РАЗДЕЛ  V:   БАНКРОТСТВО ПОЛИТИКИ УМИРОТВОРЕНИЯ

  

Подготовка к войнам ведется в великой тайне и никто не знает заранее, когда и как война надвинется. Дипломатии отводится организация подготовительной работы, т.е. оправдание ее, создание соответствующих политических условий, обоснование и др. Огромная роль принадлежит пропагандистской работе, которая должна сформулировать идеологические основы деятельности государства по подготовке войны, организовать дезинформацию противника, представить политику правительства как миротворческую, создать концепцию мифологического содержания, в которой неблаговидные цели политики были бы обрамлены в благопристойную форму.

С приходом фашистов к власти в Германии война в Европе стала неизбежной. Гитлер уже в 1937 г. принял твердое решение начать ее  на западе против Франции и Англии. Его антикоммунизм должен был завоевать ему симпатии врагов Советского Союза типа Н.Чемберлена, Даладье, Лаваля, Петэна и др. Политика умиротворения должна была укрепить в нем его антисоветскую направленность. Это была стратегическая игра, где каждая сторона преследовала собственные цели. Запад пытался превратить Гитлера в орудие своей антисоветской политики, а Гитлер старался подчинить их своей воле и заставить прокладывать ему путь к вершине власти в Европе. Обе стороны проиграли свои партии. Гитлер проиграл войну и вовлек Германию в бездну страданий и разрушений, Запад проиграл дипломатическую войну и первым подвергся военному нападению Германии. Политика умиротворения потерпела полное банкротство, показав, что лицемерие и бесчестность в политике не имеют ничего общего с искусством дипломатической деятельности и возвращаются как бумеранг к его авторам.

 

 

Г Л А В А   1.

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В ИСПАНИИ (1936-1939 ГГ.)

И ПОЛИТИКА "НЕВМЕШАТЕЛЬСТВА"

ЗАПАДНЫХ ДЕРЖАВ

 

Политика "умиротворения" находила различные формы проявления. В период гражданской войны в Испании она выражалась в осуществлении политики "невмешательства", суть которой выражалась в отказе помощи республиканскому правительству, оказании в то же время поддержки фашистским агрессорам - Германии и Италии, в уничтожении демократии в Испании. Испания была первым подарком Чемберлена Гитлеру и первой жертвой политики умиротворения.

 16 февраля 1936 г. на всеобщих выборах в Испании победил Народный фронт, в который входили левые буржуазные республиканские партии. Народный фронт получил в кортесах 268 мест из 473 и добился возможности провести демократические реформы. Фактически в Испании началась буржуазно-демократическая революция. Программа Народного фронта предусматривала осуществление широких социальных и демократических преобразований, которые должны были превратить Испанию в демократическую республику.

Правительство Народного фронта с первых же дней прихода к власти начало широкие демократические преобразования в стране. Было объявлено о праве на свободное слово, собраний и демонстраций, открыты Народные дома для собраний трудящихся. За короткий срок значительно повысился жизненный уровень в стране, началась ликвидация безграмотности. Республика, сформированная в результате выборов 16 февраля 1936 г., представляла собой новую форму правления, которая давала реальную возможность пойти по пути свободы, мира, демократии и социального прогресса. Социалистическая и коммунистическая партии не входили в правительство, но активно поддерживали осуществление его решений.

Реакционные силы во главе с армейскими генералами С.Санхурхо и Ф.Франко подняли мятеж, стремясь насильственно свергнуть демократическую республику. Вооруженный мятеж начался 17 июля в Марокко, где дислоцировался марокканский корпус во главе с Ф.Франко. Его поддержали представители финансового капитала, крупные земельные собственники, католическая церковь и фашистская организация "Фаланга".

Гитлер и Муссолини также поддержали мятежников. Гитлер объявил на весь мир, что Германия ни в коем случае не потерпит существования "коммунистической Испании". Его долг национал-социалиста - сделать все, чтобы не допустить этого. Он заявил: "В конечном счете в испанской гражданской войне решается вопрос, удастся ли Советам прочно забрать в свои руки одну из западных стран; глава мадридского правительства - человек Москвы, и от Франко поступили сообщения, преобладающая часть оружия, имеющегося у Негрина1, получена от Советской России"2. Он истерично утверждал, что идет процесс большевизации Испании, откуда этот процесс перейдет во Францию, который кончится разрушением западной цивилизации.

Для фашистских государств мятеж в Испании явился удобным предлогом обращения этой страны в своего союзника с последующим установлением фашистской диктатуры. Пиренейский полуостров должен был стать важным стратегическим плацдармом в будущей войне на Западе. Он представлял собой незащищенный тыл Франции и с помощью Франко Гитлер рассчитывал уничтожить английскую военно-морскую и военно-воздушную базу в Гибралтаре. Кроме того, Испания должна была стать источником стратегического сырья для фашистской армии Германии и Италии. На ее территории находились богатые месторождения железа, меди, свинца, олова.

Гитлер планировал также использовать гражданскую войну в Испании в качестве опытного полигона для отработки германской армией тактических навыков будущих военных операций, и технических возможностей создаваемых германских военно-воздушных сил. В политическом плане расправа над демократией в Испании должна была стать наглядным уроком для других стран Западной Европы и нанести удар по нараставшему антифашистскому движению. Уничтожение мирного населения, разрушение городов, расправа над беженцами, неслыханная жестокость в ведении войны должны были запугать народы западных стран, вселить в них страх перед фашистской военной машиной и внушить им, что ничто не спасет их от фашистской агрессии. Это был государственный терроризм в международном масштабе. В августе 1937 г. гитлеровская эскадрилья совершила воздушный налет на город Герника, уничтожив все живое в городе и все строения. Гитлеровцы осваивали новые методы ведения войны - террор против мирного населения.

Гражданская война в Испании (1936-1939 гг.) явилась первой вооруженной битвой демократических сил Европы с фашизмом. Фактически в Испании начиналась вторая мировая война. Война в Испании закончилась 6 марта 1939 г., а вторая мировая началась 3 сентября того же года.

В первые дни мятежа республика нашла в себе силы дать отпор мятежникам. В главных городах, наиболее развитых провинциях мятежники были разгромлены и правительство сохранило контроль над ними. Фашистский мятеж находился на грани провала. Но Гитлер не мог этого допустить. Он предоставил в распоряжение Ф.Франко авиационное соединение "Кондор", которое осуществило воздушный мост Марокко-Испания и за короткий срок перебросило на континент весь марокканский корпус. К концу февраля 1937 г. свыше 30 тыс. германских солдат и офицеров находились в распоряжении Франко. В их числе были и летчики эскадрильи "Рихтхоффен", которые подвергли варварской бомбардировке беззащитные города и села. Муссолини отправил в подмогу Франко несколько дивизий, общей численностью свыше 120 тыс. человек. Португальский диктатор Антонио Салазер предоставил мятежникам 20 тыс. человек.

Расправа с республиканской Испанией имела в геополитических планах Гитлера и Муссолини особое значение. Пиренейский полуостров мог стать важным стратегическим плацдармом в будущей войне, которую Гитлер считал неизбежной. Кроме того, полуостров должен был поставлять необходимое сырье для германской и итальянской армии. Здесь были богатые месторождения железа, меди, свинца, олова и др.

Демократические страны Запада заняли постыдную позицию: стремясь "умиротворить" Гитлера, они оставили испанскую республику в неравном единоборстве с международным фашизмом. Законному правительству страны было отказано в поставках оружия и боеприпасов - даже тех, которые уже оплатили до начала мятежа, хотя по международному праву Англия и Франция могли это сделать. США приняли закон о нейтралитете, что также поставило заслон оказанию помощи.

Г.Киссинжер пытается объяснить позицию двух крупнейших западных демократических государств недооценкой реальной угрозы Гитлера делу мира в Европе. Французское правительство не представляло себе значимости последствий фашистской угрозы, а английское правительство понимало фашизм как меньшую угрозу, чем радикальное левое крыло Испании, связанное с Советским Союзом. Но более того "Англия хотела избежать войны"3. Английское правительство предупредило французов, что оно оставляет за собой право остаться нейтральным, если Франция начнет поставлять оружие Испании. Так западная официальная историография оправдывает измену демократическим принципам западных государств.

На деле английское и французское правительство вели интенсивные переговоры с Германией о заключении соглашения с ней и объединения в союз, близкий к Антанте перед первой мировой войной. Только тогда это был союз Англии-Франции с Россией против Германии, теперь же западные страны решили добиться союза с фашистской Германией против Советского Союза.

20 июля 1936 г., спустя несколько дней после начала мятежа в Испании, в Лондоне состоялось совещание премьер-министров Франции, Бельгии и Англии, на котором обсуждался вопрос о "поисках лучшего пути к обеспечению мира в Европе посредством заключения нового соглашения, которое заменило бы пакт Локарно". Естественно, три государства планировали привлечь к новому соглашению Германию и Италию.4 Гитлер отверг это предложение.

Французское правительство предложило создать комиссию по невмешательству в испанскую гражданскую войну. 8 сентября 1936 г. в Лондоне была создана контрольная комиссия, которая должна была осуществлять этот контроль. Но деятельность ее обернулась плачевно для республиканской Испании. Ей перестали поставлять оружие, тогда как Германия и Италия игнорировали рекомендации комиссии и снабжали Ф.Франко всем необходимым вооружением и личным составом. Правительство США заняло такую же лицемерную позицию. Американские нефтяные компании с согласия американского правительства в течение трех лет испанской войны снабжали франкистскую армию топливом, отказав в поставках горючего законному правительству.

Когда стало ясно о подлинных целях комиссии по невмешательству, Советский Союз отказался участвовать в этой отвратительной игре и оказал законному правительству Испании всестороннюю помощь, в том числе оружием и военными специалистами. Сложилась парадоксальная комбинация – Советский Союз, называемый тоталитарным режимом, поддержал в Испании демократию и республику, Англия и Франция, считавшиеся демократическими государствами, оказали фашистским тоталитарным режимам помощь в уничтожении демократии и республики в Испании.

Благодаря поддержке западных демократий и фашистских диктаторов, мятеж Франко перерос рамки национального конфликта и превратился в международный конфликт, где впервые силы мира, демократии начали битву против сил мирового фашизма. На помощь испанской республике со всего мира стали прибывать антифашисты, демократы, пацифисты. Таковы были новые реалии человечества. Борьба против фашизма вызвала огромный духовный подъем у всего человечества, способствуя четкому пониманию того факта, что фашизм и цивилизация – несовместимы, формируя антифашистское самосознание во всем мире, превращаю борьбу против фашизма в борьбу за мир, демократию и социальный прогресс.

В октябре и ноябре 1936 г. за Пиренеи стали прибывать и добровольцы-интернационалисты, которые были объединены в интернациональные бригады, насчитывавшие около 20 тыс. человек. Интернациональная бригада имени Авраама Линкольна состояла из американцев, бригада им. Гарри Поллита – англичане, бригада им. Эрнеста Тельмана – немцы, бригада им. Тореза – французы и др. сражались в республике против фашистов. 7 ноября 1936 г. первая интернациональная бригада прошла по улицам Мадрида, направляясь на защиту города. Мадрид провожал их на фронт. Они шли с песней:

 

         Мы идем боевыми рядами, дело славы нас ждет впереди.

                   Пролетарии - на баррикады, в окне весь горит горизонт,

                   Мы свободы и мира отряды, вперед – Народный фронт!    

 

Гражданская война все более приобретала идеологическую окраску и раскалывала мировое общественное мнение на нейтралистов, т.е. пособников фашистов и антифашистов. Антифашистское движение превратилось в мощное всемирное движение. Оно вдохновлялось романтикой революционной борьбы за демократию и республику, героизм отпора фашистской военной машине, благородство и энтузиазм лучших представителей мировой интеллигенции. Оно питалось действенной солидарностью лучших людей планеты с испанскими демократами. Это придавало гражданской войне в Испании великий гуманистический смысл, возвышая ее до великого антивоенного движения.

В феврале 1939 г., когда дни республики были сочтены, великий американский писатель Эрнест Хемингуэй, участвовавший в войне на стороне республиканцев, писал: "Этой ночью мертвые спят в холодной земле Испании и проспят всю холодную зиму, пока вместе с ними спит земля. Но весной пройдут дожди, и земля станет рыхлой и теплой. Ветер с юга обвеет холмы. Черные деревья оживут, покроются зелеными листьями, и яблони зацветут над Харамой. Весной мертвые почувствуют, что земля оживает. Наши мертвые с ней всегда будут живы. Как никогда земля не умрет, так и тот, кто был однажды свободен, никогда не вернется в рабство"5. Тысячи писателей посвятили свои произведения защитникам республики. Сформировалась антифашистская литература и поэзия, отражавшая пафос начинавшегося всемирно-исторического сражения против фашизма.

Три года испанской войны стали суровой школой для формирования антифашистского движения во всем мире. Линия фронта испанской войны разделила не только испанцев, но и все человечество на мир фашизма и реакции, с одной стороны, и мир демократии и свободы, с другой. Во всем мире реакция активизировалась и стала на сторону мятежников. Они получили молчаливую поддержку либералов и правых социалистов, представителей средней и мелкой буржуазии. Дюроселль пишет, что большинство французского общественного мнения было за невмешательство. Социалисты и радикал-социалисты во главе с Л.Блюмом и Э.Эррио "в теории" относились с симпатией к республиканцам, но на практике выступали за невмешательство и нейтралитет. Такой же страусиной политики придерживалось подавляющее большинство Лейбористской партии. Лишь Французская Коммунистическая партия заняла позицию решительной поддержки Испанской республики. И не только на словах. В интернациональных бригадах приняло участие 10 тыс. французских коммунистов. Из них 3 тыс. погибли.6

Французская печать, за исключением органа коммунистов "Юманите", бушевала. Это – коммунисты, кричали французские газеты. Мало нам Советского Союза, так теперь и в Испании создается новое социалистическое государство. Антикоммунистическая идеология, антисоветская пропаганда стали питательной почвой антиреспубликанской компании во Франции. Вся правая печать раздувала легенды о заговоре "красных" в Испании. Франко был объявлен защитником демократии и общества. Советский Союз обвиняли в инспирировании мятежа Франко для развязывания гражданской войны и прихода коммунистов к власти.

Франко восхваляли как вождя крестового похода против коммунизма. Профашистская газета полковника де ла Рокка, партия которого в 1936 г. достигла вершины своего влияния, призывала к сближению с Франко с тем, чтобы "завтра обратить его войска в наших друзей"7. Газетная кампания явилась хорошо организованном спектаклем, который дал возможность правительствам Англии и Франции обосновать свое участие в ликвидации испанской республики. В результате этой кампании в стране сложилась ситуация, которую Ж.Табуи характеризовала так: "Кроме коммунистов, во Франции никто не желал, чтобы правительство предприняло военное вмешательство в дела Испании".8 Представители деловых кругов все настойчивее требовали франко-германского сближения. Появляются теории нео-патриотизма, которые оправдывали национальное предательство. Суть их заключалась в утверждении, что правильно понимаемый патриотизм заключается в том, чтобы делать – и иногда даже во вред союзническим обязательствам – уступку за уступкой Гитлеру и Муссолини с целью попытаться достигнуть с ними какого-то согласия. Правящие круги Франции пошли даже на смену премьер-министра. Л.Блюм был еврей, да еще социалист, а Гитлер открыто заявил, что с евреем, как и с марксистом вести переговоры он не будет. 8 июня 1937 г. к власти пришло правительство радикала Шотана, которое продолжило политику умиротворения.

Около трех лет продолжалась гражданская война в Испании. 3 марта 1939 г. Мадрид пал. Последние защитники республики уходили через Пиренеи во Францию, где их интернировали. Но первая решительная вооруженная конфронтация с фашизмом имела важное значение в дальнейшем развитии международных отношений. Прежде всего, в мире началось широкое общественно-политическое движение – антифашизм. Фашисты разбудили массовое политическое сознание, направленное на борьбу против опасности фашизма, за мир и социальный прогресс. На II Конгрессе американских писателей в июне 1937 г. Э.Хэмингуэй говорил: "Германская артиллерия в Мадриде совершала массовое убийство. К войне привыкаешь, но к убийству привыкнуть нельзя. А мы в Мадриде девятнадцать дней подряд наблюдали массовое убийство. Фашистские государства верят в тотальную войну. Это попросту значит, что, всякий раз, как их бьют вооруженные силы, они вымещают свою злобу на мирных жителях. Нам нужно ясное понимание преступности фашизма и того, как с ним бороться."9

Героические защитники республики рассеялись по всему миру. Во всем мире все громче звучали слова "камарад" и "компаньерос", как называли друг друга бойцы интернациональных бригад. Пройдет немного времени и они вновь встретятся с фашизмом на полях сражений второй мировой войны. Для мира самоотверженная и героическая борьба народа Испании не была напрасной, она пробудила антифашистов - это неистовое племя борцов за свободу и демократию.

Самый крупный урон понесла Франция. Ее дипломатия потерпела новое крупное поражение. По вине своих руководителей, она оказалась в опасной стратегической изоляции. Зажатая с востока и юга фашистскими государствами, ей оставалось пассивно наблюдать за событиями на европейском континенте и доживать последние годы, дожидаясь, пока Германия не разгромит ее и установит над ней протекторат. Ее перестали уважать, ей перестали верить, она потеряла своих друзей. Третья республика заканчивала свое существование в позоре и унижении.

Политика невмешательства и умиротворения еще больше увеличила презрение Гитлера к лицемерным правителям Франции и Англии, которых отныне он стал называть "ничтожными червяками". Правительства Франции и Англии хорошо понимали, что в течение предшествующих лет Гитлер занимался одним - подготовкой к войне, вместе с тем, они были убеждены, что войну он начнет на Востоке против Советского Союза и политика умиротворения ускорит его действия. Они жестоко просчитались, их дипломатические манипуляции обернулись против них. 

 

 

Г Л А В А   2.

МЮНХЕН, МЮНХЕНЦЫ И МЮНХЕНСКАЯ

ПОЛИТИКА

 

Позиция Англии и Франции в отношении гражданской войны в Испании придала уверенность Гитлеру и дала ему основание рассчитывать, что Франция и Англия ни при каких обстоятельствах не пойдут на вооруженный конфликт с ним и займут позицию благожелательного нейтралитета. В его планах развязывания войны за лебенсраум значились три страны, которые поочередно должны были войти в состав рейха - Австрия, Чехословакия и Польша. Гитлер был уверен, что Запад должен был уступить ему их. Он не ошибся. Западные державы и здесь пошли ему на уступки и политика умиротворения и "невмешательства" перерастает в политику сговора западных демократий с фашизмом, называемую современными исследователями "мюнхенской политикой", а их исполнителей - премьер-министра Англии Н.Чемберлена и премьер-министра Франции Э.Даладье - "мюнхенцами".

С началом испанской гражданской войны Гитлер отдал приказ об осуществлении четырехлетнего плана вооружения и создания новой современной армии, в которой главная роль отводилась авиации и бронетанковым войскам. Вся армия должна была стать мотомеханизированной, мобильной и организованной. В сентябре 1936 г. осуществление плана было поручено Г.Герингу. На закрытом собрании промышленных магнатов и высших официальных лиц в Берлине 17 декабря 1936 г. он сказал: "Мы приближаемся к сражению, которое потребует от нас высшей производительности труда. Предела перевооружению пока не предвидится. Альтернатива одна - победа или уничтожение. Мы живем в такое время, когда последнее решительное сражение не за горами. Мы находимся на пороге мобилизации и войны. Не хватает разве что выстрелов."10

Гитлер внимательно наблюдал за действиями Англии и Франции и событиями в Испании, и после года размышлений совершил решительный поворот в подготовке войны. 5 ноября 1937 г. на совещании, где присутствовали всего шесть человек - военный министр, главнокомандующие родами войск, министр иностранных дел и личный адъютант Гитлера полковник Хоссбах, он изложил свою программу войны. То, что он скажет, говорил он, является плодом "долгих размышлений и пребывания в течение четырех с половиной лет у власти". Это настолько важно, пояснил Гитлер, что в случае его смерти, все сказанное им следует считать его последней волей и завещанием. Целью германской политики является охранять, сохранять и приумножать расу, - говорил он далее. Будущее немцев и государства зависит от жизненного пространства. Германия должна завоевать обширные территории и не где-нибудь в Африке или Азии, а в Европе, в непосредственной близости от границ рейха. Надо идти на риск войны и подавлять силой сопротивление. Две "дышащие ненавистью" страны, заявил Гитлер, стоят на пути Германии и обе страны выступают против дальнейшего усиления ее - это Англия и Франция. Германские проблемы могут быть решены только силой, - сказал он в заключение.

Первостепенной задачей Германии, утверждал Гитлер, является присоединение Австрии и Чехословакии. Если Чехословакия будет разгромлена и будет создана общая германо-венгерская граница, то с большей долей определенности можно рассчитывать на нейтралитет Польши в случае франко-германского конфликта. Советский Союз не будет вмешиваться, учитывая сложные отношения с Японией, Италия не будет возражать против уничтожения чехов, а также против присоединения Австрии к Германии. По мнению Гитлера, важно было затянуть войну в Испании. Эта война ссорила Францию и Англию с Италией и могла привести к войне между ними.11

Жребий был брошен. Гитлер объявил о своем окончательном решении встать на путь войны. Шефам вермахта и министру иностранных дел был представлен план с конкретными сроками агрессии против двух соседних государств, что должно было привести к войне в Европе. Им предстояло закончить подготовку к весне 1938 г.

Французский посол в Берлине Франсуа-Понсе получил известие об этом совещании 6 ноября вечером, но у него не было никаких сведений, о чем говорилось на этом совещании. Он знал лишь одно - говорил только Гитлер, а остальные сидели ошеломленные. Это не могло не вызвать его подозрений, хотя он и представить не мог, что дело зашло так далеко. В телеграмме, отправленной в Париж в этот же вечер, он недоумевал: "трудно понять, какой проблеме было посвящено это совещание. Возможно, речь шла о сырьевых материалах. Но тогда зачем же приглашены были высшие руководители в канцелярию - ведь не для обсуждения же только этого вопроса?"12 Политика "умиротворения" Лондона и Парижа не отсрочила войну, а приблизила ее.

Западные дипломаты допустили явную оплошность. Они совершенно не учли возможностей советской дипломатии. Между Советским Союзом и Германией находилась Польша и, пока она существовала, немцы не могли начать прямые непосредственные военные действия против СССР. Советская дипломатия искусно использовала этот фактор в своей дипломатической игре. Для Гитлера ликвидация Польши была одной из главнейших политических, стратегических и даже националистических задач. Возвращение Данцига и Данцигского коридора было лишь этапом на пути решения этой задачи. Только путем ликвидации Польши Германия получила бы возможность прийти в непосредственный контакт с Советским Союзом. Но ликвидировать Польшу без участия Советского Союза Германия не могла. Англия и Франция в расчет не принимались, т.к. Гитлер был уверен, что они кроме протестов ничего предпринимать не будут, и Советский Союз был той реальной силой, с которой он вынужден был считаться.

В конце 1937 г. в западную печать просочились сведения о контактах между Москвой и Берлином. В связи с этим на одном из совещаний в Лиге наций барон Ротшильд, видимо, по просьбе Парижа, обратился к советскому представителю Литвинову: "Объясните же мне, уважаемый господин делегат, характер ваших отношений с Германией. Я не вполне понимаю... Вы заключили пакт с Францией и тем не менее постоянно флиртуете с рейхом."

Литвинов, загадочно улыбаясь, ответил шуткой: "Ну, что же, я сейчас вам объясню: две старые, чрезвычайно изысканные дамы-аристократки - Франция и Англия - никогда не причинят зла моей родине. В Европе есть лишь одна страна, которая обладает силой, направленной против России, - это Германия. И видите ли, дорогой господин Ротшильд, мы ненавидим Германию до такой степени, что в один прекрасный день мы смогли бы стать ее союзником, чтобы заставить французов и англичан - у которых иначе будет соблазн всегда ей уступать - начать войну против нее и разбить ее для нас."

Шутку не очень поняли, но для вежливости рассмеялись. Лишь греческий делегат Политис принял шутку всерьез: "Я думаю, что гости барона приняли за шутку то, что является целой политической программой, о которой все мы - и те, и другие должны помнить!"13 А ведь М.М.Литвинов говорил правду. За его словами скрывались переговоры, уже начавшиеся между Москвой и Берлином. В марте 1937 г. советский торговый представитель в Берлине Давид Канделаки, который являлся доверенным лицом Сталина, вступил в совершенно секретные переговоры с Гитлером и доставил в Москву проект секретного соглашения между Гитлером и Сталиным. Об этих переговорах и миссии Д.Канделаки знали лишь Сталин и несколько самых близких к нему лиц. Ни Наркомат Иностранных дел, ни Совет Народных комиссаров понятия не имели о дипломатической игре "Сталин-Канделаки"14. Об этих переговорах рассказал в своих воспоминаниях, вышедших на западе, известный советский разведчик В.Г.Кривицкий, который в то время был резидентом советской разведки в Западной Европе.

Не случайно поэтому, в докладе Гитлера 5 ноября 1937 г., а также в выступлениях Бломберга, Фрича и Геринга Советский Союз ни словом не упоминался и какие-либо военные действия в его отношении не предусматривались. Такие зигзаги в европейской дипломатии вполне объяснимы. Западные державы победить Германию без России не могли, но и Германия ни одна, ни с Западом Россию также не могла победить. Это было известно еще со времен Бисмарка. Россия как союзник была бесполезна, но как враг - смертельно опасна. Антикоммунистическая идеология фашизма была направлена скорее внутрь страны и на запад, но как реалполитик она отодвигалась на задний план перед прагматическими задачами. Идеология и политика имеют много общего, но зачастую в политике преобладают практические интересы государства и идеология не имеет решающего влияния на внешнюю политику.

Коммунизм и фашизм были антагонистическими идеологиями. Вместе с тем Германия и Советский Союз имели и общие практические проблемы. Среди них были: Польша, экономические связи, германские кредиты. Планируя войну на западе, Гитлер рассчитывал на советскую нефть, продовольствие и сырье. Заинтересованность во взаимных торговых отношениях не позволяла обеим сторонам доводить отношения между ними до разрыва, отложив урегулирование польского вопроса на более поздний срок, до подходящих условий.

 

Антикоминтерновский пакт

 

Гражданская война в Испании и политика невмешательства     западных     государств способствовали дифференциации среди государств европейского континента. Обозначилась тенденция к сближению и образованию союза двух фашистских государств - Германии и Италии. Гитлер рассчитывал: в предстоящей войне Италия будет удерживать позиции в Альпах против Франции, а на севере Африки, в Ливии будет вести борьбу против французских и английских колоний в Африке. Из Северной Африки она будет угрожать французским транспортным коммуникациям и парализует транспортировку войск из африканских колоний во Францию. В связи с этим Италия должна была стать членом агрессивного пакта, в котором доминировала бы фашистская Германия.

Основные параметры такого пакта обсуждались в ходе сверхсекретных переговоров, которые велись между Германией и Японией с сентября 1935 г. Эти переговоры велись в обход обычных дипломатических каналов. Посол Японии в Берлине и германское министерство иностранных дел в них не участвовали. Секретные переговоры вел И.Риббентроп, являвшийся тогда послом в Лондоне и японский военный атташе, генерал Хироси Осима. Японская агрессия на Дальнем Востоке расширялась и Япония нуждалась в современном специальном авиационном вооружении, артиллерии и новом военном снаряжении. Военные круги Японии демонстрировали свое желание пойти на все, лишь бы получить из Берлина все последние технические патенты на современное оружие. Германия добивалась заключения такого пакта, который обязывал бы как Берлин, так и Токио координировать свои действия в Европе и Тихом океане. Япония становилась союзником Германии на Дальнем Востоке и в случае европейского конфликта выступала бы в соответствии с договоренностью.

В рамках секретного соглашения, которое было известно лишь Х.Осиме, Гитлеру и И.Риббентропу, Германия и Япония брали на себя обязательства урегулировать между собой все проблемы в отношении Советского Союза и Китая и не предпринимать никаких шагов ни в Европе, ни на Тихом океане без консультаций друг с другом. В то же время Берлин согласился внести свой вклад в модернизацию японских вооруженных сил. Это секретное соглашение было направлено прежде всего против Англии. Японии предоставлялась возможность карт-бланш в Китае с дальнейшим развертыванием ее экспансии в Юго-Восточной Азии, которая неизбежно закончилась бы вторжением в Индию.

Советская военная разведка имела полную информацию о переговорах, а также всю переписку за год, предшествовавший подписанию пакта. Было отмечено, что во всей корреспонденции, связанной с переговорами, отсутствовали вообще ссылки на Коминтерн или какие-либо предложения по международным действиям, направленным против Коминтерна.

Оставалось только замаскировать секретный пакт, который, по сути, был направлен против Англии, и сформулировать убедительную дезинформацию. После завершения сделки стороны пришли к заключению, что наиболее действенным средством в дезориентации мирового общественного мнения, и прежде всего английского, явится антикоммунистический камуфляж. 25 ноября 1936 г. в присутствии всех посланцев иностранных держав в Берлине, за исключением Советского Союза, И.Риббентроп и министр иностранных дел Японии виконт К.Мусякодзи подписали Антикоминтерновский пакт. Он состоял из 3 статей и Протокола подписания. Стороны обязывались информировать друг друга о деятельности Коминтерна, вести борьбу против него и приглашали третьи государства "принять оборонительные меры в духе этого соглашения или присоединиться к настоящему пакту". Предусматривалось создание постоянной комиссии для борьбы против Коминтерна.

