисты активно содействовали возрождению германского милитаризма, его хозяйственной и политической мои.

В 1927 г. возник руководящий центр франко-германского сотрудничества - "Панъевропейский экономический комитет", в котором Францию представляли угольный король Пейеримгоф, глава "Комите де Форж" Ламбер Рибо, руководитель банка "Юнион Паризьен", ведущий электропромышленник Эрнест Мерсье, глава химического концерна "Кюльман" Рене Дюшемен, алюминиевый король Луи Марлио и др. Шло формирование зловещего интернационала ведущих индустриалистов Франции и Германии. Создавались и новые концепции и идеи французской внешней политики, основанные на союзе с Германией, освобождении от зависимости от Англии и США и канализации германской агрессивной экспансионистской политики в поисках жизненного пространства на восток против Советского Союза. Популярными в политических кругах Франции и в министерстве иностранных дел стали слова "примирение" и "коллаборационизм" (сотрудничество). Многим французским государственным деятелям представлялось, что политика примирения и сотрудничества с Германией обеспечит французским предпринимателям выгодный раздел европейского рынка и ослабит конкурентную борьбу с немецкими предпринимателями.

Поиск новых приоритетов во французской внешней политике диктовался и ослаблением связей со странами искусственно созданной Малой Антанты (Чехословакия, Югославия и Румыния), которые планировались как противовес Германии на случай конфликта с Францией. Хозяйственная жизнь этих стран все более переплеталась с промышленно быстро развивающейся Германией. Если в первые послевоенные годы, период послевоенной разрухи финансовая помощь Франции имела решающее значение для выживания этих стран и, соответственно, это давало возможность влиять на их внешнеполитическую ориентацию, то в дальнейшем внешнеторговые отношения приобретали все большее значение в их внешней политике. Таким страны, как Румыния и Югославия с преимущественным аграрным строем стали больше привлекать экономические связи с Германией и Италией, чем с Францией.

Не оправдались и попытки Франции создать систему так называемых "тыловых союзов" путем заключения серии договоров с малыми европейскими странами - Польшей, Бельгией, Чехословакией, Румынией и Югославией. Германия и Италия развернули дипломатическое наступление, стремясь потеснить Францию на европейском континенте и ослабить ее связи с союзниками. Германия начала экономическое наступление на Балканах, сопровождая его всевозможными политическими интригами, направленными против Франции. Между Италией и Румынией расширялись торговые связи. Муссолини стремился соблазнить Румынию передачей ей Трансильвании в обмен на выход из Малой Антанты. Италия была одним из гарантов Рейнского гарантийного пакта и ее действия вселяли глубокую тревогу во французских правящих кругах. Особенно тревожило наметившееся сближение между Италией и Германией. Острые противоречия между Италией и Францией на Балканах и Африке не сулили ничего хорошего будущим франко-итальянским отношениям. Короткий "золотой век" гегемонии Франции на европейском континенте подходил к концу. Главное, Франция лишилась поддержки своих союзников. Более того, после прихода к власти в Испании военного диктатора Примо де Риверы, на юге Франции сложилась грозная антифранцузская цепь из фашистских государств - Италии и Испании, потенциальных союзников Германии.

Политика коллаборационизма французских правящих кругов, которые решились пойти на сделку с Германией, вызывала протест со стороны патриотически настроенных общественных деятелей и организаций. В 1924 г. к власти пришел "левый блок" во главе с левыми радикалами и социалистами, выступавшими за поиски новых ресурсов во внешней политике и дипломатии. "Левый блок" пошел на невиданный разрыв со старой французской внешней политикой, объявив о дипломатическом признании СССР в октябре 1924 г. Признание Советского Союза, в отношении которого Франция в течение семи лет занимала непримиримо враждебную позицию, означало большую победу патриотических и левых сил страны. Односторонняя польская ориентация была заменена более реалистической политикой, где роль Советского Союза более соответствовала традиционным франко-российским связям.