С подписание Антикоминтерновского пакта Гитлер становился активным участником дальневосточной политики. Он провозгласил японцев арийцами Азии, с которыми теперь его связывало кровное родство.

6 ноября 1937 г. к пакту присоединяется Муссолини. В преамбуле соглашения с Италией говорилось: "Исходя из того, что Коммунистический Интернационал постоянно угрожает цивилизованному миру на Востоке и Западе, нарушает и разрушает их мирное состояние и их строй; будучи убежденной, что только тесное сотрудничество всех заинтересованных в сохранении мира и порядка государств может уменьшить и устранить эту опасность; принимая во внимание то, что она с несгибаемой решимостью борется против указанной опасности и готова рука об руку с Германией и Японией, которые со своей стороны вдохновляются таким же стремлением дать отпор Коммунистическому Интернационалу и бороться против общего врага, Италия присоединяется к соглашению против Коммунистического Интернационала, заключенному 25 ноября 1936 г. между Германией и Японией"15. Вскоре к пакту присоединилась и Испания и еще семь других государств (Венгрия, Манчжоу-Го, Болгария, Финляндия, Румыния, Хорватия и Словакия). Пакт обозначил начало формирования агрессивного блока фашистских государств и их сателлитов.

Это была ловушка. Гитлер собирался создать союз на идеологической основе и втянуть туда все европейские страны, оставив за собой роль генерального руководителя новой организации. Риббентроп сделал Англии официальное предложение вступить в нее. В беседе с Иденом он характеризовал пакт как оборонительный фронт "всех здоровых государств" против угрожающего всему миру коммунизма. Он выражал надежду, что и "все остальные культурные государства тоже осознают необходимость своего объединения против деятельности Коммунистического Интернационала и пожелают присоединиться к данному соглашению"16.

В Англии не догадывались о существовании секретных пунктов пакта, но тем не менее даже в официальной форме, предложенной Риббентропом, он не устраивал английских государственных деятелей. Вступать в организацию, где Германии заведомо отводилась руководящая роль, было не в интересах Англии. В то же время политика, как орудие идеологической борьбы, противоречила принципам английской внешней политики, в которой главную роль играли английские национальные интересы, а не идеологические химеры. Иден отверг предложение Риббентропа. "Я натолкнулся, - писал он, - на полное непонимание со стороны Идена"17. Иден открыто заявил, что в Англии подписание Антикоминтерновского пакта воспринято "с неудовольствием". И тем не менее Н.Чемберлен и его окружение упорно продолжали политику "умиротворения".

Захват Австрии

(Аншлюс)

 

Присоединение Италии к Антикоминтерновскому пакту практически изолировало западную Европу от восточной  и  теперь при все желании Англия и Франция оказались неспособны играть активную роль в европейской политике. Союзные Германия и Италия стали бастионом, отделившим малые страны восточной Европы от их западных покровителей. Гитлер, не теряя времени, начал осуществлять свои агрессивные планы.

Первым агрессивным актом фашистской Германии, связанным с захватом чужой территории суверенного государства, было присоединение Австрии (Аншлюс). Аншлюс был частью более широкого плана захвата всей Юго-Восточной Европы от Чехословакии до Турции. Австрия стояла на первом месте в этом плане, за ней следовала Чехословакия. Обе страны рассматривались Гитлером как тыл Германии в случае войны с Западом. Сразу же после прихода нацистов к власти, фашисты начали широкую подготовительную работу по их захвату.

В 1934 г. фон Папен, бывший в 1932 г. канцлером Германии, был направлен в Вену послом. Его задачей было проведение подготовительных работ к аншлюсу. Он вел подрывную деятельность, пропаганду по присоединению страны к Германии. Вместе с тем Гитлер предпринял дипломатические шаги к тому, чтобы заручиться поддержкой соседних с ними государств, обещая долю при разделе добычи. Герин совершил поездку по различным столицам Юго-Восточной Европы с целью привлечения их на сторону Германии. В Югославии он обещал часть Каринтии, когда национал-социалистское правительство придет к власти в Вене. Этого было достаточно, чтобы привлечь хорватов и словенцев к идее аншлюса. Подобное же территориальное предложение было сделано Венгрии и Польше с целью добиться их сотрудничества или, по крайней мере, их согласия на предполагаемое расчленение Чехословакии.

Германский посол в Будапеште фон Макензен выдвигал идею расчленения Чехословакии, при которой Германия должна была получить Богемию, Венгрия - Словакию, а Польша - остальную часть. Одновременно Германия обещала Венгрии часть югославской территории. Давая такие обещания, нацисты разжигали вечные внутренние и межнациональные конфликты в этом регионе, возбуждали националистические страсти, питательной средой которых являются территориальные претензии.

В Лондоне и Париже, конечно, имели достоверную информацию о подготовке аншлюса, но относились к перспективе присоединения Австрии к Германии вполне спокойно. Политика умиротворения вполне соответствовала этим акциям нацистов и допускала территориальные приобретения в Восточной Европе Германией. На угрозы Гитлера Н.Чемберлен заявил: "То, что происходит к востоку от Рейна, Англию не интересует"18. Во французском парламенте председатель партии "Альянс демократик" П.Э.Фланден заявил: "Не будем проявлять героизм ради Австрии, лучше укроемся за нашей линией Мажино". Франция предпочитала получить пощечину, чем связываться с Германией. Во французском парламенте разгорались бурные дебаты, где подавляющее большинство депутатов видели главную опасность для Франции в коммунистах и Советском Союзе. Подлинная опасность войны в Европе - это Советы, заявляли лидеры правых партий.19 Так отвечали французские депутаты на гитлеровскую угрозу аншлюса.

Между тем и руководящие деятели Франции все более склонялись к соглашению о предоставлении Гитлеру свободы рук в Австрии и Чехословакии. Французский премьер-министр Шотан заявил о готовности предоставить Гитлеру свободу действий в Восточной и Юго-Восточной Европе в обмен на согласованную франко-германскую политику в европейских делах. Французские дипломаты говорили о новой ориентации французской политики в Центральной Европе. В беседе с фон Папеном Шотан говорил, что Франция не имеет возражений против сильного расширения немецкого влияния в Австрии. Таким образом, Франция и Англия открыли Гитлеру дорогу в Австрию и Чехословакию. Они предали свои прежние обещания и обязательства, как и демократию, превратив ее в пустой звук.

Позиция западных держав привела к изменениям в политической ситуации в Юго-Восточной Азии. Малая Антанта развалилась. Западные миротворцы сознательно готовили ее распад, надеясь тем самым ускорить приближение фашистской Германии к границам СССР. Резко активизировалась и Италия. Итальянский союзник Германии надеялся урвать для себя часть южных провинций Австрии, на которые уже давно выдвигал претензии.

Гитлер действовал уверенно и расчетливо. В сентябре 1937 г., по его поручению, генеральный штаб разработал план Отто, предусматривавший вторжение гитлеровских войск в Австрию. Оставалось ждать удобного случая для создания нужного предлога. Временный поверенный в делах СССР в Германии писал в Москву 26 февраля 1938 г.: "Насчет Австрии ни у кого иллюзий нет, и она считается обреченной. Все сходятся на том, что, по крайней мере, на австрийском участке Гитлер будет действовать быстро и решительно"20.

В феврале 1938 г. Гитлер пригласил в свою резиденцию в Берхтесгадене австрийского канцлера Курта фон Шушнига (1897-1977 гг.) и потребовал от него введения в правительство членов нацистской партии, а ее лидера Зейсс-Инкварта назначить министром внутренних дел. Шушниг выполнил это требование, но, решив предупредить аншлюс, назначил плебисцит, в котором, без сомнения, 90 % населения проголосовало бы за независимость страны, что и нужно было Гитлеру. 10 марта 1938 г. Гитлер приказал армии подготовиться к вторжению в Австрию. На следующий день он информировал Муссолини о подготовке к вторжению в Австрию в связи с преследованием прогерманских австрийцев и "угрозой" военного союза Австрии и Чехословакии. Это была типичная ложь в стиле Гитлера, т.к. такой угрозы не существовало, а если бы была, то не представляла бы никакой опасности для мощной Германии.

В тот же день, т.е. 11 марта Гитлер потребовал отмены референдума и отставки канцлера. Одновременно, по команде из Берлина, австрийские нацисты начали демонстрации по всей стране против правительства Шушнига. Шушниг объявил о своей отставке в тот же вечер, но федеральный президент Вильгельм Миклаш (1872-1956 гг.) отказался подчиниться приказу Гитлера назначить Зейсс-Инкварта его преемником. В соответствии с планом, он должен был обратиться в Берлин с просьбой прислать войска для поддержания порядка. Гитлер хотел триумфального въезда в Австрию.

Ранним утром 12 марта 1938 г. германские войска вторглись в Австрию. Они были встречены с восторгом и осыпаны цветами. Вечером того же дня Гитлер въехал триумфатором в Линц. На следующий день он прибыл в Вену под звуки колоколов. Весь город был украшен огромными нацистскими флагами. 14 марта был объявлен указ о превращении Австрии в провинцию германского рейха. Австрия потеряла свою независимость и единство. Вместо Австрии появилось название области – Восточная Марка Германского рейха. Провинции стали Рейхсгау – Государственными землями.

Вскоре австрийский народ сам прочувствовал всю страшную цену национал-социализма. Гиммлер обрушился на Вену со всеми своими бандитами в гестаповской форме. В одну неделю было арестовано свыше 75 тыс. антифашистов. По подстрекательству нацистов начались антисемитские выступления и самосуды толпы. В один день мирный и спокойный народ превратился в бешеную толпу антисемитов, антикоммунистов и эсэсовских головорезов. Из Германии вернулись австрийские национал-социалисты, бежавшие в 1934 г. после неудавшегося путча. Теперь они стали членами правящей партии и их зверства превзошли их немецких собратьев по партии. Нацистский режим в Австрии был особенно жестоким и кровавым.

Германия находилась теперь у ворот Балкан и всего в 90 км от Адриатического моря. Италия превратилась в младшего партнера северного колосса. Муссолини смирился со своей ролью покорного союзника и отныне судьба обоих фашистских государств слилась воедино. Муссолини созвал в Венецианском дворце заседание Большого фашистского совета, руководящего органа фашистской Италии и зачитал там послание Гитлера. Он сообщил, что в знак признательности за лояльную позицию Италии в аншлюсе предоставляет ей полную свободу действий в районе Средиземного моря и в Африке, а также заверяет, что Германия окажет полную поддержку Италии во всех ее начинаниях. Это означало полную свободу действий в средиземноморском регионе и поддержку в осуществлении мечты Муссолини о превращении Средиземного моря в "маре настре", т.е. внутреннее море Италии.

Франция и Англия капитулировали перед агрессором. Н.Чемберлен успокаивал общественное мнение страны утверждением, что захват Австрии приведет к разногласиям между Гитлером и Муссолини, используя которые английское правительство надеется взорвать ось Берлин-Рим. Чтобы подсластить горькую пилюлю политического унижения Чемберлен внушал общественному мнению мысль о тяжелом положении Германии и Италии и успокаивал надеждой на возможность откупиться от них незначительной ценой. Советский посол в Англии И.М.Майский писал в Москву: "Чемберлен поставил и свою репутацию, и судьбу своего кабинета на одну карту – карту сделки с агрессором"21. Для доказательства правильности своего курса, Чемберлен 16 апреля подписал с Италией договор о дружбе и сотрудничестве. В парламенте Чемберлен высказался туманно о "глубоком беспокойстве" относительно германской агрессии. Во Франции разыгралась очередная антикоммунистическая истерия. Лига наций ограничилась словесным орудийным залпом без принятия какого-либо решения. Так западная демократия ответила на аншлюс Австрии и практическую ликвидацию Версальского договора.

Достижение единства Великой Германии возвысило авторитет Гитлера на небывалую высоту. Он затмил Бисмарка, Мольтке, Бюлова и других строителей Германии. Приказал провести новый референдум в стране, на котором население всей новой Германии должно было ответить на один  вопрос – одобряете ли вы создание великой Германии? Официально было объявлено, что 99 % всех немцев ответило "да", а в Австрии аншлюс одобрило даже 99,7 %. Нацисты объявили присоединение Австрии к Германии реализацией австрийским народом права на самоопределение. Гитлер сделал еще один шаг на пути к развязыванию новой мировой войны. Пока в Лондоне и Париже радовались, что удалось избежать войны, Гитлер готовился к новому захвату. Он забавлялся, видя, как английские и французские государственные деятели пытаются оправдать свою беспомощность и трусость. В дилемме между подчинением и войной они предпочли подчинение фашизму. Гитлер получал свободу действий в Центральной и Восточной Европе.

 

Мюнхен и мюнхенцы

 

Едва Австрия была аннексирована Гитлером, как атмосфера  в  Европе  вновь  накалилась;  на этот раз наступила очередь Чехословакии, главного бастиона французской безопасности. Она была окружена с трех сторон германской территорией. Судьба ее была решена.

Чехословацкая республика была создана в 1918 г. на базе слияния двух провинций Австро-Венгрии – Чехии и Словакии. По Сент-Жерменскому договору, к ней отошли территории бывшей империи, где проживало 7 млн. чехов, 2 млн. словаков, 3,5 млн. немцев в Судетах на границе с Германией, 700 тыс. венгров. Чехословакия создавалась по инициативе и при энергичном содействии Франции и являлась частью Малой Антанты, тесно связанной с Францией. Президентом республики являлся Томаш Масарик (1850-1937 гг.), министром иностранных дел Э.Бенеш (1884-1948 гг.), бывшие в то же время создателями республики. Оба принадлежали к крылу чешской либеральной буржуазии прозападной ориентации, преданной западным демократическим ценностям и питавшей глубочайшую неприязнь и недоверие к России и коммунизму. В течение длительного времени, рассчитывая на союзнические отношения с Францией, чехословацкое руководство, в котором большое влияние имели участники чехословацкого мятежа в Советской России, не признавали СССР и не имели с ним дипломатических отношений. Онемеченная чешская буржуазия активно внедряла в сознание чехов и словаков антисоветские предубеждения и настроения. Большое влияние в стране имела немецкая буржуазия, которая владела крупнейшими машиностроительными заводами, в том числе заводами Шкода.

Немецкое население в основном было сконцентрировано в Судетской области, располагавшейся по границе Германии и являвшейся прежде частью Австрии. По Сен-Жерменскому договору, она была выделена из состава Австрии и передана Чехословакии. До прихода Гитлера к власти немцы являлись лояльными гражданами Чехословакии. Но с захватом в Германии власти фашистами в Судетской области образовалась профашистская партия – Судетская германская партия (1935 г.) под руководством Конрада Генлейна (1898-1945 гг.), которая начала активную кампанию против чехословацкого государства. Эта кампания переросла в бурные выступления после захвата Австрии Германией. Угроза утраты власти заставила лидеров республики пойти на установление в 1934 г. дипломатических отношений с Советским Союзом.

Одновременно начались переговоры о заключении советско-чехословацкого договора о взаимной помощи. Параллельно шли переговоры между Советским Союзом и Францией. 2 мая 1935 г. был заключен советско-французский договор о взаимной помощи, а 16 мая советско-чехословацкий договор. В обоих договорах стороны принимали взаимное обязательство оказать немедленную помощь и поддержку той из них, которая явится объектом неспровоцированного нападения. Тексты этих договоров были аналогичны. Однако, в Протокол о подписании советско-чехословацкого договора, по настоянию правительства Чехословакии, была включена оговорка, предусматривающая выполнение обязательств сторонами лишь при условии оказания помощи стороне-жертве со стороны Франции.

Эта оговорка спустя три года сыграла роковую роль в судьбе Чехословакии. Руководство Чехословакии заранее предусматривало для себя возможность отказаться от помощи со стороны СССР. Министр иностранных дел Э.Бенеш писал в инструкции своим послам, что при помощи этой оговорки правительство "хотело предотвратить автоматическое действие пакта". Складывалось впечатление, что чехословацкое правительство больше было озабочено перспективой вмешательства СССР, чем вторжением гитлеровцев. В Чехословакии нарастало сильнейшее антифашистское движение, с которым Э.Бенеш и его окружение вынуждено было считаться. В стране сформировалась влиятельная коммунистическая партия во главе с К.Готвальдом и видными деятелями прежних социалистических организаций, которые были непримиримыми врагами фашизма. Наконец, славянское население страны, которое по фашистской расовой теории считалось народом низшей расы, готово было отстаивать свободу и независимость своей страны. Правящая верхушка Чехословакии хорошо знала, что ни Англия, ни Франция обострять отношения с Германией из-за нее не будут и практически капитулировали без боя в угоду западу, но она также хорошо знала, что правительство, которое сдаст страну без боя, рискует быть сметенным с неизбежным приходом к власти левых сил. Такая дилемма определила позиции чехословацкой буржуазии и Э.Бенеша в трагические дни чехословацкой истории, их двойную игру, смысл которой заключался в капитуляции перед требованиями Гитлера и Запада и сохранении своего имиджа демократов и патриотов перед собственным народом.

Как обычно, нацисты предприняли меры для того, чтобы успокоить свою очередную жертву. 12 марта 1938 г. Геринг на приеме в своей резиденции заявил чехословацкому послу Мастному, что дает «честное слово», что акция в Австрии является семейным делом немцев и у Чехословакии нет основания для беспокойства. Геринг был уполномочен  некоторое время руководить высшими государственными делами и давал это слово как глава государства.

Такие заверения означали подготовку к агрессии. Никто не сомневался, что Чехословакия стоит на очереди в агрессивных планах Германии. План "Грюн", намечавший окончательное "уничтожение" Чехословакии, был подписан Гитлером 30 мая 1938 г., хотя в проекте он был уже готов до вторжения в Австрию. Легкий захват Австрии ускорил осуществление плана. Гитлер, которого в Германии после Австрии прозвали "богом войны", дал указание "обрушиться на чехов" "молниеносно". 28 марта 1938 г. он вызвал в Берлин Гейнлейна. Указания Гитлера сводились к тому, чтобы партия судетских немцев начала активные действия против чехословацкого правительства. Она должна была выдвинуть требования. Сам Гейнлейн так сформулировал указания Гитлера: "Мы должны всегда требовать так много, чтобы наши требования невозможно было удовлетворить". А если по каким-либо причинам чехословацкое правительство удовлетворит их, то нужно выдвинуть новые требования, и так бесконечно.

Согласно инструкциям Гитлера, Гейнлейн начал активную борьбу. Требования партии судетских немцев сводились к автономии Судетской области, смене правительства, введению в правительство Гейнлейна. Они были изложены в речи на съезде судетско-немецкой партии в Карловых Варах 24 апреля 1938 г.  Основными пунктами программы партии были:  изменение внешней политики Чехословакии и ее переориентация на Германию, предоставление территориальной и административной автономии судетским немцам, а также предоставление свободы пропаганды нацистской идеологии. Карловарские требования были неприемлемы для чехословацкого правительства, т.к. их осуществление означало нарушение суверенитета государства, территориальной и административной целостности.  

Требования Гейнлейна были наглыми и враждебными. Никто не сомневался в том, что он и его партия должны были сыграть роль детонатора, который привел бы к взрыву и стал бы сигналом к наступлению Гитлера. Теперь все было в руках Англии и Франции. В Праге ждали их реакции. Первое же сообщение повергло Э.Бенеша в смятение – Англия бросила Чехословакию на произвол судьбы. Посол Чехословакии (ЧСР) в Англии Масарик 28 апреля 1938 г. сообщил в Прагу, что английский военный министр в беседе с представителями американской печати утверждал о неизбежности германской оккупации ЧСР. Он сказал: судьба Чехословакии предрешена. Ничто не может спасти ее от немецкого господства, которое может быть достигнуто и без прямого нападения.22

28-29 апреля 1938 г. в Лондоне состоялись англо-французские переговоры по вопросу об отношении к ЧСР. Н.Чемберлен заявил, что Англия не намерена оказывать помощь Чехословакии и что чехословацкому правительству надо очень ясно понять, что оно должно приложить все силы для достижения соглашения с судетско-немецкой партией. Согласно принятому решению, английское правительство, выступая в роли посредника, должно было сообщить Германии, что оно делает все возможное, чтобы добиться мирного решения судетской проблемы, и просило чехословацкое правительство "внести в это свой вклад. Одновременно английское и французское правительство договорились предпринять демарш в Праге для "обеспечения максимума уступок" со стороны Чехословакии"23.

Английское правительство формально было право. Англия никогда не хотела подписывать какой бы то ни было договор в Центральной Европе, и она категорически отказалась от этого. По Локарнскому договору, она согласилась лишь защищать границы Франции и Бельгии. Этим и ограничивались ее обязательства и распространять эти обязательства на Чехословакию она не собиралась. Для французского правительства это был желанный предлог для отказа выполнять свои обязательства по договору 1935 г.

Общественное мнение в обеих странах раскололось, причем подавляющее большинство политических организаций, групп, государственных деятелей, средств массовой информации выступало против обострения отношений с Германией из-за Чехословакии. Лондонская "Дейли телеграф" в статье, озаглавленной «Снова чехи», писала: "Мы не любим этой братии. Невозможно, чтобы английское правительство взяло на себя обязательство заставить нас сражаться за такое полуразвалившееся государство, каким является Чехословакия. Если Франция свяжет себя обязательствами с чехами, Англия должна будет держаться от нее подальше"24. Но за отказом давать Чехословакии какие-либо гарантии скрывалась не только традиционная английская политика политического прагматизма. Речь шла не только о невмешательстве, английское правительство решительно взяло курс на сговор и союз с фашистской Германией. Еще в 1933 г. в Риме был подписан т.н. "Пакт четырех" между Англией, Францией, Италией и Германией. Он был подписан 15 июля, т.е. после прихода Гитлера к власти. Он предусматривал "сотрудничество четырех держав во всех европейских и неевропейских, и в том числе колониальных вопросах". За Германией признавалось равенство в области вооружений.

Путем заключения "Пакта четырех" западные страны предполагали создать союз, способный играть роль верховного арбитра в Европе, а в дальнейшем подменить Лигу наций и взять в свои руки решение важнейших международных вопросов. Руководители западных держав намеревались войти в сговор с фашистскими державами, чтобы использовать их идеологию, экспансионистские устремления, милитаризм для борьбы против Советского Союза и антифашистского демократического движения в собственных странах. Народный фронт в Испании был для них достаточно серьезным уроком и они решились не допускать его больше ни в одной стране.

Н.Чемберлен использовал проблему Чехословакии как средство ускорения осуществления Пакта четырех. Главный секретарь Н.Чемберлена Г.Вильсон говорил, что Чемберлен поставил перед собой задачу "замирения Европы" через соглашение с Италией и Германией. Чехословакия должна была стать премиальной бонификацией за Пакт четырех. Г.Вильсон сказал: "Чемберлен вполне считается с возможностью германской экспансии в Центральной и Юго-Восточной Европе и даже с возможностью поглощения Германией (в той или иной форме) ряда небольших центральноевропейских и Балканских государств. Однако, он полагает, что это меньшее зло, чем война с Германией в непосредственном будущем"25. Ясно, что все требования Чемберлена к чехословацкому правительству пойти на уступки судетским немцам были более, чем тактическим маневром, направленным на обман общественности и позиции в собственной партии. Чехословакия была обречена, судьба ее была решена в Париже и Лондоне.

Французское правительство следовало этой же тактике. Декларация французского правительства о верности союзническому договору с ЧСР были лишь маневром, рассчитанным на то, чтобы обмануть демократическую общественность. Фактически решения Франции относительно Чехословакии расходились с этими декларациями. В то же время представители определенных политических кругов, ориентировавшихся открыто на соглашение с Германией любой ценой, требовали дальнейших уступок Германии. Чиновники и симпатизирующие социалистической партии интеллигенты поддерживают лозунг: "Нет постыдного мира, есть только постыдные войны". Этот демагогический лозунг нашел широкий отклик среди университетской молодежи, преподавателей, а профсоюз учителей заявил: "Лучше жить немцем, чем умереть французом, лучше рабство, чем война"26. Францию готовили принять постыдный мир, унизительный, антинациональный. Достаточно красноречивы были названия статей французских газет правого толка. "Аксьон франсез": "Французы не хотят сражаться ни за евреев, ни за русских, ни за пражских франкмасонов"; "Эклер де Нис": "Все чехи и словаки вместе взятые не стоят жизни одного французского солдата"27.

Чехословацкое правительство проявляло нерешительность, непоследовательность и полностью полагалось не на собственные силы и народ, а на английское и французское правительство. В Чехословакии не было единой национальной воли, она раздиралась межнациональными противоречиями, которые ослабляли ее политическое единство и обороноспособность. Онемеченная крупная чешская буржуазия готова была к сотрудничеству с Германией и даже на слияние с ней. Более всего она боялась, что на волне патриотизма в стране могут усилиться коммунисты и социалисты, а также рабочие организации, которые видели единственную гарантию независимости страны в Советском Союзе. Для чешского политического руководства важно было избежать его вмешательство в политический конфликт в Чехословакии.

Конечно, Чехословакия была не Испания. Здесь не было Народного фронта и не было того единства и той национальной идеи, которая сплотила бы народ. Но в Чехословакии была сильная коммунистическая партия во главе с популярным лидером К.Готвальдом, которая призывала народ к отпору фашистской агрессии. И лидерам Чехословакии надо было выбирать между пораженцами и изменниками, которые за 20 лет существования ЧСР сумели фантастически обогатиться и теперь требовали уступать во всем западным государствам и демократической общественности, которая требовала защиты свободы и независимости отечества. Э.Бенеш, как и до него Я.Масарик, являлись твердыми и непоколебимыми сторонниками западной ориентации и более всего боялись лишиться доверия и поддержки западных государств.

В беседе с послом Англии Б.Ньютоном 18 мая 1938 г. Э.Бенеш сказал: "Соглашения Чехословакии с Россией всегда имели и будут иметь второстепенное значение, которое зависит от позиции Франции и Великобритании. Нынешний союз Чехословакии с Россией полностью зависит от франко-русского договора, однако, если Запалная Европа утратит интерес к России, то Чехословакия его тоже утратит". Он повторил, что его страна всегда будет следовать за Западной Европой и будет связана с Западной, а не с Восточной Европой. Любые связи с Россией будут осуществляться только через Западную Европу и Чехословакия не будет орудием русской политики. Таковы всегда были принципы политики президента Масарика и его собственной политики и таковыми они и останутся"28. Для гарантии западные демократы пригрозили Э.Бенешу, что лишат его всяческой поддержки, если он обратится за помощью к Советскому Союзу.

Советский Союз получил еще один поучительный урок дипломатии западных демократических государств. Советское руководство, пытаясь остановить Гитлера, прилагало максимум усилий для изыскания возможностей оказания помощи ЧСР, даже, если Франция откажется от своих обязательств. Важно было остановить фашизм. Он еще не был настолько силен, чтобы господствовать в Европе. Он мог устрашить западные державы, но были народы, которые готовы были с ним сразиться. Чехословакия имела хорошо вооруженную и подготовленную армию. У нее была хорошая артиллерия и танки, изготовленные на заводах Шкода. Вместе с вооруженным народом она могла дать отпор фашистам. И если бы на ее территории появились советские войска, это вдесятикрат усилило бы решимость чехословацкого народа сражаться. Проблема была в открытии коридора для прохода советской армии. Советское руководство вело переговоры с румынским правительством и они близились к положительному разрешению. У чехословаков имелось в распоряжении 40 полностью укомплектованных дивизий, к сентябрю 1938 г. Советский Союз сконцентрировал на западных границах 30 дивизий и соответственное количество танков и авиации. Этого было достаточно для предупреждения Гитлера и одно лишь движение этих войск заставило бы его остановиться, даже без вооруженного конфликта. Слово было за руководством Чехословакии, которая должна была официально обратиться за помощью к Советскому руководству.

Но он стало дожидаться реакции в Лондоне и Париже. Ответ Запада был издевательским и насмешливым. 7 сентября 1938 г. в газете "Таймс" появилась статья, в которой говорилось: "Может быть, чехословацкому правительству стоит подумать, надо ли совсем исключать проект, нашедший сочувствие в некоторых кругах, согласно которому Чехословакия могла бы стать более однородным государством путем отказа от полосы чужеродного населения, расположенного по границе с нацией одной с ним расы"29. Практически речь шла о добровольном расчленении страны. Правда, официальный Лондон заявил, что статья не отражает официальной точки зрения, но ведь публикация была в "Таймс", ареопаге английского общественного мнения, который обычно на несколько времени опережает правительственные решения. На этот раз, хоть официальный Лондон и отмежевался от статьи, на самом деле мысль, выраженная газетой, принадлежала английскому министерству иностранных дел. Это было открытое приглашение чехословацкому правительству уступить Германии Судетскую область.

Кстати, подобная же статья появилась и в парижской газете "Ла республик", которая, как известно, являлась рупором министра иностранных дел Франции Ж.Бонне. Гитлер хорошо понял истинный смысл этих публикаций и приступил к заключительной части расчленения Чехословакии.

9-10 сентября в Нюрнберге Гитлер проводит совещание с высшим армейским командованием, на котором намечается конкретный план действий по осуществлению плана "Грюн". Весь личный состав армии должен был быть готов к молниеносному захвату Судетской области. Армейский корпус, созданный из судетских немцев под командованием Гейнлейна должен был в назначенный день, по команде из Берлина, начать волнения и столкновения. Комплектование немецкого добровольческого корпуса производилось в Германии. Он вооружался только австрийским оружием.

12 сентября Гитлер выступил в Нюрнберге с речью, в которой подверг резкой критике внешнюю политику правительства Чехословакии и предупредил, что Германия не потерпит "унижений и оскорблений", наносимых германской нации. Германия решила урегулировать судетский вопрос и ничто на свете не свернет ее с избранного пути, - угрожал он. Если удастся это сделать мирным путем - хорошо, а не удастся - тогда с помощью войны. Англии не следует в это вмешиваться. Германия все решит сама. Наглость Гитлера вполне соответствовала политической ситуации - он хорошо знал позиции западных держав, которые уже готовы были списать Чехословакию с европейской карты под предлогом сохранения мира. Гитлер выдвигал перед лидерами Запада дилемму: или вы отстанете от меня и предоставите мне свободу рук в Восточной Европе, или же я начну войну на Западе.

Муссолини с готовностью поддержал Гитлера. В целях шантажа итальянские политические деятели начали официально заявлять, что военное вмешательство Франции и Англии придаст войне "идеологический" характер и повлечет автоматическое вступление в нее Италии. Не остались в стороне польские и венгерские руководители, которые хотели воспользоваться ситуацией и присоединить пограничные районы Чехословакии. 20 сентября 1938 г. Гитлер провел переговоры с главой правительства Венгрии Б.Имреди, министром иностранных дел Венгрии К.Канья и послом Польши в Германии Ю.Липским. В ходе переговоров была достигнута договоренность о совместных действиях против Чехословакии.22 сентября, в связи с этой договоренностью, польское и венгерское правительства предъявили чехословацкому правительству ультиматум с требованием о передаче Польше и Венгрии территорий, на которых проживали польские и венгерские меньшинства. Оба государства вместе с Германией готовились к захвату пограничных районов Чехословакии.

В то же время, сразу же после речи Гитлера гейнлейновцы в ночь на 13 сентября организовали в Судетской области путч с целью спровоцировать конфликт между Германией и Чехословакией. Вооруженное восстание гейнлейновцев было подавлено властями страны уже к вечеру 14 сентября 1938 г. В Судетской области было объявлено чрезвычайное положение. Столкновение Чехословакии и Германии стало неминуемым. Н.Чемберлен и французское правительство стали решительно на сторону Гитлера и практически поддержали его. Французский министр иностранных дел Ж.Бонне заявил чехословацкому послу в Париже Я.Масарику, что Франция не готова и не собирается воевать за Чехословакию, и, как удалось ему узнать позже, в беседе с английским послом Фиппсом он же сказал, что "необходимо сохранить мир, даже пожертвовав ЧСР"30.

Цель западных держав была очевидна - сдать Чехословакию Гитлеру без лишнего шума, без военного столкновения во избежание вмешательства СССР. Западные державы стремились также не допустить в Чехословакии народных волнений, которые могли бы осложнить их капитулянтскую политику. Английское правительство выступило с инициативой созыва международной конференции, которая должна была рассмотреть вопрос о передаче Германии Судетской области. При этом Фиппс, передавая предложение Ж.Бонне, заявил, что приглашение на конференцию СССР нежелательно. 13 сентября идея созыва международной конференции была одобрена французским правительством.

Советский Союз занимал твердую принципиальную позицию в отношении Чехословакии. На неоднократные запросы чехословацкого правительства советское руководство давало четкие и конкретные ответы о своей готовности и решимости оказать помощь Чехословакии, даже если Франция откажется от своих обязательств. 15 сентября чехословацкий посол в СССР попросил заместителя НКИД В.Потемкина подтвердить позицию СССР. В.Потемкин подтвердил о "100-процентной решимости помочь" ЧСР всеми средствами. Незадолго до этого правительство СССР предупредило правительство Польши о своем намерении разорвать пакт о ненападении, заключенный между СССР и Польшей 25 июля 1932 г. с адекватными последствиями, если Польша совершит акт агрессии против Чехословакии.31

Позиция Советского правительства в отношении Чехословакии определялась общими взглядами Советского государства на внешнюю политику и на ход международных событий в Европе после прихода фашизма к власти. Советское руководство полагало, в частности, что в отношении государств, имеющих агрессивные намерения против своих соседей либо вообще против других государств, нельзя проводить политику соглашательства или политику уступок, поскольку любой факт соглашательства эти агрессивные государства сочтут проявлением слабости и никакая уступка не удовлетворит их аппетиты; наоборот, каждая уступка будет для них поощрением их политики агрессии и угроз и приведет к дальнейшему росту их требований.

Советский Союз противопоставлял политике соглашеться и уступок, политике умиротворения политику энергичного отпора агрессору. Этот отпор, учитывая силу агрессора, не мог быть оказан каким-либо отдельным государством, поскольку это было им не под силу. Поэтому, по мнению Советского руководства, всем государствам, выступающим за мир, демократию и против войны, следовало объединиться и совместными действиями принудить агрессора отказаться от войны как средства осуществления своих целей. Такова была суть политики "коллективной безопасности", которая была выдвинута СССР в Европе, над которой нависла тень фашизма.

Позиция Советского Союза завоевала ему поддержку широкой европейской общественности. Он стал авангардом всеевропейского антифашистского движения. Фашистская опасность, угроза миру, угроза фашистской тирании способствовала подъему массового движения в Европе, в котором принимали участие рабочие организации, представители различных партий. В Испании шла война против фашизма, в Абиссинии фашизм уничтожал независимость африканского государства, в Чехословакии Гитлер намеревался ликвидировать демократическое государство. Над европейской демократией нависла смертельная угроза и европейская общественность хорошо понимала это. Советский Союз был единственной реальной силой, способной остановить фашизм. При всем недоверии европейских демократов и либералов к тоталитарному режиму в Советском Союзе, он превращался в надежного защитника демократии и мира в Европе.

Европейская общественность разделилась. Часть поддерживала западных лидеров, утверждавших, что добиваются мира любой ценой, ценой уступок и не допускавших мысли допускать СССР к большой европейской политике. Лучше потерпеть поражение с Гитлером, чем одержать победу со Сталиным, - говорили их признанные идеологи. Другие требовали отпора фашизму, считая, что всякое промедление может только ускорить войну. Авторитет Советского Союза возрастал, его связи с европейской общественностью расширялись, он становился оплотом мира, демократии и социальной справедливости.            

Позиция Советского Союза вселяла надежду в чехословацкий народ, а его воля заставляла чехословацкое правительство проявлять стойкость и решимость перед лицом германской агрессии и предательства западных держав. 9 сентября на Славянском острове в Праге состоялся многочисленный митинг граждан Праги, на котором с пламенной патриотической речью выступил Генеральный секретарь Коммунистической партии Чехословакии К.Готвальд. В его словах была выражена решимость чехословацкого народа бороться до конца за независимость и целостность своей родины. Он говорил, что народ готов драться, защищаться любой ценой, всеми средствами, защищаться "руками и ногами", биться за каждый дом, каждое дерево и каждый рубеж, за каждую деревню. В заключение он сказал: "Советский Союз всегда, вплоть до последней буквы выполнял свои обязательства, и мы можем дать голову на отсечение, что он нас не оставит"32. В Чехословакии наблюдался огромный героический порыв и небывалый духовный подъем патриотических чувств, который грозил перерасти в революцию. Министр иностранных дел Чехословакии Крофта писал, что ситуация чревата разложением внутри страны и революцией.33 Положение в Чехословакии выходило из-под контроля, правительство ЧСР находилось накануне краха, народные массы вышли на улицы. Коммунистическая партия становилась лидером патриотического движения.

Западная пропаганда разразилась разнузданной антисоветской пропагандой. Английские газеты обвиняли Советский Союз в том, что его действия настраивают Чехословакию занять непримиримую позицию и толкают Европу к войне, в которой СССР в конце концов не принял бы участие, но которую использовал бы для подрывной пропаганды. Французская дипломатия утверждала, что спасение мира и раздел Чехословакии тесно связаны. Западные державы теперь целиком и полностью становились союзниками Гитлера и без малейшего угрызения совести приняли участие в расчленении своего союзника. Попытка привлечь на помощь Советский Союз чехословаками лишь ускорила развязку этого отвратительного дипломатического фарса.  

Сразу же после речи Гитлера 12 сентября, Н.Чемберлен выступил с инициативой о личной встрече с Гитлером. Встреча состоялась 15 сентября 1938 г. в Берхтесгадене. Во время встречи Гитлер уклонился от обсуждения общих проблем англо-германских отношений, заявив, что решающим для их развития будет то, "в какой степени обе стороны смогут выработать общую позицию в чехословацком вопросе". Он потребовал немедленного осуществления права на самоопределение для судетских немцев (то есть фактически их присоединение к Германии) и подчеркнул, что ради этого он готов пойти на риск мировой войны. Н.Чемберлен, по существу, признал готовность удовлетворить требование Гитлера о передаче Германии Судетской области, но оговорился, что должен предварительно обсудить этот вопрос со своим и французским правительством. Мнение Чехословакии во внимание не принималось.

18-19 сентября в Лондоне проходили англо-французские переговоры относительно требований Гитлера. В результате переговоров были выработаны предложения чехословацкому правительству по ситуации, сложившейся в чехословацко-германских отношениях. Премьер-министра Англии Н.Чемберлена интересовала реакция французского правительства на возможный отрицательный ответ президента Чехословакии Э.Бенеша на англо-французские предложения. Э.Даладье сказал, что он не предполагает возможность такого ответа, но если это произойдет, "он должен приложить все силы для нажима на д-ра Бенеша с тем, чтобы чехословацкое правительство приняло решения, предложенные французским и английским правительствами"34. Западные державы заняли жесткую позицию с тем, чтобы заставить чехословацкое правительство принять заведомо неприемлемые предложения.

Англо-французская команда предлагала Чехословакии:

1. Районы, населенные судетскими немцами, должны быть немедленно переданы Германии;

2. В случае согласия чехословацкого правительства, "оно будет вправе просить некоторую гарантию своей будущей безопасности";

3. Чехословакия должна была принести эту "великую жертву" во имя мира в Европе.

 Премьер-министру Чехословакии предлагалось возобновить переговоры с Гитлером в течение двух дней, а при возможности и раньше. Предложение сопровождалось угрозой, что уже простая затяжка с ответом может привести к роковым последствиям.

"Предложения" Англии и Франции явились беспрецедентными в мировой практике международных и дипломатических отношений по своей жестокости. С руководством Чехословакии никто не говорил и не спрашивал его мнения, хотя с американским правительством были проведены консультации. Чехословакия являлась демократической республикой и западным правительствам было известно, что такие решения может принимать только народ всеобщим голосованием в форме плебисцита или референдума. Чехословакии давались два дня на решение столь судьбоносного вопроса. В случае отказа Англия не станет помогать ни Франции, ни Чехословакии. В случае принятия Англия обещала гарантировать новые чехословацкие границы, но с условием, что Чехословакия порвет договор с СССР.35

Англия и Франция вынесли приговор Чехословакии, даже не выслушав ее, тогда как Германия была выслушана с благосклонностью при поездке Н.Чемберлена в Берхтесгаден. От Чехословакии потребовали уступить Германии три самые крупные и индустриально развитые судетские области с населением в два миллиона человек при самых туманных обещаниях будущих гарантий. Реальность была такова, что Англия и Франция пригрозили, что если Чехословакия не примет их предложений, то они покинут ее, т.е. предложат Германии разбираться с ЧСР самостоятельно.

Э.Бенеш оказался в сложном положении. Англия и Франция требовали принятия немедленно их предложений. Но эти предложения были равны условиям проигранной войны, они задевали интересы и честь нации. В то же время он знал, что вся нация, весь народ стоят твердо и решительно против принятия таких капитулянтских решений. Митинги и собрания на улицах Праги проходили беспрерывно, у советского посольства ежедневно собирались тысячи людей с призывом помочь чехословацкому народу в этот трагический период истории страны. События свидетельствовали, что массы не допустят никакой капитуляции и примут бой при любых условиях. Тысячные толпы людей, мужчин и женщин, подростков и престарелых, осаждали призывные пункты с требованием дать оружие и записать в армию. Все напоминало Испанию - народ готов был защищать республику и демократию, мир и свое национальное достоинство. В антифашистское движение в Европе, начало которому положил испанский народ, вливались новые силы.

20 сентября 1938 г. советский посол в Чехословакии С.Александровский сообщил Э.Бенешу, что Советский Союз окажет Чехословаки "немедленную и действительную помощь" в случае нападения Германии. Позицию Советского правительства подтвердил и чехословацкий посол в Москве З.Фирлингер. Под давлением этих обстоятельств чехословацкое правительство 21 сентября отвергло англо-французские предложения.

В ответ правительства Англии и Франции прибегли к неслыханному шантажу. В этот же день английский и французский послы потребовали встречи с Э.Бенешем и предъявили ему ультиматум. Они упрекали чехословацкое правительство в неблагодарности и безответственности. Они утверждали, что предложения западных держав являются "единственным средством предотвращения войны и захвата Чехословакии". В случае отрицательного ответа Чехословакия будет нести ответственность за развязывание войны. Англия не выступит в защиту Чехословакии, Франция не выполнит условия франко-чехословацкого договора. Оба посла требовали ответить как можно скорее и принять все предложения без оговорок. Оба говорили категорически от имени обоих правительств и решительно.

Итак, западные державы оказали грубое давление на правительство суверенной и демократической страны. Если бы Чехословакия стала обороняться и защищать свою территориальную целостность, ее объявили бы "ответственной" за войну и она стала бы чуть ли не агрессором, ввергшим Европу в войну. На самом же деле границы Чехословакии были бастионом мира, именно эти границы западные державы обязаны были защищать в интересах мира, и если бы они проявили твердость и решительность по отношению агрессивных устремлений гитлеровской Германии, то вряд ли Гитлер решился бы развязать войну и мир в Европе был бы сохранен. Позиция западных держав оказала огромную услугу гитлеровской Германии в укреплении ее позиции, а также способствовала укреплению решимости Гитлера продолжать свою агрессивную захватническую политику, доводя ее до логического завершения.

Миротворческая политика западных держав и попустительство наглым действиям Гитлера имели свой резон. С захватом Чехословакии, а в этом ни у кого не было сомнения, Германия выходила в непосредственную близость Балкан, через Венгрию устанавливалась связь с Румынией с ее богатыми нефтяными скважинами, необходимыми для германской авиации и бронетанковых войск на случай войны, а главное, она подступала в непосредственную близость к границам Советского Союза. В случае войны западные державы рассчитывали отсидеться - Англия за Ламаншем, Франция за линией Мажино, откуда можно было спокойно наблюдать за событиями в Восточной Европе и вмешиваться в войну то на одной, то на другой стороне и играть роль арбитров. Это было в духе традиционной английской политики равновесия в Европе, плодами которой хотела воспользоваться и Франция. Чехословакия была той пешкой, которой можно было пожертвовать ради выполнения этой программы.

Правительство Чехословакии и президент Э.Бенеш подались грубому шантажу Франции и Англии, более всего они опасались оказаться изолированными от Запада, решив связать судьбу страны с гарантиями, пусть и прозрачными и туманными, западных государств. В чехословацкой печати появились статьи, в которых утверждалось, что Советский Союз предал Чехословакию и полагаться на него нельзя. Газета аграрной партии, стоявшей у власти, "Вечер" заявила, что обещания Советского Союза были неопределенными и больше были похожи на агитационные заявления. Советский Союз нас предал - писал "Вечерний лист", также представлявший аграрную партию.

Чехословацкие соглашатели и капитулянты, более всего заботившиеся о сохранении связей с Западом и боявшиеся роста авторитета Советского Союза и коммунистической партии, в течение двух дней вели энергичную кампанию по дискредитации Советского Союза с тем, чтобы сломить решимость чехословацких патриотов по защите своей родины и ее границ. Их классовые интересы были выше интересов страны и национальных интересов. Они рассчитывали, что в случае ликвидации Чехословакии они найдут прибежище в западных странах или же смогут договориться с фашистскими оккупантами. Чехословацкие правящие круги помогли Западу в "мирном" завоевании Германией Чехословакии. 21 сентября 1938 г. правительство Чехословакии сообщило Англии и Франции о своем согласии принять их предложение от 19 сентября.

Ж.Табуи в своей книге пишет, что, не имея сил сопротивляться, пражское правительство уступило своим союзникам и Гитлеру. Но чехословацкий народ готов был сопротивляться и защищать свою страну, чехословацкая армия готова была дать решительный отпор фашистским захватчикам. Уступило чехословацкое правительство, которое опасалось перерастания народной активности в социальное и политическое движение с приходом коммунистов к власти и повторения опыта испанской демократии 1936 г. И еще более чехословацкие правящие круги боялись навлечь недовольство западных держав. Лучше было потерять родину, государство, народ, чем потерять сомнительные связи с Западом, хотя всем было ясно, что для Англии и Франции Чехословакия была слишком ничтожной страной, чтобы с ней считаться.

Примечательно, что вопрос о Чехословакии не был даже включен в повестку дня Ассамблеи Лиги наций, открывшейся 21 сентября 1938 г. Организация, призванная охранять всеобщий мир, полностью игнорировала опасность, нависшую над одним из ее членов. Советский делегат М.М.Литвинов выступил с речью, в которой подверг резкой критике позицию Лиги наций и западных держав в чехословацком вопросе. Он назвал их действия "капитуляцией", которая рано или поздно приведет к катастрофическим последствиям. Советский делегат обратил внимание членов Лиги на два важных обстоятельства, которые последуют за такой капитуляцией. Попытка избежать проблематической войны сегодня ценою удовлетворения аппетитов ненасытных агрессоров, приведет к всеобъемлющей войне завтра; премировать бряцание оружием и обращение к оружию для разрешения международных проблем означает премировать наступательный "сверхимпериализм". М.М.Литвинов подчеркнул, что решения, принятые западными державами по Чехословакии, напоминают международные сделки довоенного времени, которые должны опрокинуть современные понятия о международной морали и международных обязательствах.36   

Тем временем в Чехословакии происходили волнующие события. Около советского посольства собрался огромный митинг, который продолжался до четырех утра. Толпа пела национальный гимн, многие рыдали. Некоторая часть пела "Интернационал", являвшийся тогда гимном СССР. В речах выражалась главная надежда на помощь СССР, призывы защищать родину, созвать парламент, сбросить правительство. Раздавались проклятия в адрес премьер-министра Годжи и президента Э.Бенеша. Их называли предателями. Гитлер и Чемберлен одинаково возбуждали ненависть и презрение. Делегация рабочих и служащих, выделенная митингом, прорвалась сквозь полицейский кордон в посольство для вручения петиции с призывом оказать помощь. Со всех провинций приезжали делегации. Там еще резче стоял вопрос о войне. Главный лозунг – не отзывать армию с границ, объявить всеобщую мобилизацию, не допускать германские войска в Судетскую область. Под манифестом "Останемся верными", направленном президенту Э.Бенешу, и требованием немедленно начать переговоры с СССР об оказании помощи в борьбе против фашизма, были поставлены подписи 1 млн. человек.

Сообщение о принятии чехословацким правительством англо-французских требований вызвало волну негодования по всей стране. Уже утром 21 сентября в Праге, Брно, Пардубице и других городах вспыхнули стихийные демонстрации и митинги протеста. В этих условиях капитулянтское правительство Годжи подало в отставку. Перед зданием парламента в Праге собралось 250 тыс. человек, требовавших создать правительство, способное защитить страну от расчленения. К.Готвальд прочитал обращение коммунистов к народу Чехословакии, которое заканчивалось словами: "Граждане, республика в опасности! Мы требуем объявления всеобщей мобилизации! Мы требуем приказа оборонять пограничные укрепления! Красная Армия ждет, когда мы ее позовем! Встанем стеной и мы не будем одиноки."37

Угроза перерастания конфликта в общенациональное вооруженное восстание и патриотическую войну серьезно встревожила правительства Франции и Англии. Они не хотели новой Испании с непредсказуемыми последствиями. Гитлер решил помочь им и предложил провести конференцию четырех держав для окончательного решения чехословацкого вопроса.

Четыре лидера - Н.Чемберлен, Э.Даладье, А.Гитлер и Б.Муссолини встретились в Мюнхене, очаге нацистского движения, 28 сентября. Представители Чехословакии не были приглашены, как и представители Советского Союза. Мюнхенская встреча началась 28 сентября в 6 часов вечера, соглашение было подписано в 2 час. 30 мин. 29 сентября. Гитлер вел себя вызывающе: шумел, кричал, выражал крайнее нетерпение и не скрывал своего крайне пренебрежительного отношения к Чемберлену и Даладье. Они совершали предательство, а политическое предательство во всей истории была самым презренным преступлением в дипломатической практике. Их попытку что-либо сказать прервал Муссолини: "Послушайте, вот текст, сейчас его нужно либо подписать, либо отвергнуть. Я не могу больше ждать, мой поезд уходит в полночь." Судьба Чехословакии была подписана за восемь часов.

По условиям мюнхенского соглашения Судетская область отходила к Германии. Эвакуация должна была начаться 1 октября и закончиться 10 октября. Германская армия вступала на территорию Судетской области 1 октября. Окончательное определение границ предоставлялось международной комиссии, состоящей из представителей четырех держав - Англии, Франции, Германии и Италии. Дополнительная декларация определяла, что, если в течение трех месяцев проблема польских и венгерских меньшинств в Чехословакии не будет урегулирована между "заинтересованными правительствами путем соглашения", то эта проблема должна стать предметом дальнейшего обсуждения следующего совещания глав правительств четырех держав, участвовавших в мюнхенском сговоре. Таким образом, мюнхенское соглашение еще не было окончательным приговором. Предстояло обсудить дальнейший раздел страны.

Великие западные державы, даже не спрашивая Чехословакию, позорнейшим образом принесли ее в жертву Гитлеру ради своих собственных интересов. Окончательное решение формальностей было предоставлено Чехословакии. Это означало, что она была поставлена перед выбором либо начать войну с Германией, имея против себя Англию и Францию, либо капитулировать перед агрессором, даже не начав войну в защиту своей целостности. Вчерашние союзники и друзья превратились во врагов.

Но Чехословакию ждали новые испытания. На польско-чехословацкой границе уже 30 сентября начались инциденты между пограничниками. Польский посланник в Праге передал министру иностранных дел Чехословакии Крофте ноту с ультимативным требованием передачи Польше трех районов в Силезии - Фрештадт, Тешин и Яблунков. Нота содержала оскорбительные выражения. Было совершенно очевидным, что выступление Польши является гитлеровской провокацией, хотя Гитлер подписался под решением дать три месяца для урегулирования вопроса о польском и венгерском меньшинстве. Чехословацкое правительство и здесь пошло на уступки - 1 октября началась передача Тешинской области Польше. Получив эти территории, Польша фактически становилась союзником гитлеровской Германии, их связывал раздел Чехословакии.

Чешское правительство капитулировало без борьбы. Чехи уходили из Судетов торопливо и беспорядочно, теряя свои пограничные укрепления, казармы, армейские склады, фабрики и заводы, учреждения и организации, расположенные в Судетской области. Чешское население этих районов панически бежало, оставляя позади все свое имущество. Судетские немцы не скрывали своей решимости расправиться над славянским населением. Славяне это знали и бежали в панике, охваченные ужасом.

А Чемберлен завершал свою позорную акцию лицемерно-иезуитской концовкой. Утром 30 сентября, не сказав ни слова ни Даладье, ни кому-либо из своих ближайших сотрудников, он попросил аудиенцию у Гитлера и обратился к нему с просьбой подписать англо-германскую декларацию, в которой говорилось: "Мы, германский фюрер и канцлер и британский премьер-министр, встретились сегодня и пришли к соглашению, что вопрос англо-германских отношений является вопросом первостепенной важной для обеих стран и Европы.

Мы считаем соглашение, подписанное вчера (т.е. мюнхенское - Г.Х.), и англо-германский договор относительно военного флота, как символ желания обоих наших народов никогда больше не воевать друг с другом.

Мы решили, что метод консультаций должен быть методом для урегулирования всех вопросов, которые могут возникнуть между нашими двумя странами, и мы полны решимости продолжить наши усилия по устранению источников разногласий и тем самым способствовать укреплению мира в Европе."38

Гитлер был удивлен, но возражать не стал. Декларация тут же была подписана. Для Гитлера она была не более чем клочком бумажки, которой он не придавал ровно никакого значения. Но для Чемберлена она стала смыслом его политической карьеры. Вернувшись к себе в отель, британский премьер, похлопывая рукой по боковому карману, восторженно восклицал: "Я получил-таки  ее". Это был апогей его дипломатии умиротворения. У Гитлера было другое мнение. Когда Чемберлен и Даладье возвращались в отель после подписания соглашения, Гитлер, смотря на удаляющиеся машины, с нескрываемым презрением говорил своему секретарю Отто Абецу и Риббентропу: "Это ужасно, какие передо мной ничтожества"39 Через двадцать дней после мюнхенского соглашения 21 октября 1938 г. Гитлер отдает приказ об "Окончательной ликвидации остальной части Чехии". Он знал, что эти "ничтожества" уже примирились с полной ликвидацией Чехословакии и их политика "умиротворения" вполне допускала это.

Чемберлена в Лондоне встретила восторженная толпа. Он показал на аэродроме соглашение с Гитлером, провозгласив, что оно гарантирует "мир в наше время". Резиденция премьера на Даунинг стрит, 10 была завалена цветами, присланными со всех концов страны; палата общин одобрила мюнхенское соглашение большинством в 366 голосов против 144. Ранее колебавшиеся сторонники премьера обрели уверенность в своем лидере. Чемберлен на короткое время стал героем английского народа, его превозносили как мирового лидера, спасшего мир. Так же восторженно был встречен в Париже и Э.Даладье. Ж.Бонне организовал для него многолюдную встречу в парижском аэропорту.

Этот  восторг, цветы, поздравления, радость свидетельствовали о том, как низко пало европейское общественное мнение, как погрязло оно в своекорыстных эгоистических интересах, сделав своими кумирами политические ничтожества, которые возвращались из Мюнхена, где только что проиграли в карты судьбу демократического государства, хвастаясь, что теперь-то умиротворили Гитлера и Европа может жить спокойно. "Гитлер обещал мне, - заявил Н.Чемберлен толпе почитателей на Даунинг Стрит.  Этого оказалось достаточно, чтобы в один день он стал национальным героем. Ни один полководец, возвращавшийся после победного сражения, не был награжден такими роскошными лаврами.

Прошло всего десять месяцев со дня подписания мюнхенского соглашения, а в Европе вновь началась война, теперь уже между Францией и Англией, с одной стороны, и Германией, с другой. Политика "умиротворения была мертва, но какие несчастья она принесла народам Европы, в первую очередь. Но, видимо, это уже мало трогало лидеров и вдохновителей этой политики.

Современные западные историки и политологи подвергают резкой критике политику руководителей западных держав. Они считают, что как Чемберлен, так и Даладье были далеки от политических реалий и упустили такой немаловажный факт, как возможный политический союз Германии и Советского Союза, несмотря на политические разногласия. Антикоммунизм Гитлера был многообещающим для Запада, его резкие выпады против марксизма и обещание уничтожить его во всем мире завоевали ему поддержку европейских антисоветских кругов, которые возлагали большие надежды на конечный конфликт гитлеризма и сталинизма. Однако они грубо просчитались. Во время мюнхенского сговора Гитлер уже намеревался начать войну, в первую очередь, против Запада.             

А была ли альтернатива мюнхенской политике? Был ли другой путь сохранения мира, не призрачного и иллюзорного, а действительного и эффективного, который привел бы к стабильному балансу сил и укреплению мира в Европе? Западные авторы в настоящее время в подавляющем большинстве утверждают положительно. Американские авторы, профессора Йельского университета Д.Каган, Ст.Озмент и Ф.Тёрнер в своей блистательной и фундаментальной монографии "Западное наследие" (Нью-Йорк, 1979 г.) отвергают утверждения, что политика умиротворения помогла сохранить мир. Современные документы показывают – Гитлер получил краткую передышку для подготовки к мировой войне. Подписанные документы для него ровно ничего не значили. Он их презирал также, как презирал западных лидеров, которые преподнесли ему "на блюдечке" Чехословакию, принудив ее лидеров сдаться без сопротивления. Современные американские авторы пишут: "Если бы Франция и Англия заявили о намерении атаковать Германию с запада, а чехи выступили в защиту своих территорий, есть все основания думать, что они могли добиться успеха. Высшее командование в Германии было против опасной авантюристической политики Гитлера и могло бы свергнуть его. Даже если бы это закончилось неудачей, война, начатая в октябре 1938 г., вынудила бы Гитлера воевать без дружеского нейтралитета и материальной поддержки Советского Союза и материальной поддержки Советского Союза и без ресурсов восточной Европы, к которой он получил доступ вследствие политики умиротворения. К тому же, если Запад и имел шанс заключить союз с Советским Союзом против Гитлера, то исключение русских от Мюнхена и политики умиротворения, практически разрушило его. Мюнхен остается примером близорукой политики, которая помогла разразиться войне в невыгодных для Запада условиях, из-за страха войны и отказа готовиться к ней"40.