Коммунистическая партия Франции приобрела огромный авторитет как борец за престиж Франции и защиту демократии. Французские профсоюзы, представлявшие огромную политическую силу, поддержали патриотические силы. За ними шли те, кто видел реальную опасность существования французского государства, французской нации в возрождающемся германском национализме, а не в мифической советской и коммунистической угрозе. В 1924 г. была опубликована книга молодого офицера - капитана Шарля Де Голля "Раздор в стане врага", которая была посвящена германской угрозе. Последующие работы Де Голля излагали проблему безопасности Франции, резко отличавшуюся от благодушного тона, с каким политические руководители Франции говорили тогда о нерушимости мира, якобы обеспеченного Лигой наций и политического "примирения" с Германией. Его военный опыт подсказывал ему, что за бурно растущей Германией усиливается реваншизм и шовинизм. Будущее представлялось ему в мрачном свете. В одном из писем то времени он писал: "Ход событий силой обстоятельств разрушит все существующие и столь дорогие барьеры. Нельзя не видеть, что аншлюс уже близок, затем Германия силой или другим способом вернет все, что было вырвано у нее в пользу Польши. После этого у нас потребуют Эльзас."⁷⁹ Шарль Де Голль не был прорицателем, но он обладал даром политического предвидения, основанным на преданности национальным интересам и национальной независимости Франции. Всякая потенциальная угроза этим ценностям пробуждала у него национально-патриотические инстинкты, позволявшие ему занимать активные позиции защиты родины, французских демократических ценностей. Он ревностно служил в армии, видя в ней единственную опору Франции и средство сохранения ее завоеваний. В ней он видел "силу, предназначенную для великих свершений в ближайшем будущем"⁸⁰. Его деятельность была индикатором тех глубоких сдвигов, которые происходили в общественно-политической жизни Франции, выражавшихся во все большем понимании реальности германской угрозы и требованиях смены курса внешней политики. Политика примирения с Германией стала расцениваться как антинациональная линия, а тех, кто ее осуществлял, называли "могильщиками Франции".

Победный угар во Франции прошел. Страна столкнулась с реалиями, угрожавшими ее безопасности и суверенитету. Они определили внутринациональный конфликт между пособниками внешним врагам и сторонниками активной внешней политики, направленной на организацию защиты свободы и суверенитета Франции.

Пан-Европа Аристида Бриана.

Последний шанс Франции

    Аристид Бриан, один из самых выдающихся государственных и политических деятелей Франции ХХ в.,предпринял отчаянную попытку спасти статус великой державы Франции, вернуть высокий мировой статус и создать систему европейской стабильности, мира и сотрудничества. Пиком его карьеры следует считать 1926-1929 гг., когда он был одновременно премьер-министром и министром иностранных дел. В эти годы он работал над планом "Пан-Европы", который стал смыслом его жизни. Бриан готов был отдать все ради осуществления своего плана. Но какую цену Франция заплатила за это!

В августе 1929 г. в Гааге состоялась европейская конференция по проблеме уплаты Германией репараций по плану Юнга. Г.Штреземан изложил свое видение будущего Европы и проблемы репараций. За уплату репараций он потребовал освобождения рейнских территорий. Бриан принял этот ультиматум, ставка была высока, он заготовил эффектный ответ. Он вручил Штреземану письмо, в котором указывалось, что французские войска будут выведены не позднее июня 1930 г. Бриан, однако, не ожидал, что немцы не удовлетворятся таким "подарком". 4 сентября конференция под давлением Штреземана приняла резолюцию, которая закладывала основы германской экспансии в Европе. Резолюция разрешала национальным меньшинствам устанавливать культурные и другие связи с родственным им отечеством. Тут же Штреземан распространил карту Европы, на которой обозначенная красным цветом немецкая нация выходит за существовавшие границы Германии и распространяется на территориях Франции - в районе Эльзас-Лотарингии, Италии - в области Южного Тироля, Бельгии - в Эйпене и Мальмеди и Чехословакии - в Судатской области, населенной немецким меньшинством.