Такое заключение представляет собой коренное изменение отношения западных историков к мюнхенской политике. Еще несколько десятков лет авторов политики "умиротворения" и мюнхенского сговора восхваляли как спасителей Европы, как мудрых политиков, пытавшихся наладить отношения с Германией с целью использовать ее против большевизации Европы и распространения коммунистических идей во всем мире. Эта политика, как и ее создатели провалились. Опубликованные в последние два десятка лет документы, рассекреченные в связи с истечением срока, показали, что они были всего лишь исполнителями воли Гитлера в его захватнической политике. Он вводил их в заблуждение относительно мнимой готовящейся войны на востоке, а на самом деле строил реальные планы нападения на западе. Они были настолько близоруки и настолько ослеплены в своем антисоветском антагонизме, что слышать не хотели ничего о надвигающейся грозной опасности.

Как показали дальнейшие события, войну можно было остановить только принципиальной и решительной борьбой против агрессии и захватнической политики фашизма, а не потворствованием ему. Агрессоры понимают только силу и решимость применить ее, а не призывы к разуму или миролюбию. Н.Чемберлен и Э.Даладье были полны решимости принудить Э.Бенеша капитулировать перед Гитлером и выглядели беспомощными перед наглостью агрессора и его решимостью начать войну в случае отказа подчиниться его диктату.

Чемберлен хотел избежать столкновения с Гитлером, обратив его энергию на Восток, против Советского Союза. Это было глубокой стратегической ошибкой английской дипломатии и следует прямо сказать, что никогда прежде она не допускала таких промахов. Гитлер уже в 1937 г. твердо решил начать войну на западе, она стала неизбежной после Мюнхенского соглашения.

Всю зиму 1938/1939 г. Гитлер занимался усилением военно-воздушных сил (Люфтваффе) и военно-морского флота, рассчитывая нанести сокрушительный удар по Англии с воздуха и моря. Были проведены переговоры с Токио и Римом о сотрудничестве с тем, чтобы парализовать Британскую империю. Предпосылкой захвата жизненного пространства являлось покорение Франции. Но, в первую очередь, необходимо было покорить чехов и поляков. 14-15 марта 1938 г. под угрозой воздушной бомбардировки германские войска оккупировали Чехословакию. 16 марта Гитлер с балкона Градчанского дворца в Праге объявил о ликвидации Чехословацкого государства и создании на его месте германского протектората Богемии и Моравии. Словакия объявила об отделении и создании словацкого государства под германским протекторатом. Чехословакия перестала существовать.

     

 

Г Л А В А   3.

"МЮНХЕН" ДЛЯ ПОЛЬШИ

 

Гитлеровская политика все более напоминала поведение сумасшедшего. В Англии разразилась политическая буря: вторжение в Чехословакию подняло в Англии волну негодования и гнева, которая была неожиданной для Чемберлена. Чемберлен в палате общин и лорд Галифакс в палате лордов сделали заявления, осуждающие акции Гитлера, но не продемонстрировали никаких фундаментальных изменений в политике, проводимой ими в отношении Германии. Политика умиротворения сохранялась. Однако, дерзость Гитлера привела к резкому сдвигу в британском общественном мнении. Клятвопреступление Гитлера было воспринято недостойной политической игрой, в которой затрагивалась честь, достоинство и безопасность британской нации. Дальнейшее общение с ним теперь расценивалось невозможным. Англичане довольно спокойно восприняли захват немцами Судетской области. Чемберлен разъяснил им, что так нужно для безопасности Англии. Но теперь присоединение семимиллионного народа, не имеющего никакого отношения к немцам, привело к формированию широкого общественно-политического движения, направленного против Германии.

Присоединив Австрию и Чехословакию, Германия достигла колоссальной мощи в военной, индустриальной и политической областях, намного превышающую ту, которую англичане готовы были терпеть. Германия становилась самой мощной континентальной державой, ее превосходство в Европе становилось неоспоримым и приводило к краху столетнюю английскую политику европейского равновесия. Слухи об интенсивных и широкомасштабных военных приготовлениях Германии на польской границе усиливали волнения в английском обществе. Германский посол в Лондоне отмечал также распространение в Англии "чувств злобы и горечи"41. Политическая сцена в Лондоне совершенно изменилась. Война стала центральной темой британских газет. Началась мобилизация военно-воздушных сил. Обстановку накалило сообщение британских газет, что два миллиона немецких солдат сосредоточено у польской границы. Чемберлен с целью успокоить общественное мнение вынужден был пойти на шаг, который прямо противоречил его политике умиротворения. 21 марта был заключен договор с Польшей, которой угрожала наибольшая опасность. В договоре речь шла о взаимной помощи и гарантиях сохранения целостности польского государства.

Одновременно британское правительство предложило односторонние гарантии множеству мелких государств, которым, как считалось, угрожает Германия. Румыния и Греция с готовностью приняли это предложение. Чемберлен продолжал свою политику двойной игры. Он не оставил своих планов участвовать с Германией в установлении "нового порядка" в Европе. Теперь ради мира в Европе он пытался втянуть Германию и Советский Союз в вооруженный конфликт. Польша становилась объектом его новой дипломатической игры. Хотя была объявлена английская гарантия Польше, однако, не было никакой ясности в вопросе о том, что это означает на деле. Не было ни военных переговоров между генеральными штабами, ни практических шагов в выработке планов в осуществлении таких гарантий. Решено было превратить "английскую гарантию" в пакт о взаимопомощи, но английская сторона тянула с переговорами и он был подписан в Лондоне лишь за несколько дней до начала второй мировой войны. Было очевидно, что гарантия Польше представлялась лишь клочком бумаги, которому никто никакого значения не придавал. Ее будущее значение было туманно и загадочно. Она была частью той зловещей игры, которую затеял Чемберлен.

Форин Оффис заявлял, что без вхождения в договор гарантий Польше Советского Союза, он не обладал бы ни должной поддержкой, ни силой, и 14 апреля 1939 г. начал переговоры в Москве о предоставлении Советским Союзом таких же гарантий этой стране. Чемберлен был верен себе и своей политике. Он хотел заставить Советский Союз служить интересам собственной политики, не беря на себя никаких обязательств. Но советское руководство в ответ выдвинуло контрпредложения. 17 апреля советский посол в Лондоне И.М.Майский представил лорду Галифаксу его ответ. Суть его сводилась к трем пунктам:

1. Заключение тройственного пакта взаимопомощи между СССР, Англией и Францией;

2. Заключение военной конвенции в подкрепление этого пакта;

3. Предоставление гарантий независимости всем пограничным с СССР государствам, от Балтийского моря до Черного.

Английское правительство отклонило предложения Советского Союза и продолжало настаивать на односторонних советских гарантиях Польше.

7 апреля Муссолини молниеносно захватил Албанию. Это круто меняло ситуацию. Италия становилась господствующей силой на Балканах и угрозой для британских военно-морских сил в Средиземном море, ее армия была доведена до 1 млн. 200 тыс. человек. Хрупкий мир, основанный на политике умиротворения все более показывал свои слабости. Политическая почва в Англии зашаталась под Чемберленом. Это вынудило его и его французского коллегу Э.Даладье вступить в прямые и непосредственные переговоры с Советским правительством.

В Советском Союзе понимали, что в случае войны ему придется нести основную часть сражений, поэтому его руководство настаивало на включении прибалтийских государств в советскую сферу влияния, исходя из стратегических соображений. Но главным пунктом противоречий был вопрос о праве прохода советских войск по польской территории в случае участия Польши в войне против Германии.

Переговоры Советского Союза с западными странами происходили сложно и с большими трудностями. Они начались только 12 августа. Английская и французская делегации отплыли из Лондона 5 августа и прибыли в Ленинград 10 августа. Они не торопились. В Мюнхен Н.Чемберлен и Э.Даладье летели самолетом. Такая медлительность вызвала подозрение в Советском Союзе и создала дополнительные трудности в переговорах. Кроме того, делегации возглавляли второстепенные отставные чиновники, не имевшие полномочий подписывать договоры или конвенции, факт, который давал явные доказательства недостойной дипломатической игры. Все говорило о том, что западные державы не придавали переговорам серьезного значения. В связи с этим, центральный орган советской прессы - газета "Правда" резонно писала: "Факт недопустимой затяжки и бесконечных проволочек в переговорах с СССР позволяет усомниться в искренности подлинных намерений Англии и Франции и заставляет нас поставить вопрос о том, что именно лежит в основе такой политики: серьезные стремления обеспечить фронт мира или желание использовать факт переговоров, как и затяжку самих переговоров, для каких-то иных целей, не имеющих ничего общего с делом фронта миролюбивых держав". "Правда" заканчивала статью следующими многозначительными словами: "Кажется, англичане и французы хотят не настоящего договора, приемлемого для СССР, а только лишь разговоров о договоре для того, чтобы, спекулируя на мнимой неуступчивости СССР перед общественным мнением своих стран, облегчить себе путь к сделке с агрессорами"42. Ход переговоров показал, что статья в газете была достаточно обоснованной. Это были скорее не переговоры, а их саботаж со стороны западных держав. Советская делегация, которую возглавлял нарком обороны маршал Ворошилов, в первые же дни убедилась, что английская делегация пытается убить переговоры в рассуждениях по мелким вопросам. К примеру, английская делегация ставила развитие переговоров в зависимость от определения ни к чему не обязывающего урегулирования вопроса о "косвенной агрессии".

Советская военная делегация потребовала ясного ответа на вопрос о пропуске советских войск через польскую и румынскую территории в случае вооруженного конфликта. Западные делегации не могли дать ответа, ссылаясь на трудности связи с Лондоном и Парижем. Это привело к тупику в переговорах. Западные державы хорошо понимали, что польские руководители испытывали больше вражды, неприязни и тревоги в отношении Советского Союза, чем в отношении Германии. И ни под каким предлогом они не могли допустить появление советских войск на территории своей страны. Их мало заботила судьба польского народа, который подвергся во время войны невероятным страданиям. Вековечная ненависть польской шляхты к России переродилась в слепую страстную вражду режима санкций Пилсудского и его последователей к Советскому Союзу. В период мюнхенского сговора Польша стремилась поддержать германскую экспансию, рассчитывая впоследствии на сделку с Германией за счет Чехословакии и Советского Союза. 27 сентября 1938 г., т.е. за два дня до мюнхенской конференции министр иностранных дел Польши Ю.Бек заявил германскому послу в Варшаве Г.Мольтке: "Польское правительство никогда не будет сотрудничать с Советским Союзом, поскольку он вмешивается в европейские дела. Это непреклонная линия польской политики"43. Польский министр был уверен, что Германия это знает, но он полагал в такое серьезно время "не мешает повторить эту истину еще раз". При захвате Гитлером Чехословакии и провозглашении протектората Германии над Словакией Польша заняла позицию "благожелательного нейтралитета", рассчитывая на свою долю добычи и надеясь таким образом укрепить узы дружбы с Германией.

Но Германия не оценила по достоинству стремление Польши добиться фашистской благосклонности. Гитлер горел желанием уничтожить и вовсе не собирался видеть ее своим союзником, он ее открыто презирал и ненавидел в полном соответствии с древними тевтонскими традициями. Но все делалось по порядку, как и полагалось в гитлеровской школе наглости и вероломства. Уже в октябре 1938 г. Гитлер поручил И.Риббентропу провести переговоры с поляками об урегулировании нерешенных вопросов. 24 октября И.Риббентроп пригласил польского посла И.Липского для первого обмена мнениями по ним. Состоялось нечто вроде торга. Польский посол высказал пожелание своего правительства приобрести Закарпатскую Украину, которая входила тогда в состав Словакии. Риббентроп согласился рассмотреть это предложение и в свою очередь выдвинул германские претензии и путь к урегулированию "польско-германских интересов". Они сводились к следующим пунктам:

1. Вольный город Данциг возвращается в немецкий рейх. Данциг - город немецкий, он всегда был и навсегда останется немецким;

2. Через коридор прокладывается принадлежащая Германии экстерриториальная немецкая имперская автострада и экстерриториальная многоколейная железная дорога;

3. Обе нации признают общие границы; при необходимости можно договориться о гарантии территорий.

Претензии германской стороны были заведомо неприемлемы для Польши; лишиться данцигского порта для Польши означала экономическую деградацию. И.Риббентроп и Гитлер хорошо знали, что польское руководство на это не пойдет ни в коем случае, а западные демократии их поддержат, а возможно, и возьмут на себя обязательства в поддержку Польши, которые они и не подумают выполнять. Германская дипломатия рассчитывала на сопротивление польского руководства, которое дало бы основание обвинить его в "неуступчивости" и молниеносным ударом уничтожить польское государство. Фашисты были уверены, что Англия и Франция, как и в случае с Чехословакией, в решающий момент найдут достаточно веский предлог, чтобы бросить Польшу на произвол судьбы, обвинив Советский Союз в отказе дать гарантии Польше.        

Польский ответ был полон заверений в дружбе польского народа к Германии. В письме польского министра иностранных дел Ю.Бека (1894-1944 гг.) говорилось: "германо-польские отношения в общем и целом выдержали свое испытание. Во время чехословацкого кризиса выявилось, что германо-польские отношения построены на прочной основе. Польская политика при возвращении Судетской области оказалась полезной для Германии и значительно содействовала гладкому решению этого вопроса в германском духе"44.

И.Риббентроп в свою очередь заявил, что "германо-польское соглашение показало себя непоколебимо крепким". В основе германских предложений лежало намерение "поставить германо-польские отношения на прочную базу и устранить все вообще мыслимые причины трений". Фюрер, говорил И.Риббентроп, "постоянно рассматривает германо-польский вопрос исходя из высоких соображений" и "хорошие германо-польские отношения лежат в фундаменте германской внешней политики»45.

Эти заверения И.Риббентропа были той ширмой, за которой шла подготовка к уничтожению Польши. Гитлер был полон решимости ликвидировать ее.

В январе 1939 г. Гитлеру был представлен план операции "Вайс", который был им утвержден. Он предусматривал "окончательное решение" польской проблемы, т.е. разгром ее вооруженных сил и уничтожение польского государства. В план "Вайс" входила также оккупация всей Прибалтики и включение расположенных там государств в пределы рейха. Операция составляла лишь предварительную меру в системе подготовки к будущей войне, которая должна была начаться с "западными демократиями". Осуществление самой операции должно было проходить в условиях изоляции Польши, что предусматривало невмешательство СССР и западных держав, как это было в случае с Чехословакией.

В соответствии с планом должен был быть обеспечен скрытный подход немецких воинских частей к польской границе, занятие ими исходных позиций накануне дня перехода польской границы, чтобы можно было выступить немедленно после получения приказа. Необходимо обеспечить скрытность этих мер, - говорилось в приказе, утверждавшем план. Одновременно вдоль западных границ развертывались воинские части на "непредвиденный случай". 3 апреля 1939 г. начальник штаба верховного главнокомандования, фельдмаршал Кейтель отдал приказ о готовности осуществления операции к 1 сентября 1939 г. Практически это был приказ о начале второй мировой войны.

Готовясь к проведению операции "Вайс" по уничтожению польского государства и аннексии его территории, Гитлер мало беспокоился об английских гарантиях Польше. Он был абсолютно уверен, что вмешательство Англии ограничится громкими сотрясениями воздуха, за которыми последует очередное мюнхенское соглашение и заверение, что Англия сохранила мир в Европе. На это у него были веские основания. В июле 1939 г. посол Германии в Лондоне Г.Дирксен сообщил И.Риббентропу, что британское правительство делает "новую попытку" прояснить англо-германские отношения "путем сглаживания острых противоречий"46. Это было продолжением политики "умиротворения", но на этот раз жертвой была намечена Польша. В начале июля американская пресса сообщила из Варшавы, что Гитлер нападет на Польшу из-за Данцига. В Европе назревал новый кризис и Чемберлен решил использовать его в интересах своей порочной политики.

Осенью в Англии должны были состояться всеобщие выборы, на которых Чемберлену пришлось бы выступить с ясной альтернативой: успешный компромисс с Германией или подготовка к войне с ней. Министр иностранных дел лорд Галифакс и его заместитель Гораций Вильсон в беседах с Г.Дирксеном уверяли его, что парламент и общественное мнение примут любое из этих решений единогласно. Гитлер также услышал это от британского газетного магната лорда Кемели во время продолжительной беседы с ним на Вагнеровском фестивале в Байрейте.

Таким образом, перед британским кабинетом стояла необычайно трудная задача проведения двойной игры, двойной внешней политики. С одной стороны, велись переговоры с Москвой, которые приходилось поддерживать, с другой – переговоры о компромиссе по широкому кругу вопросов, которые проводились с Германией. Учитывая настроение общественного мнения в Англии, контакт с Германией приходилось устанавливать в обстановке крайней секретности. Об этих переговорах знал чрезвычайно узкий круг лиц, близких к Чемберлену. Первый контакт был установлен через крупного бизнесмена Вольтата, который в июле 1939 г. возглавлял германскую делегацию в Лондоне на международном китобойном конгрессе. Он был близким к Шахту человеком, свободно говорил по-английски и пользовался у гитлеровцев славой опытного переговорщика. По предложению английского министра внешней торговли Хадсона, были организованы его переговоры с Вольтатом. Хадсон предложил далеко идущие планы совместного англо-германского соглашения, направленного на совместную эксплуатацию, расширение существующих рынков и открытие новых. По его словам, Германия и Англия могли бы сотрудничать на трех территориях – Британская империя, Китай и Россия. Хадсон предложил также провести разграничение взаимных сфер интересов и ликвидировать конкуренцию на трех указанных рынках.

Более широкую программу предложил заместитель министра иностранных дел Гораций Вильсон. Она не ограничивалась лишь экономической сферой, но затрагивала также вопросы политического характера и включала в себя проблему взаимоотношений стран во всей их полноте. В ней рассматривались проблемы колоний и включены были предложения по приобретению сырья для Германии. Программа предусматривала также заключение финансового соглашения. 3 августа 1939 г. Г.Вильсон пригласил Вольтата и посла Г.Дирксена в свою частную резиденцию для продолжения переговоров. Это придавало дискуссии теперь официальный характер. Программа Г.Вильсона была представлена в более полном виде и согласована с Чемберленом. Она распадалась на три части: политическую, военную и экономическую. Предполагалось заключение пакта о ненападении, а также пакта о невмешательстве. Военный вопрос касался ограничения вооружений.

В Берлине английские предложения были проигнорированы. Машина уничтожения Польши была запущена и Гитлер не собирался ее останавливать. Гитлер и Риббентроп восприняли предложения как подтверждение того, что Англия пытается найти предлог для очередного вмешательства в германскую внешнюю политику. Английские предложения утвердили их в убеждении, что Англия не собирается защищать Польшу, в них не было и намека на это. Кроме того, они дали вполне ясный ответ на вопрос относительно переговоров в Москве. В Берлине сделали правильный вывод, что они должны убедить Гитлера придти к соглашению с Англией под угрозой заключить соглашение с Советским Союзом.

Гитлер и Риббентроп расценили маневры Англии как признак ее слабости, а ее предложения были просто прошены в корзину. Гитлер горел желанием поскорее начать вторжение в Польшу. 12 августа в Берлине с кратковременным визитом побывал министр иностранных дел Италии граф Чиано, являвшийся к тому же зятем Муссолини, который вел переговоры с Риббентропом относительно позиции Италии в польском вопросе. Видимо, стороны договорились о совместных действиях. Г.Дирксен писал: "Твердая решимость Гитлера вновь проявила себя и он решил воспользоваться первой же возможностью, чтобы начать войну с Польшей". К этому времени Г.Дирксен вернулся в Берлин в краткосрочный отпуск и итальянский посол Аттолико рассказал ему, что во время встречи с Чиано были приняты решения, которые "легко могли привести к войне с Польшей", они основывались на предположении, что "Британия не вмешается".47

Гитлер спешил: надо было решить польскую проблему до конца сентября, т.е. до наступления дождливого периода, когда размытые дороги и облачное небо не дали бы возможности использовать преимущество германской авиации и танков.11 августа он говорил верховному комиссару Данцига: "Все, что я предпринимаю, делается против России. Если запад слишком глуп и слишком слеп, чтобы не понять этого, я буду вынужден придти к соглашению с русскими, чтобы разгромить запад и после его поражения обратиться против Советского Союза со всей своей соединенной мощью"48. Гитлер был непредсказуем, но слишком откровенен. Он слишком презирал западные демократии и их лидеров, чтобы принимать их всерьез. Он шел напролом, нарушая все каноны дипломатических игр, которые устраивала западная дипломатия, он разрушал все устоявшиеся политические системы, сложившиеся отношения ради достижения своей цели - добиться мирового господства.

     

 

 

Г Л А В А   4.

ОЧАГ ВОЙНЫ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ

 

Экономическое развитие Японии в 20-30-х годах привело к утверждению диктатуры дзайбацу (гигантских промышленно-финансовых конгломератов) в японской экономике и политике. Концерн "Мицубиси" в начале 30-х годов контролировал 120 компаний и имел в своем составе железнодорожные, электротехнические, металлургические, судоходные, судостроительные компании. Мощным объединением стала "Ясуда", бывшая сначала банкирским домом, а затем сконцентрировавшая сотни промышленных объединений. "Мицубиси" представлял главный конгломерат прожорливых и раздутых монополий - дзайбацу. Параллельно с ростом дзайбацу шел процесс усиления роли государства в предпринимательской деятельности. Государство вкладывало огромные средства в экономику, которые передавались дзайбацу. Будучи крупнейшим помещиком страны, император (микадо) являлся в то же время крупнейшим акционером концерном "Мицуи" и "Мицубиси". В тридцатых годах Япония стала крупной мировой державой. Диктатура дзайбацу дополнилась политическим союзом японских милитаристов, помещиков-самураев, рвавшихся к завоеванию колоний и установлению господства над всей Юго-Восточной Азией и бассейном Тихого океана.

В 1934 г. японские империалисты выдвинули претензии на монопольное господство в Китае. Китай рассматривался как жизненно важный источник сырья, который позволил бы создать автаркию в Японии. Кроме того, Китай считался плацдармом для интервенции против Советского Союза. В 1933-1934 гг. в Манчжурии создается мощная Квантунская армия, готовая к вторжению на Хабаровск и Владивосток. Япония чувствовала себя достаточно сильной на Дальнем Востоке, чтобы начать широкую экспансионистскую политику. Дзайбацу, милитаристы, самураи рвались к покорению всей Юго-Восточной Азии. Сырье, дешевая рабочая сила, необъятные рынки, ликвидация опорных пунктов европейских держав, захват стратегически важных пунктов на Тихом океане для ликвидации влияния США - вот далеко не полный перечень направлений японской экспансии.

Японские правящие круги выдвинули идею паназиатского единства, которое должно было создать политические основы сотрудничества азиатских народов под руководством Японии. Она была названа японской "доктриной Монро". Суть идеи заключалась в ограничении сферы влияния и деятельности западных колониальных держав на Дальнем Востоке, установлении тесного сотрудничества с Китаем, которое откроет путь развитию регионального процветания под эгидой Японии. Япония хотела установить свой торговый блок в Восточной Азии. Западные страны стремились ограничить японскую торговую экспансию текстиля, изделий машиностроения, Япония же стремилась создать им заслон на Дальнем Востоке. Европейский конфликт создавал ей благоприятные условия для утверждения своей гегемонии в этом огромном регионе.

Основой новой японской экспансионистской программы, разработанной в 1934 г. министром иностранных дел Эйджи Амау, являлся захват Китая и превращение его в придаток японской экономики и плацдарм дальнейшего развития японской экспансии на юг. Японская милитаристская верхушка стремилась, в первую очередь, изолировать Китай от СССР, организуя вдоль их границы цепочку зависимых марионеточных режимов. После захвата Манчжурии и большей части внутренней Монголии, Япония начала продвижение на запад, чтобы перерезать пути из СССР в Китай, шедшие через провинции Синьцзян и Ганьсу.

В Китае сложилась сложная и опасная ситуация. После смерти Сунь Ят-сена в 1925 г. руководство в Гоминдане и государстве захватил его преемник Чан Кай-ши. Он являлся и главнокомандующим армией. Он пользовался поддержкой китайских коммунистов и представитель коммунистической партии Мао Цзе-дун стал руководителем отдела пропаганды национального правительства Китайской республики, которое было создано 1 июля 1925 г. На политической арене Китая сформировались три главные силы - милитаристы, крупнейшим и самым влиятельным из которых являлся Чжан Цзо-лин, Гоминдан, во главе с Чан Кай-ши, и Коммунистическая партия.

Чжан Цзо-лин контролировал северные провинции, Чан Кай-ши - треугольник Нанкин-Шанхай-Ханькоу, самую богатую часть страны, а коммунисты доминировали в Гуандуне, колыбели синьхайской революции, и других южных провинциях. Правительство находилось в Нанкине. Чан Кай-ши был христианином по воспитанию и открытым поклонником западных либеральных ценностей. Он был женат на сестре вдовы Сунь Ят-сена - Мэйлин, дочери крупнейшего китайского бизнесмена Чарльза Суна, большую часть жизни прожившей в США, получившей американское образование. Вся семья Мэйлин исповедовала христианство, была воспитана в США и являлась убежденным сторонником капиталистического пути развития Китая. Это были первые ростки китайской национальной компрадорской соглашательской буржуазии. Их политической программой являлось осуществление  буржуазно-либеральных реформ по западным образцам, защита интересов китайского национального капитала и крупных китайских землевладельцев. Основой их внешней политики было достижение полного суверенитета Китая путем компромисса с Японией, установление тесного сотрудничества с Западной Европой и опора на США с вовлечением их во внутриполитические дела страны.

Китайский крупный финансовый капитал налаживал связи с западным и американским капиталом. Формировались совместные финансовые группы, которые концентрировали свою деятельность в Гонконге и на Филиппинах. На Филиппинах под господством американских властей расцветали центры финансовой деятельности китайских олигархов, тесно связанные с США и Англией. Самыми крупными и влиятельными из них были "Острэлия энд Чайна", "Конконг энд Шанхай бэнкинг Ко", "Чайна бэнкинг Ко", под смешанным американо-китайским контролем находился мощный "Пиплз бэнк энд траст Ко". Параллельно с ростом китайского финансового капитала шло формирование и усиление влияния китайской социальной элиты. Она устроилась бок о бок с европейцами в китайских крупных городах в западных анклавах, богатых кварталах, проводила время в шикарных отелях Конконга и Манилы с английскими и американскими чиновниками, офицерами, молодыми англичанками, рассчитывая, что их время придет.

Чан Кай-ши назначил послом Китая в Вашингтоне Ху Ши, известного в Китае и за рубежом ученого-обществоведа, почитателя и последователя американского философа Дьюи. Воспитанный на классических канонах американского прагматизма, он рассматривал США как "символ непревзойденной морали", "неиссякаемый источник демократии". Его низкопоклонство перед американскими ценностями стало символом стремления Чан Кай-ши завязать тесные партнерские отношения с США. В помощники ему был придан известный шанхайский банкир П.К.Чэнь. США предоставили Китаю кредит в 25 млн. долларов, а Чан Кай-ши обязался поставлять в США китайское серебро, что должно было обеспечить американский контроль над китайской денежной системой.

Жена Чан Кай-ши была в постоянном контакте с американским послом в Китае Дональдом, который был старым другом семьи Суня и знал Мэйлин еще с детства. Он предпринимал энергичные меры для установления тесного сотрудничества Чан Кай-ши и США.

Гоминдан, организатор и вдохновитель синьхайской революции, детище великого Сунь Ят-сена, все более отдалялся от народа, так же как и народ отдалялся от него. Народ все более проникался доверием к коммунистам, которые для него становились символом борьбы за национальную свободу, ликвидацию колониального режима и установление суверенной китайской республики.

Китайские коммунисты были единственной политической силой, выступавшей с патриотических и демократических позиций против японской агрессии. В 1929 г. была создана Красная Армия, возглавленная Мао Цзе-дуном, Чжу Де, Дэн Сяо-пином и Пын Де-хуаем. Она контролировала провинции юга Китая - Цзянси и Фуцзянь. Здесь были созданы первые органы народной власти - собрания рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Помещичья земля конфисковалась и разделялась среди крестьян. На основе прежней небольшой революционной базы создавалась Центральная революционная база, ставшая центром деятельности китайской коммунистической партии. В программе коммунистической партии стояли следующие задачи: свержение господства империализма, конфискация предприятий и банков, принадлежащих иностранному капиталу, объединение Китая, ликвидация милитаристского гоминдановского режима, установление власти собраний рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, конфискация всей помещичьей земли и распределение ее среди крестьян, улучшение жизни трудящихся, союз с мировым пролетариатом и СССР.