На следующий день, уже в Женеве, на заседании Лиги наций А.Бриан выдвигает давно ожидаемый и шумно разрекламированный план Пан-Европы. Его главной идеей было объединение европейских государств и создание между "географически сгруппированными" народами федеральных уз. Речь шла об объединении европейских государств на основе федерации. Хотя в проекте европейского союза, предложенном А.Брианом, содержались заверения в лояльности Лиге наций, подразумевалось создание независимого от Лиги и даже , в известной мере, противостоящего ей объединения европейских государств. В Лиге наций главную роль играли Англия и Германия и французы потеряли интерес к ней. В Пан-Европе они надеялись играть ведущую роль и сохранить остатки своего влияния в международных делах.

План Бриана имел три аспекта: экономический, финансовый и политический. Они должны были осуществляться поэтапно, но на первых порах подчеркивалась необходимость экономического объединения. Идея экономической федерации была связана с планами ликвидации таможенных пошлин. Это дало бы возможность заручиться поддержкой европейского крупного капитала, заинтересованного в расширении своих возможностей на европейском континенте. Франция могла бы в этом случае задействовать свои колонии для обеспечения Европы сырьем и колониальными товарами. С помощью планировавшегося европейского союза, А.Бриан рассчитывал сгруппировать вокруг Франции не только восточноевропейских союзников, но и так называемые нейтральные страны - Испанию, Швецию, Норвегию, Данию, а также балканские страны.

Экономическое объединение должно было усилить безопасность Европы. Раздробленность Европы выдавалась в плане Бриана за главную причину войн и конфликтов в Европе. Европейскому миру, указывалось в нем, как в политике, так и в экономической и социальной областях угрожает несогласованность решения экономических вопросов и отсутствие связи между "материальными и моральными силами" в Европе.    

Идея А.Бриана явно не соответствовала европейским реалиям того времени. В капиталистическом мире начинался мировой экономический кризис и каждое государство спешило прежде всего учитывать собственные национальные интересы в собственных границах, отгородить собственный внутренний рынок, свою валюту. План европейского экономического и политического союза был выдвинут слишком рано и в его основе учитывались главным образом французские интересы. Европейские нации еще не были готовы стать выше собственных интересов. План Бриана не получил поддержку Европы. Англия заняла резко отрицательную позицию, для нее в плане не было ничего нового, он был повторением старых французских претензий на европейскую гегемонию, чего Англия категорически отвергала. Представители малых мировых государств, в частности, Перу, Чили и Эквадор отметили в плане Бриана попытку подрыва международного характера Лиги наций и преуменьшения роли малых государств в обсуждении мировых проблем. Малые европейские государства выражали опасение, что этот проект лишь укрепит всемогущество великих наций. Его называли не пан-европейской, а пан-версальской системой, подразумевая, что речь идет о планах Франции на роль главного созидателя объединенной Европы, в которой она будет играть главную роль, если и не экономической, то политической и моральной.

Германия очень искусно использовала идею А.Бриана для окончательного уничтожения всякой зависимости от Франции и сведения ее влияния на континенте до самого низкого уровня. После смерти Г.Штреземана германская дипломатия окончательно попадает в руки открытых националистов и шовинистов, которые не скрывали своей пламенной страсти унизить и уничтожить Францию и взять реванш за поражение в мировой войне. В 1925 г. президентом страны был избран фельдмаршал Пауль фон Гинденбург (1847-1934 гг.), бывший начальником Генерального штаба германских вооруженных сил в 1916-1918 гг., монархист по природе и происхождению, шовинист по призванию, представитель крайне правых реакционных кругов милитаристов и реваншистов. За него голосовало 14,5 млн. человек, больше половины всех избирателей. Население Германии в большинстве т.о. поддержало реакцию и идею реваншистов и качнулось вправо.

Это показали и выборы в рейхстаг в июне 1930 г. За национал-социалистическую партию отдали голоса свыше 6 млн. избирателей и гитлеровцы получили 107 депутатских мест. Фашисты находились в шаге от власти, т.к. теперь Гинденбург получил полное основание поручить Гитлеру пост канцлера Германии. В стране шла мобилизация и концентрация сил милитаризма и реваншизма.

Смерть Г.Штреземана вызвала волнение среди политических деятелей Франции. Виднейший деятель французской дипломатии Жюль Камбон говорил: "Я думаю, что это событие при нынешних обстоятельствах является наиболее серьезным, какое только можно себе представить". Лидер левых радикалов Эдуард Эррио высказался резче и конкретнее: "Густав Штреземан умер, а это значит, что отныне франко-германское сотрудничество становится невозможным. Германия возвратится к политике авантюр. Бесполезно обманывать себя – это конец мира в Европе."⁸¹ Возможно, французские политические деятели переоценивали возможности и политические наклонности Г.Штреземана, но все же последующие события показывали, как отрицательно сказалось его отсутствие как на политике возглавляемой им партии и положении, так и на франко-германских отношениях. В нем немецкий националист тесно сочетался с прагматиком и реалистом, побуждавшие его проводить осторожную и гибкую политику. 6 лет продолжалась "эра Штреземана" (1923-1929 гг.) и Германия за эти годы с достоинством вернулась в систему европейских держав как независимое, признанное государство. Г.Штреземану удалось достичь этого без конфликта с Францией.

30 июня 1930 г. последний французский батальон покинул Майнц, главный город Рейнской области. Десятки тысяч людей шумно и восторженно приветствовали первую роту немецких полицейских, прибывшую из неоккупированной части Германии. Она с трудом могла пробиться сквозь толпу к дворцу великого герцога, чтобы стать символом свободы и независимости германского государства. Оккупация окончилась, Германия вновь обрела свободу. Первый этап политики Г.Штреземана был достигнут. А.Бриан выполнил свое обещание, его совесть перед покойным была чиста. Но что же он получил взамен? Чем же ответила Германия, новая, послештреземановская Германия на эту щедрость и простодушие, граничившие с пустыми иллюзиями и политической недальновидностью?

Глубокую характеристику сложившейся ситуации дал влиятельный политический деятель Англии, владелец популярной газеты "Дейли Мейл" лорд Ротермир: "В тот день, когда национал-социалистическое правительство придет к власти, Германия осуществит нечто более значительное, чем союз с Австрией, она вовлечет в свою орбиту не только 3 миллиона немцев, проживающих в Чехословакии, 3 миллиона венгров, чехословаков и румын, но и саму венгерскую нацию". Ротермир предсказывал образование в центре Европы компактной массы немцев или онемеченных народов более чем 100 млн. человек и закончил статью следующими словами: "Таким образом, из-за слепоты союзных держав несчастья, вызванные войной, дадут Германии основу для такой мощной политической комбинации, какую она не могла бы надеяться осуществить, если бы она вышла из войны победительницей"⁸².

Вывод французских войск из Рейнской области стал сигналом к новому подъему национализма в Германии и активизации сил реваншизма и милитаризма. Националистическая печать Германии бушевала, националисты были не удовлетворены. Они требовали теперь возвращения Саара, Силезии и поддержки немецких нацменьшинств. Во Франции усиливаются нападки на А.Бриана. Его дни были уже сочтены. Но последний удар нанес канцлер Германии Брюнинг.

В течение нескольких месяцев между Германией и Австрией в глубоком секрете проходили переговоры о создании между обоими государствами таможенного союза, т.е. убрать таможенные границы. Брюнинг не скрывал, что таможенный союз явится первым шагом на пути объединения обоих государств, запрещенного Сен-Жерменским договором. Тперерь, когда французские войска были выведены с территории страны, можно было переходить в открытое наступление против решений Версальской конференции.

Брюнинг решил нанести ощутимое поражение А.Бриану с помощью его же идеи европейского союза, путем "установления экономической связи между нациями". Юлиус Курциус (1877-1948 гг.), заменивший Г.Штреземана на посту министра иностранных дел Германии, в начале марта 1931 г. прибыл в Вену и завершил работу над договором. В переговорах с австрийским канцлером Иоаном Шобером (1974-1932 гг.) было решено объявить, что два правительства намереваются заключить таможенный союз. Ю.Курциус и И.Шобер рассчитывали таким образом обмануть Францию и Англию. Дискуссия о таком союзе проходила и раньше в течение длительного времени и никто на нее не обращал внимание. Австрийские политические деятели с нарочитой панической истерикой утверждали, что Австрия после плана Юнга оказалась в тяжелом экономическом положении и, если Германия откажется помогать малым странам, они могут обратиться за помощью к Италии. Францию такой поворот не устраивал и перспектива такого роста влияния Италии ее дипломатов не радовала, поэтому до поры до времени они закрывали глаза на происходящие переговоры.