В Китае образовались два фронта: один внутренний, разделявший гоминдан и коммунистов, другой внешний - борьба против японской агрессии. Гоминдан, вдохновляемый и поддерживаемый западными державами и США, рассматривал своим главным врагом коммунистический юг. С японцами руководство гоминдана рассчитывало придти к компромиссу. Игнорируя смертельную опасность, нависшую над Китаем, оно бросило свои главные силы на подавление Центральной революционной базы. На протяжении четырех лет (1930-1934 гг.) Чан Кай-ши предпринял пять походов против юга, которые были отбиты.

Походы против коммунистического юга совпали с японской интервенцией в Центральном Китае. 5 января 1933 г. был захвачен Шаньхайгуань, в марте оккупирована провинция Жэхэ, создалась угроза Бэйпину (в 1928 г. Пекин был переименован гоминдановским правительством в Бэйпин). Гоминдановское правительство капитулировало перед Японией. 31 мая 1933 г. было подписано позорное соглашение в Тангу о превращении северо-восточной части провинции Хэбэй в демилитаризованную зону, ставшую для японских войск коридором для беспрепятственного прохода к Бэйпину. Япония готовилась к полной оккупации Китая. Чан Кай-ши стремился к сговору и соглашению с Японией. В различных интервью японским газетам и выступлениях он призывал японцев и китайцев соединить свои руки в дружеском рукопожатии и забыть все прежние распри и обиды. Он был выразителем китайской компрадорской буржуазии и китайских колаборационистов. Китаю необходимо идти на уступки, объяснял он свою позицию слушателям офицерских курсов в Лушане в июле 1934 г. Китай к войне не подготовлен и в случае военных действий Япония в три дня овладела бы важнейшими стратегическими пунктами и решила бы участь страны. Он убеждал, что главный враг для Японии не Китай, а Советский Союз и коммунисты.

Видя предательскую деятельность Чан Кай-ши, коммунисты решили перебазировать Центральную революционную базу на северо-запад. Перебазирование должно было дать Красной Армии крепкий надежный тыл в лице Советского Союза и возможность непосредственной борьбы с японцами. В октябре 1934 г. китайская Красная Армия начала свой великий поход. Она прошла с боями свыше трех тысяч километров и в июне 1935 г. достигла провинции Сычуань. Отсюда начался последний этап "великого похода" и в октябре 1935 г. главные силы Красной Армии пришли на территорию существовавшей на северо-западе революционной базы, ставшей впоследствии основной революционной базой, известной под названием Демократического Пограничного района Шэньси-Гансу-Нинса. Армия коммунистов пробивалась на север с тяжелыми боями. Чан Кай-ши бросил против нее свои главные силы. Из 300-тысячной Красной Армии на север пришли всего 30 тыс. человек. Но Чан Кай-ши проиграл, коммунисты вошли в непосредственный контакт с Советским Союзом и получили практически недоступную для Чан Кай-ши базу.

 

Советский Союз и Китай

 

Советский Союз оказал решающую поддержку коммунистам    Китая   в   их   борьбе    против японских захватчиков. Советское правительство рассматривало "пробуждение Азии" и рост демократической революции в бывших колониях как ближайших союзников в борьбе против империализма и колониализма. Азия должна была расколоть западные страны, отвлечь часть их сил от Европы и ославить их позиции в борьбе против Советского государства. Укрепление демократического движения и националистических выступлений являлось приоритетным направлением советской дипломатии.

Китай  занимал особое место во внешней политике советского государства. В.И.Ленин рассматривал Китай как "великую китайскую республику", созданную "передовой демократией народных масс в Азии", которая должна была сыграть решающую роль в развитии и углублении антиимпериалистического и антиколониального движения. Китай имел огромное нравственное влияние во всей Азии и становился авангардом азиатской демократической революции. Сотни миллионов китайских крестьян, пролетариата, передовой демократической интеллигенции, средних и мелких предпринимателей и торговцев Китая становились активными борцами за демократию и азбучные права человека, за ликвидацию колониальной системы. Китай представлял собой величайший резерв борьбы против западной капиталистической системы и Советское государство приложило максимум усилий для победы китайской революции.

Первоначально Советское государство делало главную ставку на Гоминдан, видя в нем воплощение идей азиатской революционной демократии. Сунь Ят-сен и его преемник Чан Кай-ши были лидерами Гоминдана и они были в центре внимания советской дипломатии. Кроме того, Гоминдан пользовался поддержкой китайской национальной буржуазии, привлечение их на сторону китайской революции также входило в планы Советского Союза.

С Сунь Ят-сеном завязались тесные и дружественные отношения. Советская Россия должна была оказать помощь Сунь Ят-сену в ликвидации милитаристов, которые контролировали весь север страны. В 1923 г. Чан Кай-ши посетил Советскую Россию и подписал договор о военном сотрудничестве и формировании китайской армии под командованием Гоминдана. В результате переговоров в Китай был послан в качестве главного политического советника Гоминдана член исполкома Коминтерна, старый большевик М.М.Бородин. В устье реки Янцзы на острове Вампу создавалась военная школа Вампу для подготовки высших офицерских кадров для китайской народно-революционной армии. Ее начальником был назначен Чан Кай-ши. Она была открыта в июне 1924 г. Политкомиссаром был направлен молодой член ЦК КПК Чжоу Энь-лай. В тот год ему исполнилось 26 лет, но это был уже закаленный в революционных сражениях коммунист. С 1917 по 1919 гг. он был активным участником политического движения среди китайских студентов в Японии. С 1920 по 1924 гг. он находился на учебе в Париже, где познакомился с французскими коммунистами и с идеями марксизма-ленинизма, на всю жизнь связав себя с коммунистическим движением. Он близко подружился с одним из основателей Французской Коммунистической партии Хо Ши Мином, ставшим видным деятелем Коминтерна. С этих пор Чжоу Эн-лай и Хо Ши Мин становятся тесными сотрудниками в азиатском революционно-демократическом движении.

Программа военной школы была составлена видным советским военачальником В.К.Блюхером (1890-1938 гг.). Все преподаватели были советскими офицерами. Школа Вампу стала школой военного мастерства практически всего руководства Китайской народной армии, возглавляемой коммунистами. Они получили блестящее современное образование, которое было использовано в боях против японских захватчиков.

Советское государство занимало выгодное территориальное положение в отношении Китая. Граница между двумя государствами протянулась на протяжении 7 тыс. км. Победа в 1924 г. монгольской народной революции и провозглашение Монгольской Народной Республики (МНР) поставили Монголию практически под протекторат Советского Союза. Монгольская Народная партия во главе с Чойболсаном была принята в Коминтерн. В 1929 г. на Дальнем Востоке была образована Отдельная Дальневосточная армия (ОДВА) в составе 40 дивизий. Во главе армии был поставлен В.К.Блюхер. К моменту вторжения японских войск в Манчжурию в 1931 г. Советский Союз занял важнейшие стратегические позиции на севере Китая. Теперь он играл решающую роль в китайских событиях.

Вместе с тем, Советский Союз начал работу по установлению надежной связи с внутренним Китаем через Синьцзян. В 1937 г. через Синьцзян было проложено шоссе от станции Сары Озек на Турксибе до г.Ланчжоу  по маршруту древнего шелкового пути. Автодорога была протяженностью в три тысячи километров. Ее обслуживали 5 тыс. грузовых автомобилей, а для доставки срочных грузов была организована авиалиния, обслуживавшая транспортными самолетами ТБ-3. В 1937 г. начала действовать авиалиния Алма-Ата - Чунцин для доставки военных грузов по воздуху.

Для обеспечения горючим автодороги были предприняты меры по поискам  нефти. В 1935 г. в районе г.Шихо советская геологическая экспедиция открыла месторождение нефти. Недалеко от г.Тушанцзы был построен нефтеперегонный завод мощностью в 50 тыс. тонн производства бензина в год. Это позволило обеспечить бесперебойное снабжение горючим обслуживание дороги и авиалинии. В г.Урумчи был создан самолетосборочный завод, рассчитанный на сборку 450 самолетов из запчастей, доставленных из Советского Союза. В Кульдже была сформирована летная школа для подготовки китайских пилотов. По просьбе китайского правительства, в Китай было направлено 4 тыс. военных советников и 700 летчиков. Среди военных специалистов были выдающиеся военачальники, такие как маршал П.Ф.Батицкий, маршал бронетанковых войск П.С.Рыбалко и командарм легендарной 62-й армии, отстоявший Сталинград, маршал В.И.Чуйков.

Помощь СССР Китаю позволила усилить военный потенциал его авиации, артиллерии, танков. Для этих видов войск были подготовлены кадры китайских специалистов. Число таких специалистов в 1939 г. достигли почти 10 тыс. человек, из них 1045 летчиков.49В Яньане была сооружена радиостанция, обеспечивавшая постоянную связь штаба Мао Цзе-дуна со всеми частями Китая и Коминтерном. В 1937-1939 гг. Китаю было поставлено 1 тыс. истребителей и бомбардировщиков, 1140 орудий и 100 танков. Они составили главную ударную силу китайской армии в войне против японцев.

 

Китайско-японская война

 

 

7 июля 1937 г. в результате инцидента у моста        Лугоуцяо,        где         произошла вооруженная стычка между китайскими и японскими солдатами, начался вооруженный конфликт, который перерос в китайско-японскую войну. Японское командование отдало приказ о наступлении на Бэйпин и Тяньцзин. В конце июля 1937 г. японцы захватили Тяньцзин и начали наступление на Шанхай. 7 августа японские войска вступили в Бэйпин. Чан Кай-ши вынужден был пойти на сотрудничество с коммунистами. 21 августа 1937 г. он подписал пакт о ненападении с Советским Союзом. Коммунисты и Чан Кай-ши создали "единый фронт" борьбы против японской агрессии. 22 сентября 1937 г. было опубликовано заявление ЦК компартии, а 24 сентября - заявление Чан Кай-ши об установлении сотрудничества обеих партий в борьбе против японцев. Компартия провела реорганизацию района, находящегося под ее контролем. Он был назван "Особым районом Китайской республики". Конфискация помещичьей земли была прекращена, все население, включая и помещиков, получили равные избирательные права. Были образованы две новые армии - 8-я и 4-я, полностью укомплектованные советским вооружением с авиацией и танками, военные операции проходили при участии советских военных специалистов.

Вскоре войска коммунистов нанесли ряд серьезных поражений японцам. В то же время гоминдановские войска терпели одно за другим поражения. 12 ноября 1937 г. японские войска полностью овладели Шанхаем, 13 декабря пал Нанкин. Чан Кай-ши и его правительство бежали в Ханькоу. Японские захватчики совершали в Китае невероятные зверства, уничтожая города и села, истребляя население на оккупированной ими территории. Захватив Нанкин, они за несколько дней уничтожили здесь 50 тысяч мирных жителей. Японские солдаты на живых людях тренировались в ведении штыкового боя, втыкая штыки в живых людей. Фашизм в Германии и милитаризм в Японии были близнецами и одинаково презирали мораль, закон и правила ведения войны.

Чан Кай-ши и его окружение решили в очередной раз пойти на сделку с японским командованием и начали переговоры через германского посла Траутмана.50 Но японцы уже завоевали практически самые развитые части Китая и не собирались упускать плоды своей победы. Они заявили, что более не признают Гоминдан и стремятся к созданию "нового порядка" в Восточной Азии под своим контролем. 3 ноября 1938 г. премьер-министр Коноэ призвал образовать союз Японии, Манчжоу-Го и Китая, как основу этого "нового порядка".

Японцы начали масштабное наступление на жизненно важные центры Китая. Был занят Кантон, затем Ухань, оккупирован остров Хайнань. Гоминдановская армия разлагалась. В руководстве Гоминдана начался раскол. Крупная компадорская буржуазия, связанная с крупным японским капиталом, открыто перешла на сторону японцев. В декабре 1938 г. к японцам бежал ряд крупных деятелей, которые приняли участие в созданном японцами марионеточном правительстве Китая в Нанкине.

 

 

Агрессия Японии в Китае и политика западных держав

 

Вторжение японских империалистов в Китай не вызвало какого-либо серьезного противодействия  со   стороны   западных держав, хотя японская агрессия ставила под угрозу их интересы на Дальнем Востоке. Западные державы продолжали свою мюнхенскую политику, которая здесь получила название "дальневосточного Мюнхена". Рассчитывая направить японскую агрессию против Советского Союза и надеясь договориться с японской военщиной за счет Китая, они заняли политику "невмешательства". На Брюссельской конференции в ноябре 1937 г. предложения СССР об оказании коллективной помощи Китаю и Китая о применении экономических санкций против Японии были отвергнуты Англией и другими представителями западных стран. Как и в Европе, позиция "невмешательства" на деле была поощрением и попустительством агрессору.

На Западе навязчивая идея ликвидации Советского государства обратилась в пламенную страсть направления японской экспансионистской энергии на север. В Европе Гитлер должен был сыграть роль тарана, на него приходилась главная роль антисоветской политики, тогда как Япония должна была помочь активными действиями на Дальнем Востоке отвлечь значительные силы советских вооруженных сил. Мюнхенская политика и сдача Чехословакии в 1938-1939 гг. вплотную подвели Гитлера к границам СССР и создавали благоприятную возможность для осуществления его планов "уничтожения марксизма" во всем мире. На Дальнем Востоке за агрессию против Советского Союза Япония должна была в награду получить Китай. Мюнхенская дипломатия расширяла свои масштабы и превращалась в мировую политику.

Вдохновленные позицией западных стран в мае-июне 1938 г., т.е. одновременно с судетским кризисом в Европе, милитаристские круги Японии развернули шумную пропагандистскую кампанию по поводу так называемых спорных территорий советского Приморья, граничащего с Манчжоу-Го. В конце июля японские войска при поддержке танков, авиации и артиллерии вторглись на советскую территорию в районе озера Хасан, захватили две сопки с целью дальнейшего продвижения на Владивосток. Японское командование было уверено в успехе своей авантюры. Кроме того, Япония получила моральную поддержку в западных странах, печать которых открыто поддержала эту акцию, поощряя японцев идти дальше. И не только моральную. Англия передала Японии таможни на оккупированной территории Китая, ранее находившиеся под ее контролем. Этим актом правительство Чемберлена осуществило финансирование агрессора. Кроме того, она же оказывала Японии помощь в вывозе угля из Северного Китая и предоставила торговые суда для переброски военных грузов.

Японская интервенция в районе озера Хасан провалилась. Советские войска разгромили японские войска и отбросили их назад. Это был поучительный урок, который показал изменение соотношения сил на Дальнем Востоке. Японцам противостояла отлично подготовленная и оснащенная армия, готовая дать отпор интервентам. Поражение не остановило японской агрессии. На следующий год японские милитаристы сделали новую попытку развязать вооруженный конфликт с Советским Союзом. 11 мая 1939 г. на пограничные посты Монгольской Народной республики в районе реки Халхин-Гол японский войска совершили внезапное нападение. Вторжение предполагало не только захват важной в стратегическом отношении монгольской территории, но и вторжение в Уссурийскую, Хабаровскую и Амурскую области с целью отторжения советского Дальнего Востока.

В соответствии с Протоком о взаимопомощи 1937 г., части Советской Армии пришли на помощь Монголии. Бои между объединенными советско-монгольскими частями и японской группировкой продолжались четыре месяца и закончились 29 августа, т.е. за четыре дня до начала второй мировой войны. Отличительной чертой этих боев явилось превосходство советских войск в боевой технике и умелое командование. В танках они имели четырехкратное превосходство, в самолетах - двукратное. Советское командование показало отличное мастерство в ведении широкомасштабных боев, использовании танковых ударов с массированными артиллерийскими атаками и глубокими авиационными рейдами в тыл врага. Японцы потеряли в боях 55 тыс. человек, советские войска 10 тысяч. В ходе боевых действий были окружены и разгромлены отборные части Квантунской армии, уничтожены 130 танков и 300 самолетов. Япония вынуждена была обратиться с просьбой о прекращении боевых действий. 15 сентября 1939 г. боевые действия были прекращены.

Японская армия потерпела серьезное поражение. Это нанесло сильнейший удар по агрессивным планам японских милитаристов на Дальнем Востоке. Квантунская армия была ослаблена и практически перестала угрожать Особому району Китая. Поражение японцев вселило надежду на окончательную победу в китайский народ. Получив представление о силе Советского Союза, японские милитаристы вынуждены были отказаться от агрессивных планов в отношении советского Дальнего Востока и усилить экспансию на юг Азии. Японское правительство пошло на достижение соглашений с Советским Союзом.

 

 

 

Советско-японский договор

о нейтралитете 1941 г.

 

Для советского правительства заключение соглашения с Японией  имело важное стратегическое  значение.  Оно помогло бы на некоторое время ослабить давление на Дальнем Востоке и сосредоточить основные силы советской армии на западных рубежах, где назревала опасность германского вторжения. Политика западных держав, направленная на инициирование японо-советского конфликта, провалилась. Японская сторона убедилась, что она не в силах одержать верх над Советским Союзом в одиночку. Германия в 1939 г. подписала пакт о ненападении с Советским Союзом, и на нее рассчитывать было иллюзией. Запад, в случае конфликта, занял бы позицию стороннего наблюдателя. В политике Японии наметился крутой поворот - завоевание юго-восточной Азии и экспансия против колоний Англии и Франции. В июле 1940 г. японская печать, комментируя заявление премьер-министра Коноэ о "новом порядке в Азии", включила в "Великую восточную азиатскую сферу Японии французский Индокитай, Таиланд, Филиппины, Малайю и Индию. Китай не упоминался, ибо считалось, что он уже находится в кармане.

Экспансия на юг становилась официальной политикой Токио. Она обладала ярко выраженной антианглийской и антиамериканской направленностью и японская военщина уже с лета 1940 г. начала активную подготовку к войне с Англией и США.

Пока военные круги готовили материальную часть второй мировой войны, дипломаты вели интенсивную дипломатическую подготовку, которая заключалась в том, чтобы обеспечить поддержку стран оси - Германии и Италии и нейтралитет Советского Союза.

27 сентября 1940 г. образовался агрессивный военно-политический союз в составе Германии, Италии и Японии. Договор трех держав гласил: "Япония признает и уважает руководящую роль в установлении "нового порядка в Европе" (ст.1). "Германия и Италия признают и уважают руководящую роль Японии в установлении "нового порядка" в Азии" (ст.1). В статье 3 говорилось: "Три страны окажут друг другу помощь всеми имеющимися в их распоряжении политическими, экономическими, военными средствами в том случае, когда одна из сторон подвергнется нападению со стороны государства, невовлеченного в европейскую или китайско-японскую войну". В 1940 г. лишь две великие державы - СССР и США не были втянуты в европейскую или дальневосточную войну. СССР в 1939 г. заключил пакт о ненападении с Германией, следовательно, союз трех государств был направлен прежде всего против США. В случае начала войны с США Япония могла быть уверена в поддержке Италии и Германии. Для полного спокойствия и уверенности Японии необходимо было обеспечить нейтралитет СССР.

2 июля 1940 г. японский посол в СССР С.Того провел предварительный зондаж с новым народным комиссаром иностранных дел В.М.Молотовым. Японский посол предложил заключить соглашение о нейтралитете. В ответ советское правительство выдвинуло предложение о заключении пакта о ненападении и не вступлении во враждебные коалиции.51 Одновременно советское правительство условием заключения пакта поставило ликвидацию угольных и нефтяных концессий на Сахалине, предоставленных японским предпринимателям по Пекинской конвенции 1925 г. Их предполагалось ликвидировать, а предпринимателям выплатить компенсацию за сделанные ими вложения. Японская сторона отвергла предложение ликвидации концессий и предложила Советскому правительству продать Японии Северный Сахалин с тем, чтобы покончить со спорами по данному вопросу. Советская сторона даже не стала рассматривать этот вопрос. В ходе переговоров о заключении пакта Советский Союз выдвинул требование об аннулировании Портсмутского договора и возвращении СССР Южного Сахалина и Курильских островов.

Советское руководство так среагировало на неосторожное высказывание министра иностранных дел И.Мацуоки, выразившего опасение о возможном сотрудничестве СССР и США в борьбе против Японии. И.Мацуока возвращался из Берлина в Токио после переговоров с Гитлером относительно будущей политики и планов Германии в Европе. 7 апреля 1941 г. он был принят И.Сталиным и В.М.Молотовым. В ходе беседы Мацуока заявил, что в случае, если СССР и США станут рассматривать Японию в качестве своего общего врага и будут сотрудничать между собой, Япония будет готова напасть на СССР. Он, Мацуока, однако, не хочет, чтобы Япония вместе с Германией напали на СССР. Япония будет лояльна к своей союзнице Германии, но из этого вовсе не вытекает, что Япония будет из-за нее ссориться с СССР.

И.Сталину нетрудно было сделать заключение об опасениях Японии относительно возможного сотрудничества, если не союза, то СССР и США. Новая расстановка сил на международной арене, произошедшая в 1940 г., повлекла за собой значительное осложнение международного положения США. В этих условиях и под их влиянием в недрах американского нейтралитета произошли новые сдвиги, отдалившие США от соглашения с фашистским блоком и сблизившие их с его противниками. Именно в сотрудничестве СССР и США была гарантия сокрушения Японии и японские руководители предпринимали усилия для недопущения этого. Переизбрание в 1940 г. Ф.Д.Рузвельта президентом США, известного своими либеральными взглядами, являлось красноречивым свидетельством нового направления во внешней политике. 11 марта 1941 г. конгресс США принял закон о ленд-лизе, который предусматривал оказание материальной помощи странам и народам, подвергшимся фашистской агрессии. США открыто взяли курс на участие в войне на стороне антифашистской коалиции. Япония стремилась не допустить участия в этой коалиции Советского Союза.

В то же время Гитлер активно подталкивал Японию к войне с США, рассчитывая таким образом отвлечь на Дальний Восток возможного главного союзника Англии во второй мировой войне. Перед отъездом Мацуоки из Берлина 4 апреля 1941 г. Гитлер говорил ему, что "Германия выступит без промедления в случае, если японское нападение на Сингапур приведет к войне между Японией и США"52.

Советское руководство стремилось избежать войны на два фронта, но в то же время добивалось соответствующей цены за заключение пакта о нейтралитете. Переговоры в Москве длились почти неделю, с 7 по 13 апреля. Японская сторона добивалась заключения пакта о ненападении, аналогичного советско-германскому пакту о ненападении от 23 августа 1939 г., обещая разрешить все имеющиеся спорные вопросы, имеющиеся между странами, после заключения такого пакта. Сталин и Молотов потребовали разъяснить разницу между пактом о ненападении и пактом о нейтралитете. И.Мацуоко предложил следующий вариант пакта о ненападении: обе договаривающиеся стороны обязуются взаимно уважать их территориальные права и не предпринимать никакого агрессивного действия в отношении другой стороны ни отдельно, ни совместно с одной или несколькими третьими державами; в случае, если одна из договаривающихся сторон окажется объектом военных действий со стороны одной или нескольких третьих держав, другая сторона не будет поддерживать ни в какой форме эти третьи державы; споры и конфликты должны решаться мирным путем. Известно, как безразлично относились фашистские государства к договорам и принимаемым обязательствам - они были или клочком бумаги, направленным на усыпление бдительности своей очередной жертвы, или же ничего не значащими словами. Но в предложении японской стороны была ловушка, имевшая далеко идущие последствия. Речь шла о "территориальных правах" и, следовательно, понятии растяжимом, когда в эти права можно было включить и территорию Китая, и Бирму, и Индокитай. На случай в будущем большой войны Японии с США и европейскими державами за колонии, СССР должен был "не предпринимать никакого агрессивного действия" в отношении Японии. Советская сторона в ответ указала, что "пакт о ненападении" должен быть тесно связан с вопросом о возвращении утерянных ранее Россией территорий - Южного Сахалина и Курильских островов и, если Япония не готова к решению этих вопросов, то было бы целесообразно говорить не о заключении пакта о ненападении, а о заключении пакта о нейтралитете. При заключении пакта о нейтралитете не пришлось бы касаться территориальных вопросов, а можно было лишь договориться о ликвидации японских концессий на Северном Сахалине.

Передавая И.Мацуоке советский проект пакта, В.М.Молотов подчеркнул, что у Советского Союза нет намерения заключать соглашение с США для нападения на Японию, но СССР будет продолжать переговоры с США и развивать свои отношения с Америкой в соответствии с собственными интересами. Японский министр сделал заключение, что переговоры между двумя странами ведутся, и Японии следует спешить с заключением пакта. 13 апреля 1941 г. он был подписан. Он назывался "Пакт о нейтралитете между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией". В пакте говорилось: "Обе Договаривающиеся стороны обязуются поддерживать мирные и дружественные отношения между собой и взаимно уважать территориальную целостность и неприкосновенность другой Договаривающейся стороны". В статье 2 утверждалось: "В случае, если одна из Договаривающихся сторон окажется объектом военных действий со стороны одной или нескольких третьих держав, другая Договаривающаяся сторона будет соблюдать нейтралитет в продолжение всего конфликта". В статье 4 особо говорилось, что пакт подлежит ратификации "в возможно короткий срок". 25 апреля пакт был ратифицирован  Президиумом Верховного Совета СССР, а 26 апреля - императором Японии. Пакт вступил в силу.

Для обеих сторон Пакт имел огромное значение. Накануне германской агрессии Советское правительство получило возможность укрепить оборону западных границ путем перевода части Отдельной Дальневосточной армии, а японское правительство могло начать интенсивную подготовку к войне с США и экспансии на юг Азии. В Пакте имелась очень важная для СССР статья, которая говорила, что пакт сохраняет свою силу в течение 5 лет со дня его ратификации. Если ни одна из договаривающихся сторон не денонсирует его за год до истечения срока, он будет считаться автоматически продленным на следующие пять лет. В момент нападения Германии на Советский Союз пакт действовал и Япония не проявила желание его нарушить.

Сразу же после Крымской конференции глав трех великих держав 5 апреля 1945 г., т.е. в соответствии с третьей статьей, Советское правительство объявило о денонсации советско-японского Пакта от 13 апреля 1941 г., воспользовавшись правом денонсации за один год до истечения пятилетнего срока.

Подписание советско-японского пакта явилось блестящей победой советской дипломатии. Он на время притупил остроту противоречий и взаимных претензий между двумя государствами и создал благоприятные условия для мощного движения Японии к захвату Китая и Юго-Восточной Азии. Демонстративная переброска на Урал части дивизий Отдельной Дальневосточной Армии давала Японии гарантии ненападения Советского Союза на севере. Японский милитаризм двинулся на юг. Это было главной целью подписания Советским Союзом пакта. Надо было толкнуть Японию на юг и вызвать обострение противоречий с Западом и США. Только так можно было заставить лидеров этих стран считаться с Советским Союзом и пойти на подлинный, а не мнимый союз с ним.

Нападение Германии на Советский Союз привело к усилению влияния фашистско-милитаристских кругов на внешнюю политику страны. Мацуока был смещен и на его место назначен Тоёда, имевший репутацию жесткого политика. В октябре 1941 г. ушел в отставку кабинет Коноэ и премьер-министром стал генерал Тодзио, тесно связанный с ведущими дзайбацу и военно-фашистскими кругами. Первым шагом нового премьера был меморандум правительству США, объявлявший о монопольных правах Японии на Китай и Индокитай. Руководство внешней политикой перешло полностью в руки военных.

В правительственных, общественно-политических кругах формируется влиятельная группировка "реформистов" (какусинха), возглавленная руководителем информационной службы министерства иностранных дел Т.Сиратори. "Реформисты" выступали за "устранение западного влияния в Азии", не считаясь с жертвами ради достижения этой цели. Генерал Тодзио был их ставленником. Проповедуя "священность миссии Японии по установлению нового порядка в Азии", группировка "реформистов" выдвинула поэтапный план действий. На первом этапе планировалось завоевание всего Китая, французского Индокитая, Таиланда, Малайи, Голландской Ост-Индии (нынешняя Индонезия), Филиппин, Новой Гвинеи, на втором - должны были последовать Австралия, Новая Зеландия, Бирма и Восточная Индия.

Япония была единственной державой на Дальнем Востоке, которая наряду с современным флотом обладала мощной сухопутной армией. Германия помогла создать самую сильную на Дальнем Востоке авиацию, модернизировав ее самолеты и подготовив пилотов-асов высшего класса. В январе 1941 г. американский посол в Токио Крю писал Рузвельту: "В городе ходят настойчивые слухи, что Япония планирует организовать внезапную массированную атаку на Пирл Харбор"53. Следовательно, подготовка к нападению на Пирл Харбор началась уже в январе 1941 г. и практически в течение года японцы готовились к этой акции, рассчитывая одним ударом ликвидировать главную силу американской военно-морской мощи в Тихом океане. Не потому ли с такой настойчивостью И.Мацуока добивался  советско-японского пакта о ненападении? Советско-японский пакт открыл двери к японской агрессии против США. Конечно, подписывая пакт, советское руководство имело в виду безопасность своих дальневосточных границ, но вместе с тем, оно хорошо понимало его международные последствия и, в первую очередь, ускорение японо-американского и англо-японского конфликта. Если советско-германский пакт 1939 г. направил германскую агрессию на Запад, то советско-японский пакт 1941 г. пустил японскую агрессию против США и на юг азиатского континента. Это была новая геополитическая стратегия России - использовать одновременно японскую и германскую экспансию против Запада. Для России она обеспечивала выигрыш во времени и вступление в войну при новом, благоприятном для нее раскладе сил на мировой арене.

Положение усугублялось подписанием 27 сентября 1940 г. в Берлине Тройственного пакта между Германией, Италией и Японией, известного также как "ось Берлин-Рим-Токио". Целью пакта было предупредить вступление в войну США,  угроза выступления против них в Европе и на Тихом океане. Страны оси были хорошо осведомлены о неподготовленности США к войне, слабости ее коммуникаций с Европой, и надеялись, что это заставит Америку воздержаться от активных действий. И.Мацуока также рассчитывал, что это принудит США, а следовательно, и Англию согласиться с японскими планами захвата южной Азии.

 

Тройственный пакт 1940 г.

Ось Берлин-Рим-Токио

 

В литературе Тройственному пакту 1940 г. не придается особого значения, а между тем  именно  он  был тем важным рычагом, которым фашистско-милитаристские державы развязали вторую мировую войну. В преамбуле пакта говорилось, что три державы объявляют о своем сотрудничестве в целях установления "нового порядка" в Европе и Азии и распространения его на другие районы мира. Япония, указывалось в пакте, "признает и уважает руководящую роль Германии и Италии в создании нового порядка в Европе", а Германия и Италия "признают и уважают руководящую роль Японии в создании нового порядка в великом восточно-азиатском пространстве". Участники пакта обязывались оказывать поддержку всеми политическими, экономическими и военными средствами в случае, если одна из сторон подвергнется нападению какой-либо державой, которая в "настоящее время не участвует в европейской войне и в китайско-японском конфликте". Такими странами были США и СССР. К пакту вскоре присоединились Венгрия (20.11.1940 г.), Румыния (23.11.1940 г.), затем Словакия, Болгария, Финляндия, Испания, Сиам (Таи), марионеточные государства Хорватии, Манчжоу-Го и китайское правительство Ван Цзинвэя.

США и Англия предприняли ответные меры. США наложили запрет на экспорт в Японию металлолома и бензина. Вокруг Японии была создана зона запрета на торговлю стратегическими товарами. Япония, пытаясь смягчить эмбарго, попыталась начать переговоры в Вашингтоне. Но нападение Германии на Советский Союз спутало карты японских дипломатов. Япония разрывалась между соблазном немедленно двинуться в Сибирь или же усилить свое давление на юг Азии. Император для решения этого вопроса созвал имперскую конференцию, которая и должна была найти практические меры для выхода из создавшегося положения. С одной стороны, Тройственный союз обязывал Японию немедленно двинуть войска на север на территорию Советского Союза, но с другой - по договору о ненападении с Советским Союзом Япония должна была придерживаться нейтралитета. Конференция приняла соломоново решение вполне в духе японской дипломатии - начать подготовку к войне на севере и в то же время укреплять позиции в Южном Индокитае отправкой туда дополнительного контингента войск.

Американская разведка расшифровала японский дипломатический код и получила точные сведения о намерениях Японии. Рузвельт, кроме того, имел сведения, что японский генеральный штаб стал готовиться в основном к экспансии на юг и, более того, советский разведчик Р.Зорге информировал американских руководителей об интенсивной подготовке, ведущейся в Японии к нападению на Пирл Харбор. Президент отнесся весьма серьезно к этим сообщениям и принял решение наложить эмбарго на поставки нефти в Японию. В ответ Япония начала активные действия на юге Азии, рассчитывая получить нефть в Голландской Ост-Индии (Индонезия). Японское руководство надеялось, что серия быстрых побед вместе с успехами германского оружия в Европе заставит западные демократии пойти на компромиссный мир на Тихом океане. В то же время шла усиленная подготовка к атаке на Пирл Харбор.

 

 

Г Л А В А   5.

ДИПЛОМАТИЯ СТАЛИНА.

СОВЕТСКО-ГЕРМАНСКИЙ ПАКТ 1939 Г.

 

Сталин был и остается великой загадкой ХХ века. Ни зло, которое он принес миллионам жителей Советского государства, ни вред, который он нанес мировому коммунистическому движению не должны заслонять того гигантского воздействия, которое он оказал на мировую политику. Практически 20 лет он был занят, в основном, внутренними проблемами и уничтожением своих политических оппонентов. Внешняя политика имела для него значение как средство обеспечения мирных условий для экономического и социального развития Советского Союза, развития торговых отношений со странами Запада, привлечения иностранных инвестиций и создания  гарантированных рынков для товаров, производимых в стране.

На XVI съезде ВКП(б) 27 июня 1930 г. он впервые представил концепцию мирного сосуществования Советского Союза с капиталистическими странами. Идея мировой революции была выброшена, "перманентная революция" была осуждена вместе с ее автором Л.Троцким, подталкивание революции откладывалось на неопределенный срок. На их место пришли идеи сотрудничества, безопасности, культурного обмена и мирного сосуществования. Главным условием мировой политики Сталин считал начавшийся мировой экономический кризис, который, по его мнению, развертывался на базе общего кризиса капиталистической системы, начавшегося в период мировой войны. Результатом кризиса являлось обострение противоречий, присущих мировому капитализму. Они проявляются в следующем: противоречия между важнейшими капиталистическими странами, между странами-победительницами и странами побежденными, между метрополиями и колониями, а также социальные противоречия в ведущих капиталистических странах.

В этих условиях, подчеркивал Сталин, задачей внешней политики Советского государства является "политика мира и усиление торговых связей со всеми странами"54. Результатом этой политики явилось подписание ряда пактов и договоров с ведущими странами, которые укрепляли его политическое и моральное воздействие на международные отношения. после прихода Гитлера к власти эта политика была выражена в идее "коллективной безопасности", основным смыслом которой было разъединение возможного единого фронта капиталистических держав. Не допустить ни в коем случае единения или сотрудничества западных держав с Германией на почве антисоветской политики, проводимой Англией и Францией. Осуществление политики "коллективной безопасности" было поручено коммунисту ленинской гвардии М.М.Литвинову. Он родился в 1876 г. в Белостоке Гродненской области в семье мелкого еврейского служащего. Его настоящее имя было Макс Валлах. В 1901 г. он вступил в РСДРП и в этот же год был арестован царской полицией. В 1902 г. совершил побег и уехал за границу, где принял участие в издании ленинской газеты "Искра". Осенью 1905 г. Валлах приехал в Петербург и вместе с Л.Б.Красиным создал первую легальную большевистскую газету "Новая жизнь". Он разъезжал по городам страны, менял имена и фамилии, скрывался на нелегальных явках. В революции 1905 г. в Варне (Болгария) занимался переправкой оружия в Россию восставшим рабочим в Иваново-Вознесенске. Камо (С.А.Тер-Петросян) грабил почтовые кареты, совершал налеты на банки, а захваченные деньги пересылал в Варну, где Валлах использовал их для покупки оружия. Был арестован, бежал. Через год объявился во Франции. В 1908 г. был арестован уже во Франции. Царское правительство потребовало выдачи, но французские власти ограничились высылкой его в Англию. Здесь он прожил 10 лет, работая в большевистской секции при Международном социалистическом бюро. 4 января 1918 г. Валлах был назначен уполномоченным по иностранным делам (НКИД) в Лондоне. Без денег, без людей, без помещения, без директив из Москвы. Форин Оффис отказался его признать. Но не тут-то было. М.Валлах, теперь уже М.Литвинов, развернул энергичную кампанию митингов, собраний с рассказами о русской революции. Он стал опасен. Снова арестован. Обменяли на английского консула в Москве Брюса Локарта. Смыслом всей его жизни являлась борьба, революция. По возвращении в Россию стал одним из активных деятелей НКИД и ключевой фигурой в разработке внешней политики Советского государства. С 1921 по 1930 гг. являлся заместителем наркома по иностранным делам СССР, а с 1930 по 1939 г. - наркомом по иностранным делам (с 1936 г. нарком иностранных дел).

Его знание иностранных языков, высочайшая культура, пламенная преданность революции и советскому государству, остроумие, опыт подпольной борьбы, умение находить выход в любой политической ситуации позволили ему стать одним из выдающихся мировых дипломатов двадцатого века. С 1934 по 1939 гг. он был представителем СССР в Лиге наций. Превратил ее трибуну в место разоблачения агрессии фашистской Германии, призывов дать отпор ее посягательствам на мир и безопасность и пропаганду идей коллективной безопасности. Его изысканная английская речь позволяла ему поддерживать тесные дружеские отношения с лидерами мировой дипломатии. У.Черчилль так писал о нем: "Литвинов, который представлял Советский Союз, был опытным и сведущим в каждом аспекте международных отношений. Он хорошо адаптировался к атмосфере Лиги наций и пользовался ее нравственным языком с таким большим успехом, что скоро стал выдающейся фигурой"55.

Он был тверд и непреклонен, когда того требовали интересы дела, и уступчив в необходимых пределах. М.М.Литвинов пользовался огромным доверием Сталина и не подвергался репрессиям, хотя открыто отстаивал свою позицию в вопросах внешней политики. Не случайно именно ему Сталин поручал самые ответственные задания. Так, в ноябре 1933 г. он был послан в Вашингтон для проведения переговоров с Рузвельтом об установлении дипломатических отношений. Переговоры шли целую неделю. В результате США признали Советский Союз и между обеими странами были установлены дипломатические отношения на уровне послов. В ходе переговоров М.Литвинову удалось установит прекрасные личные отношения с президентом Ф.Рузвельтом и рядом его сотрудников и министров.

В дипломатической деятельности, как и во всей жизни М.Литвинова, большую роль сыграла его жена, известная английская писательница Айви Лоу. Он женился, как он говорил на этой "буржуйке", в 1916 г. и прожил с ней 35 лет вплоть до своей смерти. Его биограф З.С.Шейнис писал: "Литвинов был поражен, как хорошо она знает Толстого и Чехова. Полнеющий, рыжеватый среднего роста человек, с хорошими манерами, не очень разговорчивый, произвел на молодую писательницу большое впечатление"56. Она стала не только верной спутницей всей его жизни, но и неоценимым сотрудником в его дипломатической деятельности. У нее были тесные дружеские отношения с супругой Ф.Рузвельта Элеонорой Рузвельт, а также с женой У.Буллита - Луис Брайант, первого посла США в СССР, которая в свое время была женой первого американского коммуниста Джона Рида, автора книги "Десять дней, которые потрясли мир". Их дом всегда был полон выдающимися деятелями культуры, дипломатами, музыкантами, писателями и многие проблемы решались в такой уютной домашней обстановке, где Айви Лоу блистала своими удивительными качествами писательницы, домашней хозяйки и политика.

Центральным внешнеполитическим направлением деятельности М.Литвинова на посту наркома иностранных дел являлось сближение с Англией и установление с ней самых тесных отношений. Он рассматривал Англию как ведущую капиталистическую державу, с которой можно было договориться по основным вопросам. Однако, он ошибался. Англия не собиралась менять свое отношение к Советскому государству, хотя и установила в 1924 г. дипломатические отношения. Главным врагом Литвинов считал Германию и все его усилия были направлены на жесткую линию в отношении ее. Приход Гитлера к власти должен был подтвердить его худшие опасения. Правда, были такие объективные факты, как германско-советские торговые отношения. Германия занимала первое место по инвестициям в СССР, на нее приходилось более тридцати процентов всех иностранных капиталовложений в советскую промышленность. Около половины советского товарооборота было связано с Германией и большая часть кредитов была предоставлена германскими банками и, в первую очередь, "Дойче банком". В то же время позиция английских предпринимателей была главным препятствием для более широко сотрудничества капиталистического мира с СССР.

Государственные и национальные интересы СССР требовали продолжать развитие экономических отношений с Германией, хотя идеологические разногласия были важным препятствием. Заявления фашистов о смертельной борьбе против коммунистов отравляли взаимоотношения двух государств. Но такое же отношение было и к Франции, которую Гитлер называл заклятым врагом Германии. Гитлер руководствовался инстинктами и подсознательными импульсами, и был трудно предсказуемым партнером. Но все же идеология жизненного пространства, завоевания новых земель, обеспечения германского населения продуктами питания и сельского хозяйства, а также обеспечения германской промышленности сырьем была постоянной и устойчивой движущей силой его политики.

Г.Дирксен рассказывал, как на одном из приемов случился эпизод, который он не смог забыть: "Гитлер встал, подошел к окну, уставился немигающим взглядом в парк, окружавший рейхсканцелярию, и мечтательно заметил: "Если бы мы только могли договориться с Польшей!  Но Пилсудский - единственный человек, с которым это было бы возможно!" Г.Дирксен ответил, что это было бы возможно только в том случае, если бы Германия отказалась от своих требований в отношении Данцигского коридора и что именно борьба за эти требования объединила германский народ вокруг нацистской партии и привела ее к власти.57

Ю.Пилсудский после 1930 г. являлся всего лишь военным министром и не мог оказывать решающего влияния на внешнюю политику Польши. Приход Гитлера к власти и требования Германии устройства экстерриториального сообщения с Восточной Пруссией вызвали волну тревог и волнений в Польше. В Польше хорошо знали, что сильная и независимая Германия станет искать пути к соглашению с Россией об уничтожении польского государства и четвертого раздела ее. Впрочем, это был общеизвестный факт. Польский национализм одинаково был враждебен как России, так и Германии. Данцигский коридор был главным раздражителем в польско-германских отношениях, сделав вражду между Польшей и Германией непримиримой и бескомпромиссной. Польша без выхода к морю быстро бы увяла как государство, Германия без Восточной Пруссии лишалась того воинствующего прусского элемента, который был в основе ее внешней политики.

Война с Советским Союзом была бы бессмысленной при существовании Польши. Ее уничтожение явилось центральной задачей восточной политики Гитлера. Ликвидировав Польшу, Германия получала непосредственный доступ к территории Советского Союза. Гитлера манила Украина, которая могла бы впоследствии стать основной базой сырья и продовольствия для рейха. Важно было договориться с Советским Союзом о разделе Польши. Договор с Советским Союзом дал бы в таком случае возможность уничтожить польское государство, а далее можно было действовать в соответствии с обстановкой.

Это привело Гитлера к ряду открытых выступлений с выражением желания сотрудничать с СССР, проявлению доброй воли к улучшению отношений. 23 марта 1933 г. Гитлер на съезде нацистской партии произнес свою знаменитую речь о внешней политике третьего рейха, в которой Гитлер заявил о желании установить "дружественные отношения с великим восточным соседом" (Россией) при условии, что она не станет вмешиваться во внутренние дела Германии. Он доказал практически свое заявление, разрешив отсрочку платежей советской страны по кредитам. Это была важная услуга Советскому государству, хотя незначительная для германской стороны.

Сталин не замедлил воспользоваться случаем. В Отчетном докладе XVII съезду партии в январе 1934 г. он заявил, что идеологические разногласия не могут быть препятствием к развитию делового сотрудничества. Он сказал: "Мы ориентировались в прошлом и ориентируемся в настоящем на СССР и только на СССР. И если интересы СССР требуют сближения с теми или иными странами, не заинтересованными в нарушении мира, мы идем на это без колебаний"58. Так началась дипломатическая игра двух диктаторов, которая закончилась ликвидацией Польши и второй мировой войной.

Для завоевания доверия Сталина Гитлер велел собрать компромитирующий материал на маршала М.Тухачевского и передать его Сталину. Гитлер рассчитывал убить этой акцией сразу двух зайцев: ликвидировать высший командный состав Красной Армии и расположить к себе самого Сталина. По его приказу, Гейдрих, шеф гестапо и А.Шелленберг, начальник внешней разведки СС сфабриковали информацию о тайных связях М.Тухачевского с рейхсвером, в частности, генеральным штабом германской армии. Документы, для большей убедительности, были проданы представителю НКВД, специально прилетевшему за ними из Москвы за 5 млн. рублей. Это произошло 25 мая 1937 г. 4 июня М.Тухачевский был арестован, 11 июня состоялся суд над ним и его "сообщниками". Суд начался утром в 10 час., а закончился в тот же день в 21 час. Четыре часа спустя все обвиняемые были расстреляны. По приказу Сталина, приведение приговора в исполнение проводила команда маршалов во главе с Блюхером, который скоро также был расстрелян.59

Но это было лишь начало чистки Красной Армии. Гитлер, вероятно, и не представлял себе, к каким последствиям может привести его провокация. То, что произошло в Красной Армии, нельзя назвать иначе как массовой резней, не имевшей аналогов в истории. Было уничтожено свыше 40 тысяч представителей высшего командного состава, среди них были три маршала - М.Тухачевский, А.И.Егоров и В.К.Блюхер, 14 командующих войсками военных округов, было арестовано 96 командиров дивизий, 183 командира полков и эскадрилий. Против генералов, командармов, командующих округами были использованы фальсифицированные обвинения, пытки, преследования родственников, угрозы. Между сотрудниками особых органов сталинского террора было организовано "соревнование" на количество арестов, расстрелов и получение признаний арестованных. Через некоторое время сами сотрудники были подвергнуты уничтожению для ликвидации следов этой безумной кровавой вакханалии.

Для ее оправдания и обоснования НКВД состряпал дело о якобы давно существовавшем в армии антисоветском заговоре. На расширенном заседании Военного Совета при наркоме обороны был обсужден доклад наркома обороны К.Ворошилова "О раскрытом органами НКВД контрреволюционном заговоре в РККА". Сославшись на фальсифицированные данные и "признательные" показания арестованных, Сталин в своем выступлении сделал вывод, что в стране был "военно-политический заговор против Советской власти, стимулировавшийся и финансировавшийся германскими фашистами". Фашистские лидеры добились фантастического успеха. По их инициативе произошло практически разоружение Красной Армии. Оборонная мощь страны была подорвана, в будущую войну, начавшуюся в 1941 г., СССР вступал с некомпетентным командующим составом и первые поражения армии были прямым следствием сталинских репрессий 1937 г. Армия потерпела сокрушительный крах. Авторитет начальствующего состава был подорван, поколеблен был авторитет армии в стране.

Сталин был глубоко благодарен Гитлеру за оказание такой услуги. Лидер нацистов помог вождю коммунистов уничтожить своих командармов и маршалов. В мировой истории, пожалуй, нет аналогов такому злодеянию. С этих пор начинается сближение двух "вождей". Сталин, который не доверял собственному народу, начал доверять своему злейшему врагу.

Мюнхенское вероломное предательство западных демократий стало решающим фактором поворота внешней политики Советского государства. Сталин увидел в мюнхенской политике попытку создания за счет Чехословакии нового антисоветского альянса. Он одинаково не доверял как западным демократам, так и Гитлеру, но последний теперь становился той фигурой, которая могла расстроить англо-французские планы. Советская дипломатия начала свою собственную игру и может быть впервые начала действовать независимо от западных государств в поисках собственного альянса. Во время Ялтинской конференции 1945 г. Сталин сказал Черчиллю: Если бы не было Мюнхена, не было бы и советско-германского пакта.

Политика коллективной безопасности, так последовательно проводимая Литвиновым между 1933 и 1939 гг., не может считаться потерпевшей поражение даже после Мюнхена. Ее целью было воспрепятствовать возможности объединения всех капиталистических стран в "крестовом походе" против СССР под руководством Англии и Франции, при активном сотрудничестве Германии. В Париже в 1934 г. удалось отбить попытку фашистского путча и к власти пришло правительство Народного фронта, которое пи всей его беспринципности, не решалось порвать дружеских отношений с СССР, а в Англии антифашистское демократическое движение настолько созрело и британское общественное мнение настолько было проникнуто враждой к фашистской Германии, что при всей враждебности Чемберлена к Советскому Союзу, у него не было ни малейшего шанса убедить страну в необходимости союза с Гитлером. Европа почувствовала приближение войны, политика умиротворения провалилась, в Париже и Лондоне сформировались мощные антифашистские организации и общественно-политические движения, которые не допустили бы новой унизительной капитуляции перед агрессором.

Гитлера уже трудно было остановить. Было ясно, что следующим шагом фашистской внешней политики будет агрессия против Польши. Завоевав Польшу, а в этом не было сомнения, даже если бы Англия и Франция выступили на ее защиту, Гитлер мог бы создать "независимые" Украину и Белоруссию, по типу Словакии, которые могли бы представлять огромную притягательную силу для смежных районов СССР. Поэтому дипломатию Сталина периода подготовки советско-германского пакта можно назвать курсом на "польский Мюнхен". Он включал в себя раздел Польши, присоединение прибалтийских государств, Молдавии и расчленение Финляндии.

После захвата 13 марта 1939 г. Гитлером Чехословакии, значение Советского Союза в мировой политике резко возросло. В Мюнхене Чемберлен и Даладье попытались навсегда отодвинуть его с политической арены и свести до минимума его роль в европейской политике. Однако, нарушение Гитлером уговора о том, что Чехословакию он трогать не будет, поставило Англию и Францию в сложное положение. Ситуация поменялась полностью. Надо было принимать решение относительно Польши и занять твердую позицию, чтобы остановить Гитлера. Началась заключительная фаза европейской политики, которая закончилась второй мировой войной.

В дипломатической игре, проходившей с марта по август 1939 г., участвовали четыре главных исполнителя: Англия и Франция, Гитлер и Сталин. Чемберлен рассчитывал получить от Советского Союза твердые гарантии относительно Польши и отбить у Гитлера охоту нападать на нее, а если бы он и совершил агрессию, то рассчитывал сделать СССР своим союзником в войне. Гитлер надеялся до последнего дня, что, подписав договор с Советским Союзом, он заставит западные державы бросить Польшу на произвол судьбы и благожелательный нейтралитет Советского Союза обеспечил бы ему необходимые условия для ее разгрома. Сталин стремился добиться свободы рук, не связанной ни с какими договоренностями с Западом, направить путем соглашения за счет раздела Польши германскую агрессию на запад, а затем стать союзником Англии и Франции в совместной борьбе против Гитлера. Давая оценку результатам этой дипломатической борьбы, профессор Гарвардского университета, известный эксперт в области мировой политики Адам Улам пишет: "Из всех ее участников лишь Сталин достиг своей цели, но уже в сентябре 1939 г. он должно быть уяснил и осознал полностью, что добился он гораздо больше того, что добивался, Гитлер добился Польши, а западные державы - ничего"60.

31 марта Чемберлен пригласил советского посла И.Майского и предложил ему поддержать решение английского правительства помочь Польше в случае агрессии со стороны другого государства. В речи Чемберлена, которую он намеревался произнести в парламенте, это решение было облечено в довольно обтекаемую и каучуковую форму. В ней говорилось: "Британское правительство придет на помощь Польше всеми имеющимися в его распоряжении средствами, если тем временем произойдет какая-либо акция, которая явно угрожает польской независимости и которую польское правительство считает настолько важной, что окажет ей сопротивление своими национальными силами"61. И.Майский отверг просьбу Н.Чемберлена, ссылаясь на то, что у него нет инструкций на поддержку таких заявлений.

Н.Чемберлен хотел связать руки Сталину и не допустить договоренностей с Гитлером по Польше, которая явно назревала. Но просчитался, он дал теперь ему шанс встать в один ряд с мировыми лидерами, а СССР превратиться в мировую державу. Чемберлен довел до сведения парламента о решении, принятом правительством. Палата одобрила его. В своем сопроводительном слове он не решился заявить, что гарантия Польше одобрена Советским Союзом, но все-таки сказал: "У меня нет сомнений, что принципы, на основании которых мы действуем, находят понимание и сочувствие у Советского правительства". Английский премьер явно хотел создать впечатление, будто бы британское правительство поддерживает контакт с Советским правительством в целях выработки совместных мер по борьбе с фашистской агрессией. Он дал Сталину возможность сыграть в свою очередь в "польский Мюнхен". Из безнадежной дипломатической ситуации, в которой оказался Советский Союз после Мюнхена, он неожиданно стал арбитром судеб Европы.

В Советском Союзе с неодобрением отнеслись к британскому проекту. М.Литвинов выразил сомнение в действенности английского предложения и фактически он прежде всего не верил в искренность англичан, боясь нового дипломатического обмана. "Откуда нам знать, что Британия объявит войну в случае войны", - сказал он британскому послу.62

Чтобы испытать на верность и прочность британские предложения, Советское правительство предложило Англии заключить Тройственный альянс, который мог бы гарантировать военную помощь государствам, расположенным в Восточной Европе. В советском проекте предусматривался союз СССР, Англии и Франции, к которому можно было добавить и Польшу, который объявил бы о предоставлении совместной гарантии государствам Центральной и Восточной Европы, которые находились под угрозой германского вторжения. В случае создания такого альянса, три государства несли бы одинаковую ответственность и выступали бы вместе в одно и то же время. У.Черчилль считал, что принятие этого плана реально могло бы предотвратить войну уже в то время.63 Английская общественность требовала принятия советских предложений, полагая, что это единственный шанс остановить зарвавшихся фашистов. У.Черчилль писал в одной из своих статей: "Нет ни малейшей надежды удержать Восточный фронт без активных действий России. Русские интересы глубоко связаны с противодействием планам герра Гитлера в Восточной Европе"64. Западные государства хранили долгое молчание и это сыграло роковую роль в крутом повороте советской внешней политики. Было ясно, что западные лидеры не хотят допускать советские войска на территорию прибалтийских и восточно-европейских государств, полагая, что это приведет к их советизации и большевизации. По их мнению, это было недопустимо. Они должны были быть надежным Они должны были быть надежным барьером между Западом и Советским Союзом.

Заместитель министра иностранных дел Англии А.Кадоган записал в своем дневнике: "Премьер-министр заявил, что скорее подаст в отставку, чем подпишет союз с Советами"65. Это Сталин хорошо знал. Поэтому, по мнению Г.Киссинжера, он начал маневры для возможности "заключить сепаратную сделку перед войной"66. Это означало, что Сталин начал маневрировать между обеими сторонами, надеясь найти более выгодное предложение. Гитлер предложил ему сделку, которая позволила бы добиться территориальных приобретений в Восточной Европе, допустив европейскую войну, но которая обошла бы Советский Союз стороной. Сталин ею воспользовался. Г.Киссинжер утверждает, что Запад должен пенять на себя за это. Он пишет: "Никто не должен жаловаться, что Сталин хранил в глубокой тайне свои намерения; шок для западных демократий произошел от неспособности понять, что Сталин, страстный революционер, кроме того, еще был и хладнокровным стратегом"67.

Германия и Польша

 

Сразу же после мюнхенского сговора И.Риббентроп  пригласил  для  беседы польского

посла Липского. Беседа состоялась 24 октября 1938 г. в Берхтесгадене. В ходе беседы И.Риббентроп выдвинул германский план "урегулирования" отношений между двумя странами. Главным пунктом этого "урегулирования было возвращение вольного города Данцига в германский рейх. "Данциг - город немецкий, он всегда был и навсегда останется немецким", - категорично заявил гитлеровский министр. Переговоры об "урегулировании", сопровождавшиеся беседами, встречами, проходили вплоть до 29 марта 1939 г., когда польское правительство через посла Липского передано Риббентропу "меморандум", в котором в решительной форме отклонялись германские требования о возвращении Данцига и экстерриториальных транспортных путей через польский коридор. Риббентроп в книге "Тайная дипломатия III рейха" писал, что Липский, передавая "меморандум", заявил: "Любое дальнейшее преследование цели осуществления этих германских планов, а особенно касающихся возвращения Данцига рейху, означает войну с Польшей"68.

Через два дня после польского меморандума Чемберлен в парламенте объявил о предоставлении Англией гарантий Польше. Казалось, Гитлер только этого и ждал, и начал энергичные действия с целью дипломатической изоляции Польши. Гитлер расторг германо-польский договор от 26 января 1934 г., обвинив Польшу в сговоре с Англией против Германии. Риббентроп 28 апреля вручил Липскому меморандум о расторжении этого договора. Но вся эта перепалка с Польшей была лишь отвлекающим маневром, для маскировки подготовки ее уничтожения.

Подготовка к войне с Польшей началась практически сразу же после завершения мюнхенской конференции. В директиве командованию от 21 октября 1938 г. Гитлер поставил задачу "быстрым ударом", используя благоприятную политическую ситуацию, захватить Данциг. 3 апреля 1939 г. начальник штаба вооруженных сил, фельдмаршал Кейтель направил командующим сухопутными войсками, военно-воздушными силами и военно-морским флотом предварительный план "Вейс" - план войны с Польшей. Нападение на Польшу предусматривалось 1 сентября. 11 апреля Гитлер утвердил директивы нападения на Польшу. Гитлер рассчитывал, что Англия и Франция не будут вмешиваться, даже при данных ей гарантиях, что позволит вермахту без труда захватить Польшу, как это было с Австрией и Чехословакией. В директивах подчеркивалось, что политическое руководство будет добиваться "изолированного решения польского вопроса", т.е. ограничить войну исключительно польской территорией и тем самым "локализовать" конфликт. Сосредоточение войск для агрессии против Польши началось еще в апреле 1939 г. В соответствии с директивой о сосредоточении и развертывании от 15 июня 1939 г., против Польши развертывались 53 дивизии.