В то же время германское министерство иностранных дел убеждало германскую публику, что предполагаемый договор явится важным шагом на пути создания будущего единого германо-австрийского государства (Аншлюс), так же как в девятнадцатом веке Германский таможенный союз был началом объединения Германии.

Дилемма заключалась в том, что, стремясь создать такое впечатление на собственную публику, немецкие и австрийские дипломаты должны были отвергать политическую основу в их действиях в отношениях с другими странами. Более того, они должны были утверждать, что договор не нарушит экономическую и финансовую независимость Австрии. Речь шла не только о ст.88 Сен-Жерменского договора, запрещавшего аншлюс, как и всякий другой акт, который мог "прямо или косвенно, или какими-либо другими средствами" способствовать осуществлению этой цели, но также и о Женевском протоколе от сентября 1922 г., в котором Австрия обязалась не предоставлять "никакому государству особого режима или преимуществ", которые могли бы угрожать безопасности австрийской экономики.

Чтобы обойти эти обязательства, Австрия и Германия объявили, что таможенный союз открыт и для других государств. Однако обман не удался, германские дипломаты просчитались - они не учли резкой реакции не только Франции, но и Чехословакии. В Чехословакии объявление о таможенном союзе вызвало открытый и единодушный протест. Во Франции популярная газета "Ле Тампс" опубликовала на первой странице рядом предполагавшийся договор и прусско-германский таможенный союз 1834 г., показывая, что он является плохо завуалированным путем к аншлюсу. Французское правительство с самого начала, не колеблясь, отвергло план таможенного союза. Итальянское правительство, после недолгих колебаний, присоединилось к Франции. Англия проявила мало интереса к этому делу, но приняла меры, чтобы спасти лицо Брюнинга и не доводить дело до передачи в Лигу наций, где Франция могла добиться принятия санкций. Она помогла Германии выйти из создавшегося положения без принудительных мер и уберечься от позора капитуляции, т.к. Франция проявила решимость использовать инцидент до конца и поставить Германию на место. Она подготовила проект резолюции Лиги наций, который осуждал австро-германский союз. Нет сомнения, что он был бы принят, но Англия не допустила этого. Англия лишний раз унизила Францию и показала, что прежней дружбе конец, а на европейском континенте будет поддерживать равновесие между Францией и Германией. Оба государства, по английским политическим стандартам, приобрели одинаковое значение: нет врагов и друзей, есть долгосрочные интересы.

Но у Франции, оказалось, сохранился достаточный ресурс для воздействия на Австрию. Протокол 1922 г., подписанный Австрией с четырьмя европейскими государствами (Францией, Англией, Бельгией и Италией), предусматривал отказ Австрии от аншлюса за предоставление займа от Лиги наций. Причем 90 % займа предоставляла Франция. Когда стало известно о предстоящем плане таможенного союза, Франция отказалась от дальнейшего предоставления кредитов. В один день вся австрийская финансовая система оказалась подорванной. 11 мая 1931 г. самый крупный банк Австрии "Кредитанстат" был объявлен банкротом. Банк контролировал две трети австрийской промышленности, а займы банка гарантировало правительство. Во избежание дефолта и полного краха австрийской экономики правительство вынуждено было обратиться к Франции. Франция обещала новые кредиты, но взамен австрийское правительство должно было опубликовать декларацию с отказом от таможенного союза и аншлюса. Англия вновь попыталась блокировать действия Франции и Банк Англии объявил о предоставлении займа Австрии. Но было уже поздно, английский заем опоздал на один день - газета "Матэн" опубликовала ошеломляющую новость: австрийский канцлер Шобер отказался от проекта таможенного союза с Германией. Австрия вышла из германской игры и аншлюс был отложен на 7 лет до 1938 г.

Во Франции попытка германо-австрийского таможенного союза вызвала волну тревоги и недовольства. Союз был олицетворением и воплощением великого пробуждения пангерманизма, который уже однажды в XIX в. разгромил и обокрал Францию. Французы были полны решимости не допустить этого во второй раз в ХХ в. Французское общественное мнение болезненно реагировало на произошедшее событие. В правых кругах говорили: "Ведь мы же это предвидели! Все сделанные уступки Германии были напрасны". В кругах левых партий обвиняли А.Бриана в попустительстве германскому военному возвышению и недооценке германской угрозы. Это было катастрофой для А.Бриана, который самозабвенно любовался собой и своей политикой, считая, что она позволяла Франции избежать войны с Германией и сохранить в то же время свое положение великой мировой державы. Такая самоуверенность вызывала неистовство его политических противников: "Первый результат вашей блестящей политики - создание великой Германии, осуществление аншлюса"⁸³. Несмотря на интриги и критику своих политических противников, А.Бриан не собирался уходить в отставку, хотя по всему было видно, что его эпоха прошла. Требовались новые идеи и политические комбинации, которые могли бы придти на смену бриановской объединенной Европы. Франция упустила шанс сохранить лидирующее положение в Европе, но А.Бриан еще надеялся сохранить свой шанс в европейской политике.

Во Франции 20-30-х гг. была политическая нестабильность, часто менялись правительства и премьер-министры, но на политической  сцене  явно  проявлялись  две

группы дирижеров и исполнителей. Коллаборационисты и реалисты имели решающее влияние на французскую внешнюю политику. Коллаборационисты имели влиятельные позиции в среде крупных промышленников, банкиров, крупных предпринимателей и торговцев, ряда политических деятелей из правых партий; реалисты пользовались влиянием в среде мелкой буржуазии, которая во Франции всегда была влиятельной политической силой патриотически настроенной  интеллигенции, писателей, рабочих организаций, коммунистической партии и местных организаций Социалистической партии. Большая часть военных деятелей также была на стороне реалистов. Соотношение сил было неустойчивым и это сказывалось на внешней политике Третьей республики в тридцатых годах. Обе группы после попытки Германии и Австрии создать таможенный союз решили убрать с политической сцены А.Бриана. Зная, что он пользуется еще популярностью и имеет много сторонников, правящие круги пошли на коварный шаг. Его уговорили выставить свою кандидатуру на выборах в президенты страны. После долгих колебаний он согласился. 13 мая 1931 г. шестьсот депутатов Национального собрания и четыреста сенаторов тайным голосованием избрали нового президента Франции. Им стал не А.Бриан, а его соперник П.Думер. А.Бриан был развенчан в глазах общественного мнения и дискредитирован как министр иностранных дел. Не прошло и года после этого омерзительного спектакля по уничтожению еще недавнего кумира, как А.Бриан скончался.

Он ушел из жизни 7 марта 1932 г. в возрасте 70 лет. Было много речей, сожалений, искренняя печать царила на Кэ д'Орсе в здании французского МИДа. Один из ораторов во время траурной церемонии говорил, что "наша печаль вышла даже за пределы вселенной". Со смертью А.Бриана закончилась целая эпоха французской дипломатии, основным содержанием которой были компромиссы, уступки, мелкие интриги, попытки сохранить влияние на континенте. Из победительницы Франция превратилась в побежденную, растеряв все плоды победы. Ж.Поль-Бонкур (1873-1972 гг.), ставший к тому времени премьер-министром и министром иностранных дел (1932-1933 гг.), идя за катафалком с гробом А.Бриана говорил Ж.Камбону: "Бедняга Бриан, быть может хорошо сделал, что ушел от нас. Он мечтал, но он не знал Германии, и я боюсь, что он думал ее соблазнить. Но Германию не соблазняют, ей навязывают свою волю". Проницательный Жюль Камбон удрученно заметил: "Время райских объятий, как видно, прошло. Сколько растерянности и разочарований!"⁸⁴ В политическом сознании французов происходили радикальные изменения. Германия все больше проявляла свою агрессивность, открыто насмехаясь над попытками Франции демонстрировать свое прежнее державное величие. Она все более становилась самоуверенной и заносчивой, полагаясь на Англию и США.