Польша, рассчитывая на гарантии западных держав, вплоть до августа 1939 г. не предприняла ничего существенного для повышения обороноспособности страны. К 1 сентября 1939 г. численный состав вооруженных сил страны составлял 840 тыс. человек, тогда как Германия имела под ружьем 1,6 млн. человек. Танков, устаревших и практически негодных к современной войне, у нее было 600, а у Германии - 2000. У Польши было 450 также безнадежно устаревших самолетов, а у немцев - современных высококлассных с летным составом, имеющим боевой опыт в Испании, - 1900. Но даже эта армия образца 1920 г. без боевого опыта, с устаревшим вооружением была сконцентрирована на границах с СССР.

Единственным шансом выжить для поляков была бы договоренность с восточным соседом - СССР. Но режим санаций Ю.Пилсудского утвердил в душе поляков яростную ненависть к Советскому Союзу и культивировал вражду, недоверие, шляхетское высокомерие к России, Украине и Белоруссии. Санационная Польша поставила своей целью создать Великую Польшу от Балтийского до Черного морей, которая поглотила бы Литву, всю Украину, Белоруссию и Молдавию. Эта бредовая идея стала не только главной внешнеполитической доктриной польского государства, но и источником великодержавного польского шовинизма, мешавшего Пилсудскому и его преемникам трезво оценить ситуацию. Сейчас трудно даже приблизительно предположить, на чем же основывались такие претензии поляков - ведь ее армия без собственной оборонной промышленности, с пестрым национальным составом не годилась для осуществления такой грандиозной программы. Видимо, западные державы постоянно подогревали антисоветские, антирусские инстинкты польского общества и правящего класса, и польские лидеры не сомневались в их поддержке. Эмоции и иллюзии преобладали у польских лидеров над политическим здравым смыслом. Это было главной причиной польской трагедии.

Между тем имелась и объективная причина польско-советского конфликта - это проблема Западной Белоруссии и Западной Украины. По Версальскому мирному договору, была утверждена восточная граница Польши, проходившая по "линии Керзона". Эта линия фиксировалась через города: Гродно-Брест-Литовск-Устилуг-Перемышль и до Карпат. Она предусматривала этнические особенности нового польского государства. Однако, в результате советско-польской войны 1920 г. польские войска захватили Западную Украину и Западную Белоруссию. Эти территории, по Рижскому мирному договору 1921 г., отошли к Польше и советско-польская граница была установлена значительно восточнее "линии Керзона". Произошла насильственная аннексия территорий, которая нарушала исторические границы Украины и Белоруссии, а также условия международно-признанного документа. Естественно, Советский Союз не мог согласиться с сохранением такой ситуации и не оставлял мысли о возвращении при первом удобном случае этих территорий, которые, уж во всяком случае, к Польше не имели никакого отношения - ни исторически, ни этнически, ни политически, ни экономическим. Они были главным камнем преткновения в улучшении советско-польских отношений.

Польское руководство хорошо понимало эти сложности, но вместо того, чтобы принять меры к улучшению отношений с Советским Союзом и урегулированию спорных вопросов, пошло по пути их обострения, полагая тем самым добиться поддержки как от западных держав, так и от Германии. В 1934 г. Польша подписала германо-польский пакт о ненападении, рассчитывая использовать его как средство укрепления своего международного положения и, в частности, как средство борьбы против Советского Союза. Она приложила руку и к мюнхенскому сговору, выступив с территориальными требованиями к Чехословакии, инициировав напряженность на чехословацко-польской границе. Предупреждение Советского Союза остановило попытку поляков насильственно отторгнуть от Чехословакии Тешинскую область. Польша выдвинула войска к границам с Чехословакией, Советское правительство начало концентрацию войск на границе с Польшей. Польша хотела воспользоваться германской интервенцией, чтобы оторвать свой кусок от гитлеровской жертвы, Советский Союз не позволил ей это.

Польше это не понравилось и она стала усиленно добиваться расположения Германии, имея в виду совместное сотрудничество против Советского Союза. Министр иностранных дел Польши Ю.Бек говорил германскому послу в Варшаве Г.Мольтке: "польское правительство никогда не будет сотрудничать с Советским Союзом, поскольку он вмешивается в европейские дела". "Это непреклонная линия польской политики", - подчеркнул он.69 После мюнхенского предательства напряжение в отношениях между СССР и Польшей возрастало. Польша всячески стремилась демонстрировать фашистам свою враждебность к восточному соседу и непреклонность в стремлении отрицать всякую возможность улучшения отношения с ним. Самоуверенность, высокомерие, чванство, непримиримость доминировали в ее отношении к СССР. В одном из сообщений отдела печати МИД Польши корреспондентам Германии говорилось: "Польша в своей внешней политике всегда придерживалась той точки зрения, что участие Советского Союза в европейской политике излишне. Она и сегодня защищает эту точку зрения"70. Польша заискивала перед фашистами, добиваясь их благосклонности, видимо, не понимая, что это лишь стимулирует фашистскую Германию к агрессии против нее. Кроме того, демонстрируя свою враждебность к СССР, Польша явно стремилась набить себе цену перед западными государствами.

Польша была одним из самых слабых государств Европы. У нее не было развитой тяжелой промышленности, собственного военного производства. Но самым уязвимым ее местом был пестрый в этническом отношении состав населения. Из 34 миллионов населения страны полтора миллиона были немцы, 4 миллиона евреев и 9 миллионов украинцев. Поэтому этнические поляки едва составляли половину населения. Первое же внешнеполитическое испытание или же военное поражение могло привести к развалу страны.

Гитлер считал, что при таком положении способность поляков сражаться ничтожна и поэтому рассчитывал, что при военном конфликте Польша будет разбита Германией в короткий срок. Фашисты с глубоким презрением относились к славянским народам, но поляки занимали в их национальной программе особое место. Польша должна быть навсегда лишена возможности возродиться. Все ее жизненные силы подлежали уничтожению. Гитлер на одном из совещаний отмечал, что поляки специально рождены для тяжелой работы. Жизненный уровень в Польше должен быть низким и повышать его не следует. Для поляков должен был существовать только один господин - немец.  Польшу следует превратить в один большой рабочий лагерь. Должны быть уничтожены все представители польской интеллигенции. "Это звучит жестоко, - подчеркнул Гитлер, - но таков жизненный закон"71. В речи 22 августа 1939 г. перед генералитетом он утверждал, что главной целью операции "Вейс" является "уничтожение Польши". Вся живая сила подлежала уничтожению. Закрыть сердце всякой человеческой жалости. Действовать жестоко. Немедленно уничтожать любое вновь возникающее скопление польской живой силы. Непрерывное перемалывание. Главное быстрота. Преследование вплоть до полного уничтожения.72 Никаких законов или правил ведения войны. Все польское подлежало полному уничтожению. Таковы были директивы гитлеровского командования. У польского руководства не могло быть сомнений на этот счет. Слишком очевидно было открытое презрение немцев в отношении поляков. И тем не менее Польша продолжала слепо идти на поводу своих застарелых антикоммунистических и антирусских предрассудков, утверждая, что с Гитлером можно договориться и сотрудничать, а с Советским Союзом - никогда. Польский народ стал жертвой политической слепоты своих руководителей и расплачиваться пришлось ему же, тогда как люди, приведшие к гибели Польшу, затем уютно устроились в Англии и Америке, продолжая плести свои антисоветские интриги. Политика польского руководства и явное нежелание сотрудничать с Советским Союзом в борьбе против фашистской агрессии, несомненно, имели важное значение, если не решающее, в определении позиции Советского руководства в отношении советско-германских отношений.

 

Англо-советско-французские переговоры в Москве

 

Мюнхенский сговор с фашистами должен был показать Гитлеру, что западные  державы  мало   считаются  с Советским Союзом и не собираются пускать его в большую европейскую политику. Для Советского руководства этот факт был убедительным доказательством бесполезности рассчитывать на равное сотрудничество с Англией и Францией и надеяться на эффективный союз, направленный против Германии. Чемберлен оказался неисправимым, его основная стратегическая внешнеполитическая линия, рассчитанная на организацию конфликта между Германией и Советским Союзом, оставалась неизменной. За ним неизменно следовал и Даладье.

Однако, в мировой политике все более проявлялись истинные намерения фашистских государств и их реалполитик гитлеровского характера. Западные государства предоставили им карт-бланш в их движении в восточном направлении. Гитлер и Муссолини, поощряемые "умиротворителями" Парижа и Лондона, совсем распоясались и шли напролом. 7 апреля Муссолини молниеносно захватил Албанию, фашисты получили тем самым важный стратегический плацдарм на Балканах. Под угрозой оказались Турция, Греция, Болгария, Румыния и Югославия. Было ясно, что Италия на этом не остановится. Германия и Италия эффективно воспользовались иллюзиями западных демократов, надеявшихся уступками спровоцировать советско-германский конфликт и направить германскую агрессию на Восток, отвлечь ее от планов передела мира.

Другой тревожный сигнал пришел из Северной Африки. Италия наращивала здесь свое военное присутствие. В феврале 1939 г. Даладье получил информацию, что в Ливии итальянцы сконцентрировали 60 тыс. солдат, из них 34 тыс. в Триполитании. Эти силы постоянно росли и в скором времени могли достигнуть 100 тыс. Против них в Тунисе Франция имела 6 тыс. солдат, а Англия 12 тысяч в Египте. В авиации наблюдалось примерное равенство. Итальянское правительство предупредило Лондон и Париж, что всякая попытка увеличить в Северной Африке французские или английские войска приведет к симметричному увеличению итальянских.73

Не меньшую тревогу в Лондоне и Париже вызывал рост германской торговли с зарубежными странами путем различных экономических операций. Была предложена гибкая кредитная система, позволяющая возвращать полученные кредиты в форме натуральных поставок собственного производства. Цены, по которым Германия производила закупки иностранных товаров, были на 30-40 % выше мировых. В результате Германия за период с 1933 по 1939 гг. утроила торговые отношения с европейскими странами. В целом германская торговля в 1939 г. была выше торговли Англии, Франции и США. Особенно примечательна была экономическая экспансия на Балканах. С Румынией торговля быстро росла. За пять лет (1934-1939 гг.) она выросла на 70 %, с Югославией - в два раза, с Грецией - на 50 %, с Болгарией - в 2,5 раза. Посол Франции в Германии Кулондр пришел к заключению: "Главной целью германских планов, совершенно очевидно, является полная экономическая гегемония в европейских странах по Дунаю и на Балканах"74. Германия теснила Англию и Францию в Европе, а Италия начала угрожать английским и французским колониям в Африке. Европейская политика как бы возвращалась к отношениям тридцатилетней давности, которые привели к первой мировой войне. Межимпериалистические противоречия выдвинулись на первый план и стали доминировать в европейской политике. В Лондоне и Париже заговорили о новой Антанте, вот только Россия была уже не та, которая в 1914 г., сломя голову, бросилась в пекло войны, защищая западные державы, которые втайне договаривались о послевоенном расчленении и разделе России.

Осознание опасности со стороны Германии экономическим интересам Англии и Франции в Европе и их владениям в Африке заставило их прибегнуть к новому виду дипломатии - односторонним гарантиям, невиданным в прежней внешней политике Англии. 31 марта 1939 г. Англия и Франция дали гарантии Польше, а 13 апреля - Румынии и Греции. Это был очередной обман и тактический маневр. Англия практически ничего                                                 не могла сделать, если бы Гитлер решил напасть на Польшу и Румынию. Географически они были расположены слишком далеко, если бы действительно, вопреки своим устойчивым принципам, Англия решилась бы помочь им. Даже снабжение их вооружением и боеприпасами возможно было лишь через советскую территорию. Ключ к спасению этих стран находился в СССР. А Чемберлен, не договорившись с СССР, раздавал гарантии странам, находящимся в Восточной Европе. Это была вопиющая политическая нелепость.

Даже, если бы Англия и Франция захотели добросовестно выполнить взятые на себя обязательства, их помощь Польше и Румынии не могла быть особенно эффективной. В лучшем случае эта помощь могла бы осуществляться в виде операций, сковывающих часть германской армии на франко-германской и германо-бельгийской границах, где мог располагаться английский экспедиционный корпус, а также в организации налетов англо-французской авиации на Германию и блокады германских портов. При всех условиях в руках Германии было бы достаточно вооруженных сил, чтобы стремительным ударом разгромить польскую и румынскую армии.

Эти "гарантии" не имели реальной ценности. При испытании они на практике обнаружили свою военную никчемность и, главное, полное нежелание их авторов приводить их в действие. Но они имели значение в личной политической карьере Н.Чемберлена. Наглые акты фашистской агрессии вызвали в Англии волну возмущения и негодования. Политику правительства расценивали неправильной и преступной. Путем предоставления "гарантий" Чемберлен пытался выиграть время и ослабить внутреннюю оппозицию с тем, чтобы сохраниться у власти. Кроме того, Чемберлен рассчитывал произвести психологическое воздействие на Гитлера и Муссолини и задержать осуществление ими новых актов агрессии в надежде на какие-либо изменения международной ситуации. Он не собирался менять свою генеральную линию, использовал новый тактический маневр, который давал ему возможность не идти на сотрудничество с СССР.

14 апреля британское правительство обратилось к Советскому правительству с официальным предложением дать Румынии и Польше такую же одностороннюю гарантию, какую Англия и Франция дали им. Предложение западных держав не были отвергнуты, но Советское правительство выдвинуло свои предложения:

1. Заключение тройственного пакта взаимопомощи между СССР, Англией и Францией;

2. Заключение военной конвенции в подкрепление этого пакта;

3. Предоставление гарантий независимости всем пограничным с СССР государствам от Балтийского до Черного морей.

Это был также новый тактический ход. Принятие его означало бы обуздание гитлеровского агрессора, а отказ от него раскрыл бы полное лицемерие английской политики. Чемберлен вновь повторил свое предложение об односторонних гарантиях, что подтвердило, что английское правительство не намерено отказываться от своей генеральной линии, направленной на инспирирование советско-германского конфликта. Между Советским Союзом, с одной стороны, и Англией и Францией начался обмен нотами, проектами, предложениями, в которых каждая сторона отстаивала свои позиции, т.е. Англия и Франция требовали гарантий, Советский Союз - пакта и военной конвенции. Не было переговоров, не было делегаций, которые серьезно обсуждали бы возникшую над миром опасность. Лишь 25 июля 1939 г. министр иностранных дел Англии лорд Галифакс объявил о формировании английской делегации в Советский Союз для обсуждения проблемы пакта и военной конвенции, но когда (31 июля) Чемберлен в палате объявил руководителей делегации, стало ясно, что это очередной тактический маневр, цель которого убедить английскую публику в том, что с Советским Союзом Англия не намерена вести серьезные переговоры о серьезных делах. Руководителем делегации был назначен престарелый адмирал сэр Реджинальд Дрэкс, не имевший никакого отношения к военному ведомству, и сторонник чемберленовской ориентации. Посол И.М.Майский писал: "Даже при желании трудно было подыскать кандидатуру, более неподходящую для ведения переговоров с СССР, чем этот престарелый адмирал британского флота. Другие члены делегации (маршал авиации Барнетт и генерал-майор Хейвуд) не возвышались над средним уровнем руководящего состава британской армии"75. Французская делегация была практически точной копией английской. Главой делегации был назначен корпусной генерал Думенк, членами - авиационный генерал Валэн и морской капитан Вийом. Здесь также не было ни одного человека, наделенного полномочиями говорить от имени вооруженных сил своей страны. Делегации отплыли из Лондона 5 августа и лишь 10 августа прибыли в Ленинград. Они не спешили, рассматривая свою миссию как увеселительную поездку за государственный счет.

Медлительность с оформлением и поездкой делегации в СССР являлась одним из проявлений того духа саботажа переговоров, с которым советская сторона была уже знакома. Между тем и инструкции, полученные английской делегацией, предписывали тянуть с переговорами, не торопиться, стараться больше уделять время обсуждению ни к чему не обязывающих общих вопросов. Политика западных держав оставалась прежней.

В противоположность английскому и французскому правительству Советское правительство отнеслось к переговорам со всей той серьезностью, которую требовала нависшая над миром фашистская опасность. Советская миссия для переговоров состояла из людей первого ранга. Главой миссии был маршал К.Е.Ворошилов, бывший в то время народным комиссаром обороны. Членами - начальник Генерального штаба, командующие военно-морским, военно-воздушным флотами.

На первом же заседании выяснилось, что английская и французская делегации должны были лишь вести переговоры, а полномочий на подписание какого-либо соглашения они не имели. Стало совершенно очевидным, что английская миссия была послана в Москву не для срочного заключения военной конвенции, а для бессодержательных разговоров о ней. С 13 по 17 августа состоялось семь заседаний, на которых стороны обменялись сообщениями о своих вооруженных силах. Франция располагала 110 дивизиями, Советский Союз имел 136 дивизий, а Англия - 31. В целом три державы имели 277 дивизий и подавляющее превосходство на море и в воздухе. Этого было вполне достаточно, чтобы нанести сокрушительное поражение фашистским агрессорам в случае вооруженного конфликта.

Но у западных держав вовсе не было намерения воевать с Германией. На вопрос маршала К.Е.Ворошилова, как миссии или генеральные штабы Франции и Англии представляют себе участие Советского Союза в войне против агрессора, если он нападет на Францию и Англию, если агрессор нападет на Польшу и Румынию, западные делегаты ответили - каждому крепко держаться на своем фронте и группировать свои силы на этом фронте. Польша и Румыния сами должны защищать свою территорию, а "союзники" окажут им помощь, когда они попросят об этом. А если не успеют попросить? Ответа на этот вопрос не было. Не смогли западные делегаты ответить и на другой важный вопрос о пропуске советских войск на территорию Польши и Румынии. Они отправили запросы в Лондон и Париж, однако здесь явно не торопились с ответом, продолжая саботировать переговоры. Тогда 21 августа, спустя 6 дней после отправки запроса, не дождавшись ответа, К.Ворошилов заявил, что переговоры должны быть временно прерваны, т.к. члены советской делегации должны быть заняты на осенних военных маневрах.

Западные делегаты как будто ожидали такого поворота и возложили ответственность за срыв переговоров на советскую сторону. Советская делегация, в свою очередь, возложила ответственность за этот срыв на западные делегации. В заявлении советской стороны говорилось, что трудно представить, как Англия и Франция могли посылать миссии без точных и положительных указаний по такому элементарному, но решающему вопросу. В нем делалось заключение: "Если, однако, этот аксиоматической вопрос французы и англичане превращают в большую проблему, требующую длительного изучения, то это значит, что есть все основания сомневаться в их стремлении к действительному и серьезному военному сотрудничеству с СССР"76. В переговорах наступил тупик. Англия так и не дала ответа на "запрос", т.к. у английского кабинета не было решения по этому вопросу. Польское правительство открыто заявило, что не нуждается и примет военной помощи от СССР. Было ясно, что западные державы предприняли маневры с переговорами для недопущения заключения договора СССР с Германией, слухи о ведущихся переговорах распространялись с марта 1939 г.

Западные дипломаты вели очень плохую дипломатическую игру. Они недооценили возможности ответного хода советской дипломатии. Советский Союз был вправе не доверять Англии и Франции. Слишком свежи еще были в памяти походы Антанты, Локарнский пакт, Мюнхен и др. факты, чтобы доверять им. Недоверие и подозрительность были основными принципами сталинской дипломатии, поэтому в каждой инициативе западных дипломатов Сталин видел очередную провокацию, направленную на подрыв обороноспособности страны или ее изоляцию. Запад готовил Советскому Союзу очередную западню, слишком грубую, чтобы советские дипломаты не увидели ее. Советские дипломаты многому научились у западных коллег, безнравственность и аморальность западных политиков побуждала их видеть за их действиями антисоветские интриги и "козни мирового империализма".

Сталин был хорошо осведомлен о положении в мире и сведущ в мировой политике. К концу тридцатых годов он стал одним из лидеров в мировой политике, в котором сочетались Ришелье и Бисмарк, Талейран и Пальмерстон. Коммунистическая идеология определяла лишь форму его дипломатии, но в проведении внешней политики он был в высшей степени реалистом-прагматиком - терпеливым, гибким, проницательным и несгибаемым. Философско-идеологический конфликт с нацистской Германией для него был лишь частью общего конфликта между социалистической и капиталистической системами, куда входили Франция, Англия, США и Япония. Главным врагом считался тот, который представлял наибольшую угрозу в данный момент.

После прихода Гитлера к власти, стратегической задачей сталинской дипломатии являлось недопущение образования коалиции капиталистических держав против СССР. В 1918-1920 гг. Советская Россия сумела выстоять против походов Антанты потому, что в них не участвовала Германия. После мюнхенского сговора западных держав с Германией и когда, казалось, начинает формироваться коалиция Германии и западных держав, советская дипломатия стремится разрушить ее, играя на противоречиях между ними и путем хитроумных политических комбинаций добиваться углубления конфликта между западными государствами и Германией.

Соглашение с Германией дало бы возможность ликвидировать опасность коалиции и вместе с тем открыть путь к возвращению части Польши, прибалтийских государств, Бесарабии и части Финляндии, которые были потеряны Россией в результате первой мировой войны. Их можно было получить только при согласии Германии. Раздел Польши вновь вставал как основа для советско-германского пакта. Германия получала в таком случае Данциг, который не давал покоя Гитлеру, с польским коридором, Силезию с ее богатым угольным бассейном, а Советский Союз - Западную Украину и Западную Белоруссию, т.е. то, что было определено как "линия Керзона". Кроме того, за Польшу СССР мог получить прибалтийские государства и часть Финляндии, а также, возможно, и Бесарабию. Россия получала возможность вернуть все западные территории, которые составляли всегда важную часть ее хозяйственной системы и надежную буферную зону в отношениях с Германией. Западные государства никогда не допустили бы этого, а с Германией можно было поторговаться.

Стали легко заметил нетерпение со стороны Гитлера скорее заключить соглашение с СССР. Из истории дипломатии известно, что проявление нетерпения редко делает переговоры плодотворными. Опытный переговорщик никогда не станет спешить с решением вопроса, если он почувствует торопливость со стороны своего партнера, он постарается использовать это, чтобы вытянуть из ситуации возможно наиболее выгодные для себя условия. Гитлер настолько спешил разгромить Польшу, что был готов уступить Сталину по всем вопросам в надежде впоследствии вернуть все с лихвой. Он говорил верховному комиссару Данцига 11 августа 1939 г.: Все, что я делаю, направлено против России. Если Запад так глуп и так слеп, чтобы не понять этого, тогда я приду к пониманию с русскими, чтобы стереть Запад, а затем поверну против Советского Союза со всей объединенной мощью"77. Сталин в этом не сомневался и тянул с ответом на многочисленные предложения с германской стороны о достижении "понимания". Он проявил железную волю и терпение, чтобы заставить Гитлера пойти на максимальные уступки. Оба диктатора стремились полюбовно разделить Польшу, но у обоих был различный замысел. Гитлеру необходимо было скорее решить эту проблему и начать войну на западе, пока западные державы не достигли нужного уровня перевооружения, Сталину нужно было восстановить территорию царской империи в ее исторических границах.

Намерения советской дипломатии были раскрыты еще в октябре 1938 г. Когда 4 октября 1938 г. французский посол в Москве посетил Наркоминдел, чтобы дать разъяснение о мюнхенском соглашении, его принял заместитель наркома В.Потемкин, который начал беседу с угрожающих слов: "Мой бедный друг, что вы натворили? Для нас теперь не остается другого выхода, как четвертый раздел Польши!"78 Сталин глубоко знал историю. Первый раздел Польши в 1772 г. и последующие два между Россией, Пруссией и Австрией стали основой их длительного союза и единства. Этот исторический опыт мог стать основой для нового раздела, причем теперь Россия могла быть права морально и юридически, намереваясь вернуть то, что было насильственно отобрано у нее.

Официальная пропаганда организовала идеологическое обоснование готовящегося раздела Польши. В журнале "Большевик", являвшемся, как известно, центральным органом ЦК КПСС, где публиковались руководящие статьи, была опубликована редакционная статья "Сталинская политика мира и дружбы народов", где приведена цитата из письма Ф.Энгельса К.Марксу от 23 мая 1851 г. В ней говорилось: "Чем больше я размышляю об истории, тем яснее становится, что поляки - une natien foute (разложившаяся нация), которая нужна как средство лишь до того момента, пока сама Россия не будет вовлечена в аграрную революцию. С этого момента существование Польши не имеет никакого rason dкtre (смысла). Поляки никогда не совершали в истории ничего иного, кроме храбрых драчливых глупостей. Нельзя указать ни одного момента, когда Польша, даже по сравнению с Россией, играла бы прогрессивную роль или вообще совершила бы что-либо, имеющее историческое значение."79 К.Маркс и Ф.Энгельс были основоположниками коммунистической идеологии и их позиция в отношении Польши и поляков должна была стать основополагающей для внешней политики советского государства. Хотя У Маркса и Энгельса были и другие оценки роли Польши в мировой истории, но, видимо, именно такое отношение выражало позиции руководства Советского государства.

Сталин хорошо понимал, что Запад ведет коварную и нечестную игру с Польшей и ни Англия, ни Франция защищать Польшу не могли, да и не собирались этого делать. Польша не смогла сыграть роли, которая ей отводилась - стать авангардом крестового похода против Советского Союза, теперь ей отводилась роль козла отпущения. Запад вводил Польшу в заблуждение. Французы убеждали ее, что готовят против Германии атаку, если она нападет на Польшу. На самом деле вся военная стратегия Франции была основана на обороне за линией Мажино и Польша должна была встретить всю ярость германской атаки в одиночку. Польша к этому была не готова, да и на Западе это хорошо знали. В то же время западные политики убеждали польских лидеров, что "освободительная" миссия Красной Армии обернется в оккупационную с утверждением над страной большевистского господства. Польша должна была пожертвовать собой, чтобы отвлечь агрессивную массу германских вооруженных сил и создать плацдарм для германского нападения на Советский Союз.

На Западе была сформирована единая концепция дезинформации польского руководства, которая состояла из следующих идей:

1. Польша достаточно сильна в военном отношении, чтобы дать отпор германским вооруженным силам. Возможно, она даже более сильна, чем Советский Союз;

2. Франция и Англия достаточны сильны, чтобы нанести поражение Германии в случае ее атаки на Польшу и без союзников, т.е. без Советского Союза;

3. Советский Союз заинтересован в поддержке статус кво, т.е. сложившегося положения в Восточной Европе, и нарушать его не будет;

4. Идеологическая пропасть между Германией и СССР настолько непреодолима, что Советский Союз на сделку с Германией не пойдет и рано или поздно примкнет к антигитлеровской коалиции.80

Такими ложными идеями Запад вводил польских лидеров и польскую общественность в заблуждение относительно истинного положения дел, когда над страной нависла смертельная опасность. Два диктатора уже вели переговоры о соглашении и разделе Польши, когда в Москве западные делегации вели бесплодные переговоры о военной конвенции и усиленно подбивали Польшу не соглашаться на допуск советских на территорию польского государства.

Война была основой существования фашистского режима. Уже в 1937 г. перед Гитлером стала дилемма - где начать большую войну: на западе или востоке против Советского Союза. В правящих кругах Германии не было единства в этой проблеме. В.Шелленберг, руководитель внешней разведки гестапо и близкий к узкому кругу доверенных лиц Гитлера, считал, что две группы лиц занимали противоположные позиции. Крупные промышленники и банкиры рассчитывали на союз с "цивилизованными державами", т.е. с Западом против опасности большевизма. Их идейными руководителями были генерал Гофман, возглавлявший германскую делегацию на переговорах в Брест-Литовске, и Арнольд Рехберг, крупнейший рурский промышленник. Они предприняли ряд попыток для объединения европейских экономических, политических и военных кругов против общего врага. Против такой прозападной политики решительно выступили военные, высшее армейское руководство и ОКВ, которые откровенно опасались войны с Советским Союзом. Кроме того, они хорошо знали, что межимпериалистические противоречия были слишком сильны и западные державы ни в коем случае не пойдут на какое-либо соглашение с Гитлером, при котором Германия превратилась в гангстерскую империю и ни один трезвомыслящий государственный деятель никогда не станет верить ему, даже если он и обещал бы начать крестовый поход против СССР.

В.Шелленберг утверждал, что именно в 1937 г. Гитлер принял решение начать войну сначала на Западе. Он писал: "это решение определило весь курс германской политики до 1941 г. и может рассматриваться как одно из самых судьбоносных решений нашего времени. Это в конце концов привело Германию к альянсу с Советским Союзом и побудило Гитлера начать войну на Западе перед тем как повернуть против Советского Союза."81

10 марта 1939 г. Стали выступил с Отчетным докладом ЦК ВКП(б) XVIII съезду партии. Внимательный германский посол Шуленбург обратил внимание на то, что критика Сталина была направлена в гораздо большей степени против западных держав, чем против государств-агрессоров, в частности Германии. Посол выделил замечание советского диктатора, что западные страны отказались от политики коллективной безопасности и ведут двурушническую политику, "толкая немцев дальше на восток, обещая им легкую добычу и приговаривая: вы только начните войну с большевиками, а дальше все пойдет хорошо". В заключение Сталин сформулировал основные принципы советской внешней политики:

1. Проводить и впредь политику мира и укрепления деловых связей со всеми странами;

2. Не давать втянуть в конфликты нашу страну провокаторам, привыкшим загребать жар чужими руками.