Смерть Бриана вызвала некоторое замешательство среди союзников Франции в Центральной Европе и на Балканах, тем более, что им все сильнее угрожал экономический кризис, который ставил под угрозу экономику всей Европы. Попытка Франции найти совместное с Англией решение предоставления им финансовой помощи не нашла должного отклика. Бывший союзник намекнул, что Франция должна сама выпутываться из своего сложного положения. Положение осложнялось и тем, что в Румынии и Югославии происходила сложная политическая борьба между фашиствующими националистическими силами и либерально-демократическими партиями. Здесь создавались фашистские военизированные отряды по типу гитлеровских штурмовиков. Малая Антанта находилась на грани развала и перехода в германскую сферу влияния.

Французские политические деятели вынуждены были вспомнить своего старого доброго союзника - Россию, всегда бывшую надежным щитом Франции на пути германской агрессии. Правда, это была уже совсем другая Россия, другая страна с другим государством и французскую общественность, нашпигованную антисоветскими предрассудками и предубеждениями, трудно было переубедить о необходимости формирования новых отношений с этой страной, отвергнувшей старые долги и не согласившуюся жить по правилам, вырабатываемым в кабинетах западных держав. Кроме того, у Советского Союза существовали прочные узы экономических связей, созданных Рапалльским соглашением, и его руководство не собиралось их порывать, наоборот, речь шла о их расширении. Германия была первым государством капиталистического мира, признавшим новое государство с совершенно иной социально-экономической и политической системой и установившим с ним дипломатические отношения.

Но у французских дипломатов было иное мнение на этот счет. Поль-Бонкур был убежден, что ему легко удастся склонить Советский Союз на свою сторону: "Рапалльский договор будет далеко не вечным, - говорил он. - Можно будет в тот или иной момент очень легко оторвать русских от немцев"⁸⁵. Французские политические деятели начали усиленно действовать в Москве, стремясь установить новые отношения с Советским Союзом. Но у французской политики были два важных порока, которые советские руководители обнаружили сразу. Во-первых, она была неискренней, т.е. речь шла не об установлении нового типа отношений, она была направлена на то, чтобы отдалить Германию от Советского Союза; во-вторых, в ее основе лежала идея сохранения Польши и установления нечто вроде союза или с Германией, или с Советским Союзом с тем, чтобы инициировать новый узел конфликта в Восточной Европе, тогда как между Советским Союзом и Германией существовала твердая негласная договоренность ликвидации польского государства и раздела ее территории. По этим двум причинам попытка французских политиков установления новых отношений с Советским Союзом была обречена на провал.

Конечно, в Советском Союзе с тревогой следили за развитием событий в Германии. В Германии бушевал кризис, банковская система, кредитовавшая германские предприятия в Советском Союзе, рушилась, нацисты, открыто объявившие о своем намерении искоренить марксизм в Германии и во всем мире, уже были на пороге власти. В августе 1932 г. в Москве была получена информация о имевшихся переговорах между Гитлером и Гинденбургом о передаче власти Гитлеру. Но смена на посту канцлера Папена Шлейхером, который пользовался симпатией в Кремле, несколько успокоила советских руководителей.

Между тем, германское посольство в Москве бдительно следило за ходом французских попыток побудить Советский Союз изменить свое отношение к Германии. Германский посол Г.Дирксен доносил в Берлин: "Политика Франции по отношению к России стала более позитивной, чем была на протяжении последних нескольких лет. Открытая враждебность, столь характерная для отношений после революции 1917 г., сменилась со стороны Кэ д'Орсе попыткой подружиться с Советским Союзом и примирить его со своей союзницей Польшей"⁸⁶.

Французской дипломатии с ее новыми приоритетами пришлось иметь дело с новым наркомом иностранных дел. На смену вежливому и мягкому Г.В.Чичерину, ушедшему в отставку в 1930 г. по семейным обстоятельствам, пришел старый революционер, убежденный коммунист-марксист, дипломат с независимыми взглядами, член Коммунистической партии с 1898 г. - М.М.Литвинов (настоящее имя Валлах Макс), отличавшийся резкостью характера, законченными антикапиталистическими убеждениями.