В Лондоне речь Сталина проигнорировали, но в Берлине на нее обратили внимание. Сталин сохранял за собой свободу рук и решил не связываться с Западом. Захват Чехословакии Гитлером и позиция невмешательства западных держав укрепила его в убеждении, что политика коллективной безопасности потерпела неудачу и надо находить другие пути обеспечения безопасности страны. Г.Киссинжер замечает в связи с этим: "Сталин предпринял маневры, чтобы получить возможность делать политику до войны. Нельзя жаловаться, что он проводил свои планы в глубокой тайне; демократы были в шоке главным образом благодаря своей неспособности понять, что он кроме того, что был пламенным революционером, являлся еще и хладнокровным расчетливым стратегом"82.

Односторонняя гарантия, данная Англией Польше 31 марта, помогла Сталину вновь убедиться в том, что Англия предпочитает союз с поляками союзу с Россией и что Чемберлен, как и в случае с Мюнхеном, намерен отстранить Советский Союз от решения европейских проблем. Это утвердило советское правительство в правильности курса, избранного XVIII съездом партии.

И.Риббентроп ознакомил Гитлера с речью Сталина и получил от него полномочия на проведение в Москве зондажа насчет поисков возможности преодоления политических разногласий и урегулирования проблем, существующих между Москвой и Берлином. Начались взаимные дипломатические беседы, которые становились все более содержательными и конкретными. В Москве быстро продвигались переговоры о торговом договоре. 3 мая 1939 г. было объявлено об отставке наркоминдела М.Литвинова. Это была уже любезность со стороны Сталина Гитлеру. М.Литвинов был еврей и это мешало ему вести переговоры с открытым и яростным антисемитом, каким был Гитлер. Кроме того, М.Литвинов являлся принципиальным противником политики сближения с Германией и его позиции могли бы помешать осуществлению планов и замыслов Сталина. Отставка М.Литвинова ускорила развитие событий. На его место был назначен ближайший соратник, старый друг и безгранично преданный Сталину В.М.Молотов, являвшийся к тому же и Председателем Совета Народных комиссаров (Совнарком) с 1930 г.

Как и все революционные соратники Сталина, он не имел специального образования и не владел иностранными языками, но в нем сочетались идеология марксизма-ленинизма с ее революционным духом, холодный расчет революционера-подпольщика, гибкость нелегала-коммуниста, широта взглядов крупного государственного деятеля. Он вступил в партию большевиков в 1906 г. и с тех пор его судьба была неразрывно связана с Лениным, Сталиным, большевистской партией и Советским государством. С 1921 г., когда, по предложению Ленина на Х съезде РКП(б) его избрали секретарем ЦК партии, Молотов (наст. фамилия Скрябин), всегда поддерживавший Сталина, более тридцати лет был одним из высших руководителей страны, определял внутреннюю и внешнюю политику Советского государства. Он отличался железной непреклонной волей, острым умом, гибкой логикой, твердо сформировавшимися принципами.

Сталин помнил, что еще Г.В.Чичерин в конце 20-х годов называл его в качестве своего преемника. Немалое значение имело еще и то обстоятельство, что, руководя хозяйственной жизнью Советского государства, Молотов неоднократно высказывался публично за советско-германское сближение, видя огромные перспективы в развитии советской экономики в деловом сотрудничестве с германскими промышленниками. Именно он и должен был завершить советско-германское сближение и воплотить в определенный договор, который мог бы радикально изменить развитие страны. Назначение Молотова наркомом по иностранным делам произвело определенное впечатление в руководстве фашистской Германии.

Начались новые контакты представителей Германии и Советского Союза. Наиболее значительные из них состоялись между германским послом Шуленбургом и Молотовым 20 мая. Речь шла о переговорах по экономическим вопросам и Молотов в крайне осторожной форме сообщил, что они могут возобновиться, если для этого будут созданы "политические предпосылки". Молотов не раскрыл смысла своего предложения и Шуленбург так до конца и не понял, что имел в виду советский нарком. Но зато в Берлине в дипломатических кругах хорошо знали подлинное значение его слов. Еще 7 мая французский посол в Берлине сообщал в Париж, что, согласно сведениям, полученным из ближайшего окружения Гитлера, Германия ищет контакта с Советским Союзом, в результате которого, помимо всего прочего, может произойти четвертый раздел Польши. Два дня спустя французский посол отправил в Париж еще одну телеграмму, в которой сообщал о циркулировавших по Берлину слухах о том, что Германия сделала или собирается сделать России предложения, направленные на раздел Польши.83

В таких слухах были веские основания. План "Вейс" был уже готов. Оставалось только договориться с СССР, без соучастия советского государства осуществление плана могло провалиться. Главной целью советско-германского соглашения являлся раздел Польши. Гитлер готов был поделиться, зная, что только таким путем можно обратить Сталина в союзники. Гитлеру необходимо было также заручиться поддержкой Италии. 22 мая 1939 г. в Берлине был подписан Стальной пакт между Германией и Италией. Это был открыто агрессивный пакт, направленный на развязывание войны в Европе. В преамбуле говорилось: две страны, "спаянные внутренним родством идеологий, полны решимости действовать рука об руку объединенными силами в целях обеспечения жизненного пространства". В статье третьей говорилось, если у одной из сторон "возникнут осложнения военного характера с другой страной или странами, другая Высокая Договаривающаяся Сторона немедленно окажет ей содействие в качестве союзника и поддержит всеми вооруженными силами на земле, на море и в воздухе"84.

Стальной пакт вдохновил Гитлера и он решил действовать активнее в налаживании связи с Советским Союзом. Прежде всего необходимо было ликвидировать подозрительность Сталина в отношении фашистской Германии. В течение всего июня в Москве между посольством Германии и народным комиссаром внешней торговли А.Микояном велись интенсивные переговоры о заключении торгового соглашения. Такие же переговоры велись и в Берлине между поверенным в делах СССР Г.А.Астаховым (1897-1942 гг.) и заведующим отделом Восточной Европы МИД Германии доктором Шнурре. Они начались 26 июля и стороны пришли к выводу о необходимости соглашения между обеими странами. Советский дипломат заявил, что советско-германское сближение отвечает жизненным интересам обеих стран, но в Москве никак не могут понять, почему нацистская Германия так антагонистически настроена по отношению к Советскому Союзу. В ответ германский дипломат настойчиво объяснял - политика Германии идет теперь совершенно иным курсом, она нацелена теперь против Англии. Сейчас имеется шанс достичь понимания между Германией и Советским Союзом, но оно исчезнет, как только будет заключен пакт с Лондоном. Далее Шнурре говорил, "что может предложить Англия России? В лучшем случае участие в европейской войне и враждебность по отношении к России со стороны Германии. Что можем взамен предложить мы? Нейтралитет и усилия, направленные на то, чтобы Россия не участвовала в возможном европейском конфликте, и, если пожелает  Москва, германо-русское взаимопонимание, что, как в былые времена, послужит интересам обеих стран."85 Шнурре особо подчеркнул - на всем пространстве от Балтийского моря до Черного и на Дальнем Востоке между Россией и Германией нет противоречий.

Германия сделал первый серьезный шаг к сближению с Советским Союзом. Шнурре сказал, что все мысли и идеи о советско-германских отношениях были указаны самим Риббентропом. Основная идея германских предложений заключалась в следующем: Запад вам предлагает обязательства без выгод, мы же предлагаем выгоды без обязательств. В Берлине торопились, надо было срочно решить вопрос о нейтралитете Советского Союза в европейской войне и участии в разделе Польши. В Москву была направлена срочная депеша послу Шуленбургу, в которой поручалось срочно начать переговоры с Молотовым о "польской проблеме". Но гитлеровское правительство выдвинуло еще одну приманку - прибалтийские государства. "Мы были бы готовы, - говорилось в депеше, - как бы ни развивалась польская проблема, охранять интересы Советского Союза и прийти к соглашению с правительством в Москве. При решении прибалтийского вопроса, если переговоры будут развиваться успешно, можно сформулировать наше отношение так, чтобы не затрагивать интересы Советов на Балтийском море."86

Серьезность намерений германской стороны подтвердил и Риббентроп. 2 августа он пригласил Г.Астахова в МИД и имел с ним доверительную и серьезную беседу. Основная идея Риббентропа сводилась к той же мысли, которая ранее была высказана Шнурре. "На всем протяжении от Балтийского до Черного моря нет ни одной проблемы, которую нельзя было бы решить между нами", - неоднократно подчеркнул он. В случае "польской провокации", Риббентроп обещал разделаться с ней "в недельный срок" и в этой связи он сделал намек, что о судьбе Польши можно договориться. Он призывал советскую сторону поскорее начать переговоры в Москве между Шуленбургом и Молотовым.87

Германская сторона, наконец, наполовину раскрыла свои карты. Советскому Союзу предлагался раздел Польши, прибалтийских государств, договориться о Балтийском море, подразумевалась Финляндия, да еще кое-что у Черного моря (было ясно, что имелась в виду Бесарабия). Но конкретные черты договора не обозначались. В Москве были озадачены. Предложения были соблазнительными, хотя и не очень конкретными. В случае успеха предлагаемого "соглашения" Советский Союз сразу же становился активным игроком большой европейской политики, то, чего Чемберлен не хотел допускать ни в коем случае. Более того, Советский Союз становился потенциально великой державой, то, чего опасались западные демократические державы. Но, с другой стороны, то, что предлагала Германия, и сама идея стать сообщником фашистских государств и решение международных проблем в духе фашизма было неприемлемо для цивилизованных государств.

В предложении Германии заключалась и провокационная игра. Англия и Франция, да и другие европейские державы никогда не могли бы примириться с разделом Польши, хотя и готовы были отдать ее фашистам, и простить это. Демократическая общественность во всем мире, которая поддерживала СССР, как борца против фашизма и авангард антифашистского движения, осудила бы такую акцию и СССР потерял бы многочисленных друзей во всем мире. Гитлер рассчитывал таким образом политически изолировать СССР так, чтобы в будущей войне он не мог бы получить помощь извне и оказался бы в одиночестве в решающей войне против Германии.

Но решающими оказались переговоры в Москве между делегациями Англии, Франции и СССР. Неконструктивная позиция, занятая представителями этих стран и открыто пренебрежительное отношение к Советскому Союзу, определили решение Советского правительства прийти к соглашению с фашистской Германией, несмотря на все минусы такого соглашения. Запад вел аморальную и безнравственную игру с Польшей и Советским Союзом. Польша была бессильна изменить свое раболепие перед западными державами и поплатилась за это разгромом и страданиями миллионов поляков и евреев. Советское правительство решило отплатить Западу такой же аморальной и безнравственной политикой и выиграло свою игру, убедив Чемберлена и Даладье, что имеет достаточно искусную дипломатию и уже значительное влияние в международной политике, чтобы защитить свои интересы. Запад недооценил Советский Союз и проиграл.

Советско-германский пакт 1939 г. имел на Западе своих критиков и сторонников. Противники критиковали его с моральной точки зрения, заявляя, что Советское правительство готовило его скрытно, в глубочайшем секрете, не предупредив своих западных партнеров. Но последние исследования, представляющие серьезные аргументы, показывают, что это было не так. Английский Лейстерский университет в течение длительного времени проводил специальное исследование советско-германского пакта 1939 г. Авторы исследования пришли к выводу, что пакт представлял очевидную выгоду для Советского Союза, от которой он не мог отказаться, имея в виду отношение к нему западных держав. Прежде всего, исключалась возможность войны с Германией. Это было главным, т.к. страна к войне была не готова. Авторы исследования пишут, что, если в 1941 г. война была тяжелым испытанием и разрушительной, то в 1939 г. она была бы катастрофической. Во-вторых, пакт помог СССР ликвидировать территориальные потери, произошедшие после первой мировой войны. "Никакой союз с западными державами, - пишут авторы исследования, - таких возможностей не предвидел и в то же время любой союз мог повлечь преждевременную германскую атаку на Польшу и Россию"88. Авторы считают, что, независимо от того, какими бы ни были идеологические или политические последствия от союза с Германией, Сталин не мог игнорировать преимущества, который СССР получал.

Переговоры между Берлином и Москвой проходили строго конфиденциально. Это было условием, о котором обе стороны договорились еще при встрече Г.Астахова и И.Риббентропа 2 августа. И все-таки удивительно, как это удалось сохранить в тайне события, в которые было вовлечено довольно много народа. Между тем авторы доклада утверждают, что СССР нарушил обет молчания и попытался предупредить западные державы о готовящейся сделке. Сейчас совершенно бесспорно доказано, что правительства Англии и Франции знали об этом. 17 августа заместитель государственной секретаря США Сэмнер Уэллс передал английскому послу сэру Р.Линдсею запись беседы Молотова и Шуленбурга, состоявшейся 15 мая, со всеми подробностями, включая предложение немцев о пакте. Информация пришла от американского посла в Москве Лоуренса Стейнхарда, который 16 августа имел длительную беседу с Молотовым. Видимо, Молотов и передал ему подробности переговоров, рассчитывая, что они будут переданы англичанам. Сталин, видимо, еще не потерял надежды образумить англичан и заставить их начать серьезные переговоры. Но усилия его были напрасны - несмотря на старания Уэллса, англичане получили информацию слишком поздно. Исследователи Лейстерского университета утверждают, что кому-то не хотелось получать такую информацию, чтобы затем обвинить Советский Союз в секретных переговорах и обмане.

Они пишет: "Вместо того, чтобы немедленно телеграфировать в Лондон о полученной информации, посол Линдсей послал сообщение самолетом. Его депеша была получена в Лондоне после 22 августа, когда было уже поздно. Если бы она была получена 17 или даже 18 августа, история могла бы принять совершенно другой оборот. Насколько известно, 18 августа Сталин еще не принял решения".89        

Тем временем Германия торопила Советский Союз с подписанием пакта. 15 августа Риббентроп передал через Шуленбурга "срочную" телеграмму, в которой выразил желание прибыть в Москву для урегулирования советско-германских отношений. Молотов встретил это сообщение "с величайшим интересом", но не подал вида, что это дело срочное. Визит, о котором упомянул Риббентроп, сказал он, "требует соответствующей подготовки, чтобы обмен мнениями оказался продуктивным". Август близился к концу и Гитлер был в отчаянии от затяжки с подписанием пакта. Он требовал от Риббентропа уступать даже более того, что просили советские руководители. Он хотел достичь соглашения с Советским Союзом любой ценой. Он даже поручил Риббентропу обещать проливы, хотя советские руководители об этом и не думали. Нацистские лидеры сгорали от нетерпения.

18 августа Риббентроп вновь требует срочного свидания с Молотовым. Посол Шуленбург должен был настаивать на приглашении Риббентропа "немедленно" и "противиться любым советским возражениям". Как это было непохоже на мюнхенский сговор. Там Чемберлен и Даладье униженно просили "фюрера" о встрече, как будто в ней решалась судьба их государств, теперь нацистам нужно было добиваться встречи с советским руководством. Сталин и Молотов вели беспроигрышную дипломатическую игру, доводя нацистов до грани нервного срыва. В Берлине переговоры по поводу торгового соглашения завершились накануне вечером, как писал Шнурре, к "полному обоюдному согласию", но советские представители отказались подписывать, ссылаясь на необходимость получения инструкций из Москвы. Это был тревожный сигнал для Гитлера.

Переговоры в Москве Шуленбурга и Молотова ни к чему не привели. Молотов настаивал на отсрочке, заявляя, что даже приблизительно нельзя предсказать дату приезда Риббентропа в Москву. Тем временем немецкие подводные лодки и корабли, воинские части, танковые дивизии ждали приказа о передислокации в соответствии с планом "Вейс". Гитлер потерял терпение и решил вступить лично в контакт со Сталиным. Поборов собственное самолюбие и тщеславие, он лично попросил Сталина, против которого яростно выступал еще год назад, принять Риббентропа в Москве. Шуленбург должен был просить Молотова принять Риббентропа 22 августа, самое позднее 23 августа.90

Два обстоятельства подействовали на последующее решение Сталина. На переговорах в Москве прогресса не было, да и не предвиделось, несмотря на информацию о советско-германских переговорах, которая была подброшена Молотовым американскому послу. Западные державы открыто игнорировали и саботировали попытки Советского руководства наполнить их реальным содержанием. Западным представителям нравилось тянуть с пустыми разговорами и выдвижением ничего не значащих проблем.

Не менее важное значение имело для Сталина внезапное открытие слабости советских военно-воздушных сил. 18 августа 1939 г. Сталин и все руководство Советского государства присутствовало на военно-воздушном параде в Тушино, где демонстрировались новейшие образцы советской военно-воздушной техники. То, что он увидел, ужаснуло его. Это был вчерашний день мировой авиации. Оказалось, все заявления о советских самолетах, летающих "выше всех, дальше всех", являлись не более как "липой" и голой пропагандой. Информация, собранная Сталиным в тот же вечер, показала, что германские самолеты Мессершмидт, Юнкерс, Фокке-Вульф в два, а то и в три раза превосходят советские самолеты по скорости, по вооружению и по дальности полетов. К тому же они были более маневренными и летный состав германской авиации был гораздо профессиональнее советского. С такой авиацией воевать против Германии означало катастрофу.

На следующий день, 19 августа Сталин собрал Политбюро, на котором было принято решение подписать пакт с Германией. 21 августа Молотов передал Шуленбургу текст послания Сталина Гитлеру, в котором выражалось согласие на прибытие Риббентропа в Москву 23 августа.91 Гитлер торжествовал. Он собрал 22 августа в Оберзальцберге высших военачальников, где прочитал лекцию о собственном величии, непогрешимости, сверхъестественности и сообщил, что отдаст приказ о нападении на Польшу через четыре дня.

Он считал невероятным помощь Англии и Франции Польше. По его мнению, утверждения о том, что Англия хочет большой войны, являются абсурдом. "Положено начало уничтожению гегемонии Англии", - кричал в экстазе фюрер. Он продолжал: "Наши враги рассчитывали еще на то, что Россия станет нашим противником после завоевания Польши. Враги не учли моей решимости. Наши враги подобны червякам. Я их видел в Мюнхене. Я был убежден, что Сталин никогда не примет предложения англичан. Только безоглядные оптимисты могли думать, что Сталин настолько глуп, что не распознает их истинной цели. Россия не заинтересована в сохранении Польши. Отставка Литвинова явилась решающим фактором. После этого я моментально понял, что в Москве отношение к западным державам изменилось"92.

Пакт

 

23 августа Риббентроп на самолете Гитлера типа "Кондор" прибыл  со всей своей свитой на Центральный аэропорт Москвы, над которым рядом с красным флагом СССР развевался фашистский флаг со свастикой. Спустя час после прибытия Риббентроп был уже в Кремле, где начались переговоры с личным участием Сталина. Риббентроп писал: "Сталин с первого же момента нашей встречи произвел на меня сильное впечатление как человек необычайного масштаба. Его трезвая, почти сухая, но столь четкая манера выражаться и твердый, но при этом и великодушный стиль ведения переговоров показали, что свою фамилию он носит по праву." "Говорил он кратко, точно, без лишних слов" и "то, что он говорил, было ясно и недвусмысленно"93.

В четыре часа утра 24 августа пакт был подписан. Внешне он не представлял из ряда вон выходящего документа и если бы это не был договор, подписанный между двумя заклятыми идеологическими врагами, он бы не вызвал в мире такого резонанса. Практически его расценили как пакт, открывший путь ко второй мировой войне. Текст пакта (в нем было всего семь статей) говорил о намерении "воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга", о неучастии во враждебных группировках, направленных против одной из сторон, о решении возможных споров исключительно мирным путем.

Но это была лишь верхняя часть айсберга. Практическая значимость договора заключалась в "секретных протоколах к договору" и договор вступал в силу лишь при подписании секретных протоколов. Они были строго конфиденциальными и вплоть до 1989 г. мир пользовался лишь копиями их, тогда как оригинал хранился в особом сейфе Генерального секретаря ЦК КПСС под грифом "совершенно секретно. Хранить вечно". Они были преданы гласности по решению второго съезда Народных депутатов СССР в 1989 г.

По международным правилам, существовавшим в то время, соглашения, касающиеся других стран могли не публиковаться в договорах, предназначенных для общественности. Секретные протоколы были заключены еще по одной причине: советско-германский пакт нарушал соглашение между Советским Союзом и Польшей, подписанный в 1932 г., обязывающий обе стороны воздерживаться от агрессии друг против друга, а также советско-французский договор 1936 г., предусматривавший консультации при заключении ими договоров с другими государствами.

В договоре появляются новые дипломатические обороты, такие как "сфера интересов", "территориально-политическое переустройство", которые практически были идентичны слову "аннексия" в закамуфлированной форме. Секретные протоколы были подготовлены заведующим правовым отделом МИД Германии доктором Ф.Гаусом и каждый пункт был сформулирован с немецкой педантичностью. В преамбуле "протоколов" говорилось: "При подписании договора о ненападении между Германией и Советским Союзом нижеподписавшиеся уполномоченные обеих сторон обсудили в строго конфиденциальном порядке вопрос о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе". В пункте первом протоколов разъяснялось: "В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами". В статье 3 указывалось: "Касательно юго-востока Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бесарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях".

Дополнительные и секретные протоколы или соглашения были в мировой дипломатической практике не исключением, а частым правилом. К примеру, дополнительным было секретное англо-германское соглашение в Мюнхене в сентябре 1938 г.94 Тогда же было заключено секретное соглашение между Германией и Польшей, по которому часть Чехословакии (Тешинский район) отходил к Польше после того, как Судетская область отойдет к Германии.

Вместе с тем, необходимо также указать, что метод принятия решения "за третьих" широко применялся в дипломатической практике Запада и в нем не видели ничего безнравственного. Широко использовались такие формулировки, как "политическая целесообразность", "борьба за демократию", "отпор агрессору" и пр., как обоснование для решения международных проблем за счет третьих стран, когда интересы этих стран приносились в жертву глобальным интересам борьбы за мир и демократию. Шла острая борьба за стратегически важные пункты и территории малых стран становились плацдармом политических сделок. Известно, например, что в конце 1939 г. Уинстон Черчилль, будучи первым лордом адмиралтейства, т.е. министром военно-морского флота, рекомендовал пренебречь нейтралитетом скандинавских стран в интересах борьбы против гитлеровской Германии. В меморандуме правительству 16 декабря 1939 г. он писал: "Последним судом является наша собственная совесть и сознание. Мы ведем борьбу за восстановление господства закона и свободы малых стран. Наше поражение будет означать вековое варварское насилие не только для нас самих, но и для независимого существования каждого малого народа Европы. Действуя от имени Лиги, мы имеем право - более того, долг повелевает нам - временно отбросить условные положения законов, к укреплению и восстановлению которых мы стремимся. Малые нации не должны нам связывать руки, когда мы боремся за их права и свободу. Нельзя допустить, чтобы в час грозной опасности буква закона стала на пути тех, кто призван его защищать и усиливать. Было бы неправильно и нерационально, если государство-агрессор будет добиваться целой сети преимуществ, порывая все законы и в то же время использовать в свою пользу прирожденное уважение к закону своих противников. Гуманизмом, а не законностью мы должны руководствоваться в первую очередь."95 Черчилль предлагал оккупировать норвежские порты Нарвик и Берген и взять под контроль всю береговую линию Норвегии в интересах борьбы с Германией. Никто не поставил под сомнение нравственность такого предложения, т.к. считалось, в борьбе против фашизма все средства допустимы. Конечно, встает вопрос - а могло ли государство с такими претензиями на справедливость и мораль, как СССР,  использовать такие же средства, какими пользовались государства капиталистические? Могло ли оно перенимать методы тех, кого оно обвиняло в вероломстве, попрании законов, низких интригах, предательстве?

Главным принципом внешней политики СССР являлось сохранение Советского государства любой ценой. В 1918 г. большевики пошли на неслыханно унизительный Брестский договор. Теперь ради избежания войны с врагом, во много раз превосходящим Советское государство, заключило договор, давший ему возможность вернуть утраченное в результате первой мировой войны, польской и иностранной интервенции. Мораль и право были в любом случае на стороне Советского Союза.

Включая прибалтийские государства и Финляндию в сферу своих интересов, Советский Союз заботился, главным образом, о безопасности города Ленинграда. Они создавали надежный пояс безопасности вокруг города и возможность встретить агрессию Германии на дальних подступах к нему и предупредить от внезапного воздушного нападения.

Второй пункт "протоколов" касался Польши. В нем говорилось: "В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарева, Вислы и Сана". Это означало, что к СССР отходила территория, которая отводилась ему по Версальскому договору, ограниченная так называемой "линией Керзона". Но дальше шла фраза, которая вызвала в свое время ожесточенную критику. В ней говорилось: "Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского государства и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития". В "протоколах" указывалось, что "оба правительства будут решать этот вопрос в порядке дружественного обоюдного согласия".

Практически произошел четвертый раздел Польши. Гитлер добился своего - он не только аннексировал значительную территорию, но и привлек к этому СССР. Этот акт был платой за "сферу интересов" Советского Союза. Польша ликвидировалась и советское правительство приложило к этому свою руку. Вплоть до конца войны мировая общественность не знала об этом сговоре, хотя выдвигались догадки и предположения. Но даже, если бы и знала - что бы это изменило? Несомненно, нашлась бы такая часть общественного мнения, которая напомнила бы, что Польша стала жертвой недальновидной политики своих правителей, которые в угоду западным покровителям вели открытую антисоветскую политику и превратили страну в плацдарм новой антисоветской интервенции.

Советский Союз добился самого грандиозного дипломатического успеха за всю свою историю. Прежде всего был поставлен реальный крайний предел продвижения Германии на Восток. Надежды западных держав на советско-германский конфликт на данном этапе рухнули. Советский Союз значительно укрепил свое положение на западных рубежах. Заняв линию, определенную пактом, Красная Армия приобрела ряд значительных стратегических преимуществ. Советская граница продвинулась на запад от 300 до 350 км и эта полоса сыграла, пожалуй, решающую роль в 1941 г., лишив немцев ряда важных коммуникационных линий и стратегических пунктов. Немецкой армии пришлось затратить на ее преодоление две недели, что дало возможность создать дополнительный заградительный рубеж в районе Смоленска и начать переброску сибирских дивизий к Москве.          

У.Черчилль придавал этому факту большое значение в определении итогов первых месяцев советско-германской войны. Он писал: "Что касается советской позиции, их жизненно важной целью является держать позиции германской армии как можно дальше к западу, чтобы дать возможность в случае необходимости собрать силы со всех частей их необъятной империи. Они еще помнили бедствия, свалившиеся на их армию в 1914 г., когда они бросились в атаку на немцев в то время как их армия была лишь частично отмобилизована. Но сейчас их границы находились гораздо восточнее тех, которые были перед войной. Им необходимо теперь оккупировать балтийские государства и большую часть Польши до того, как немцы нападут на них. Их политика в данный момент является в высшей степени реалистичной"96.

Стратегию пакта следует рассматривать также в обще цепи внешнеполитических проблем Советского государства. Нельзя игнорировать серьезную ситуацию на Дальнем Востоке. Сохранялась напряженность в отношениях с Японией. Советско-японские отношения во многом зависели от отношений с Германией.

А.Улам считает, что советско-германский пакт оказал решающее воздействие на решение Японии начать переговоры с Москвой. Разгром японской авантюры у озера Халхин-гол 31 августа 1939 г. и известие о пакте отрезвили милитаристски-самурайские круги, которые планировали повторить войну 1905 г. и установить свой диктат над Китаем и Дальним Востоком. Милитаристский кабинет пал. Начались переговоры, которые закончились 15 сентября заключением соглашения между двумя сторонами. Планы японцев изменились, путь на север был отныне закрыт, на Германию нельзя было рассчитывать, а в одиночку, как показали события у озера Хасан в 1938 г. и Халхин-гол, Япония не в силах была успешно воевать с Советским Союзом. Экспансионистская энергия Японии начинает движение на юг на завоевание Британской империи.97 Это обеспокоило Англию гораздо больше, чем европейские пакты. Советский Союз добился важного геополитического выигрыша. Произошло обострение межимпериалистических противоречий как в Европе, так и на Дальнем Востоке. Англия и Франция стали перед дилеммой - признать СССР в качестве равноправного партнера и добиваться союза с ним или же лишиться своих азиатских колоний под натиском объединенного фронта Германии и Японии. Потребовались два года тяжких поражений, пока западные державы осознали всю серьезность опасности и стали союзниками СССР.

Заключение пакта с Германией дало в руки Советского руководства исключительно сильное дипломатическое средств воздействия на международную политику. В беседе с руководителем Коминтерна Георгием Димитровым 7 сентября 1939 г. Сталин сослался на свою концепцию международных отношений, выдвинутую на XVIII съезде партии, в которой указывалось на межимпериалистические противоречия, как главную проблему в мировой политике. Идет войны между двумя группами капиталистических стран, говорил он, за передел мира, за господство над миром и советскому руководству необходимо было не только остаться в стороне от этой борьбы, заняв нейтральную позицию, но и использовать ее в интересах собственной безопасности. Он говорил: "Мы предпочитали соглашение с так называемыми демократическими странами и поэтому вели переговоры. Но и англичане, и французы хотели иметь нас в батраках и притом за это ничего не платить"98.      


<<На главную      Содержание         Далее>>   

 
Hosted by uCoz