20 апреля 1931 г. французское правительство заявило о готовности вступить в переговоры с советским правительством относительно заключения пакта о ненападении и торгового договора. Переговоры проходили в Париже и с советской стороны их вел полпред В.С.Довгалевский (1885-1934 гг.). Как и следовало ожидать, 23 сентября 1931 г. французское правительство сообщило советскому полпреду, что, по его мнению, заключение советско-французского пакта должно последовать за советско-польским договором или сопутствовать ему. Переговоры длились больше года. М.М.Литвинов держал Г.Дирксена в курсе всех переговоров. Это был также обдуманный шаг, который не только сохранял доверие немцев, но и давал им понять, что у Советского Союза появилась альтернатива дальнейшего развития в международных отношениях. Поскольку М.М.Литвинов постоянно информировал его о ходе переговоров, Г.Дирксен был спокоен, он не возражал против них.

25 июля 1932 г. был подписан советско-польский пакт о ненападении. Он был заключен на три года с продлением на два года при отсутствии предупреждения о его денонсации до истечения срока его действия. Договор 1921 г. сохранял свою силу. Обе стороны обязались воздерживаться от агрессивных действий или нападения друг на друга. 29 ноября 1932 г. был подписан в Париже советско-французский договор о ненападении. Он был заключен на неопределенный срок с возможностью денонсации по истечении двух лет со дня подписания.

В соответствии с договором, стороны обязались не прибегать к войне либо нападению друг на друга ни при каких обстоятельствах. Если одна из сторон подверглась бы нападению одной или нескольких третьих держав, другая сторона обязывалась не оказывать никакой помощи или поддержки нападающим. Участники договора условились не препятствовать развитию взаимной торговли, взаимно обязались уважать суверенитет и не вмешиваться во внутренние дела друг друга. 25 ноября, в канун подписания договора, его официально поддержали союзники Франции Румыния и Польша. Пакт, таким образом, стал более широким правовым фактором, выйдя за рамки предварительной договоренности. Теперь он становился как бы коллективным пактом четырех государств, обязавшихся сохранять мир и стабильность в Восточной Европе.

Г.Дирксен потребовал разъяснений. М.Литвинов уверял его, что подписание договоров не означает изменений в сути советско-германских отношений и что советское правительство не могло, по очевидным причинам, уклониться от заключения договоров, которые декларируют столь мирные намерения. Г.Дирксен констатировал факт, что, несмотря на эти заверения, русско-германские отношения пошатнулись. Германский МИД был глубоко встревожен известием о русско-французском договоре. Руководитель восточного отдела Майер бурно негодовал на неверность "наших русских друзей". Г.Дирксена несколько раз вызывали в Берлин для разъяснения намерений Москвы. Но он был спокоен и утверждал, что Советский Союз не будет менять свою политику, если его руководство не столкнется с "неискренностью" и "нерешительностью" со стороны Германии. Он настойчиво предлагал принять во внимание, что договор с Польшей в корне меняет ситуацию в Восточной Европе, т.к. он создавал мост, по которому Советский Союз мог "перейти к другой политической комбинации, если почувствует себя вынужденным разорвать узы, связывавшие его с Германией"⁸⁷. Договор с Польшей явился, таким образом, большой дипломатической удачей СССР, т.к. ликвидировал германскую зависимость и, наоборот, заставил германскую сторону волноваться за будущее советско-германских отношений.

Вместе с тем как советско-французский, так и советско-польский договоры имели важное значение и для безопасности Франции, и для ее отношений с Германией, т.к. они означали, что Франция добилась важного успеха в формировании новой коалиции на восточных границах Германии. Франция расставалась со своими антисоветскими предрассудками и избавлялась от иллюзий, которые в течение почти пятнадцати лет после первой мировой войны мешали ей проводить реальную политику. Но прозрение наступило слишком поздно. Более того, во Франции сохранились еще силы, которые не расстались с идеями создания западного союза и антисоветского блока.